– Ничего!.. Я толстокожий… местами… – с огромным трудом надменный волшебник взял себя в руки и поборол искушение немедленно забрать душу глупого сотника.

«Пока рано, он мне ещё пригодится тутова. В овощ превратить всегда успеется…» – подумал Мельванес, вслух произнеся: – Скоро будет у нас этот шатун. Готовься встречать дорогих гостей… Сколько у тебя воителей осталось?

– Да за восемь десятков с мелочью… Почему ты не отправил с моими – меня⁈ Да мы бы этого огневолосого на салатик пошинковали!.. Иль спеленали аки младенца, коль живым он тебе нужен!

– Сильно сомневаюсь, Горибор, сильно сомневаюсь… Думается мне, что рядом бы ты прилёг со своими ватажниками непоседливыми, коль на пути его оказался! Уж больно могуч этот топтыгин… Ах, какая у него, должно быть, душа! Сотню простых стоит, если не тысячу… Моему Лудогору должно хватить! Определённо! Ну а если уж ещё несколькими десятками душ попроще приправить то лакомство, так вообще с лихвой умоется сынишка живительными силами!.. – Мельванес быстро покосился на командира серых воинов, не став уточнять, где и с кого планирует набрать недостающее количество необходимых для таинства воскрешения эфемерных сгустков. – Когда явится сюда косолапый мерзавец со своими приятелями, бойцов не губи почём зря! Не вставай у него на пути! Ко мне сопроводите всех троих! Вежливо! Уж я сам найду на него управу. А твои ратники мне для другого дела понадобятся, ведь ещё один гость у нас ожидается… Лохматый, клыкастый и очень, о‑о‑о‑чень злой! – Мельванес довольно потёр руки в предвкушении. – Скоро тут будет весело, о да!..

– Ну чего, подъезжаем вроде к местечку нашему гиблому? – Емельян чуть придержал свою гнедую низкорослую лошадку и вытянул шею, разглядывая приближающиеся мрачные горные пики. – Вот за ними, за этими хребтами высоченными, это треклятое Твердоземье и находится, верно? М‑дя уж… Похоже на какие‑то древние вулканические образования… И зачем, спрашивается, нужно было деревушку внутри этой жутейшей котловины основывать, а? Бр‑р‑р‑р, издалека же видно, что добром не кончится!.. Сами себя в ловушку загнали только…

– Ну‑у это‑то как раз понятно, – не согласился ехавший следом за княжьим племяшом на пегом жеребце Мирослав. – Природный барьер каменный, что опоясывает данную лощину кольцом неприступным, находящееся в ней селение получше любых стен рукотворных защитит! При условии, конечно, если не навлекать на себя гнев всяких чародеев злобливых…

– Ха, да так ведь ещё поди определи с ходу, кто пред тобой: дурачок какой бестолковый или шаман мстительный…

– Потому, Емеля, прежде чем хамить первому встречному да нос к небесам задирать надменно, как ты это любишь делать с малознакомым тебе людом, лучше возьми за правило интересоваться для начала, не владеет ли незнакомец, пред тобой стоящий, магией лютой…

– Хм, Ратиборушка, как ты себе это представляешь? Я вот чего‑то смутно разумею, как это будет выглядеть не в теории, а на практике… Ну давайте для примера изобразим ситуацию… Итак, слухайте: «Здравствуйте, мил человече! Хочу вас сразу на нужник послать, ибо рожа ваша не по нраву мне пришлась, но не изволите ли для начала сообщить, не могущественный ли вы волшебник?.. Ибо коли так и есть, то у вас не рожа, простите великодушно, а личико, конечно же, и при ближайшем рассмотрении очень даже приятное на ощупь…» Как‑то так, что ль⁈ – Емельян неожиданно звонко чихнул, заставив испуганно заржать свою кобылку.

– Как‑то так… – рыжебородый великан, ехавший первым на своём могучем вороном скакуне, настороженно всматривался в приближающиеся горы, до которых уже было рукой подать. Определённо, ему тут не нравилось. Точно так же, как Емельяну. И чем ближе подступали к ним эти мрачные остроконечные пики, тем всё более и более не по душе становилась Ратибору Проклятая долина. Где‑то внутри самого его естества всё громче и громче голосила никогда не подводившая молодого богатыря интуиция, что лучше бы развернуться да пустить коней галопом прочь, в противоположном направлении. Когда только рыжий витязь её слушал‑то в такие моменты. Лишь крепче стиснув зубы, Ратибор упрямо ехал вперёд. «До цели осталось всего ничего, а там мы уж разберёмся, что за зло поселилось в лощине… Главное, чтоб осязаемо было да добрую сталь боялось, тогда сдюжим…»

– А ты сам‑то, Ратик, следуешь этому правилу? – Емельян ехидно крякнул. – Имею в виду, не дерзить первому встречному?..

– А как же, Емельмень по прозвищу Пупень, а как же!..

– Ну‑ну… Фантазия, Ратиборушка, разыгралась у тебя, я смотрю!..

Заросший тракт извилистой змейкой огибал возникшие на пути естественные внушительные каменистые образования высотой в несколько сажень, намертво вросшие в землю. И вот последняя замысловатая дуга, после которой трое путников нос к носу столкнулись с патрульным отрядом серых отступников в количестве пяти человек, что не спеша шли по дороге навстречу приятелям, явно совершая свой обычный дневной обход. И те и другие тут же остановились от неожиданности, ошарашенно уставившись друг на друга.

– Вы чего на нас так вылупились, шакалята краснозадые? – наступившую было минутную тишину прорезал мощный рык Ратибора. – Давно по макушкам плюхи не прилетали добрые, отребье блохастое⁈ Так я сейчас это мигом исправлю!

Пятеро воителей, не сговариваясь, развернулись да сиганули что было мочи россыпью в обратку, аккурат к входу в Проклятую долину, что уже виднелся метрах в ста по прямой; Заросший тракт как раз упирался в этот самый проход.

– М‑дя‑я‑я, наглядный пример того, как ты не дерзишь первым встречным, мы сейчас увидели, Ратик! Браво! Аплодирую сидя! – едко брякнул Емельян, суетливо поёрзав в седле и небрежно при этом похлопав в ладоши. – Только я не понял, мы их что, отпустили сейчас?.. Догонять не будем⁈

Мирослав с Ратибором мрачно переглянулись и, не сговариваясь, пришпорили своих рысаков, помчавшись вдогонку за улепётывающими лиходеями. Но нагнать удалось только четырёх; быстро отправив их на гульбу к Сварогу, друзья шустро огляделись, выискивая ещё одного, но его и след простыл; похоже, последнему разбойнику удалось унести ноги, и чем это грозило нехорошим трём нашим путешественникам, предугадать было несложно.

– Где пятый⁈ Ну вы и ротозеи!.. – слегка запыхавшись, выпалил подоспевший Емельян двум приятелям, с хмурым видом вытирающим лезвия своих вострых игрушек о распростёртые на земле телеса. – Теперь, кажись, наш тайный визит в эту дыру проклятую уже отнюдь не секрет для здешних обитателей, а?.. – Емельян поражённо замер, разглядывая вход в Проклятую долину, представлявший собой довольно широкую расщелину не менее трёх метров в высоту и примерно столько же в ширину. Но внимание его, если быть точным, привлёк, собственно, не сам вход, а покоящийся недалече от него здоровенный яйцеобразный валун, по всей видимости, совсем ещё недавно въезд в лощину и перекрывавший.

– Ого, вот это камушек! – княжий племяш неуклюже соскочил со своего лохматого пони и, восторженно подпрыгнув на месте, споро подбежал к огромной глыбе, тут же потрогав её пальцем и удостоверившись, что это не мираж перед ним. – Сколько же он весит⁈ Пудов сто? Да не, это я сказанул… Всю тысячу! И не одну, похоже, тысячу‑то! Но кто же мог его с места сдвинуть⁈ Какой силищей надо обладать, а⁈

Друзья спешились, привязали коней к ближайшей берёзке и принялись осматривать необычного тяжеловеса, ещё недавно служившего в качестве затычки Проклятой долине.

– Самое интересное, – пробурчал задумчиво Мирослав, – это то, что я не могу понять, как его передвинули!

– Что ж тут непонятного, следопытик ты наш? – пренебрежительно фыркнул Емельян. – Это же ясно даже мальцу несмышлёному!

– А ну‑ка, поведай, поведай‑ка…

– Не вопрос, Мирославчик! Варги с данами его и перекатили в полторы сотни рях, вот и всё!

– Всё, да не всё, Пупень… – Мирославу явно понравилось новое прозвище Емельяна, Ратибором придуманное. – Если бы его перекатывали, как ты полагаешь, то наверняка остались бы на земле следы сего труда титанического… А ты их видишь?