Тишина нависла над серым воинством; на стоящего в первом ряду, не привыкшего прятаться за спинами своих ратников Кулбаха было страшно смотреть, так осунулось и потемнело его лицо. Воины же Мирграда победно взревели; радостный вопль разнёсся над их рядами. Лишь одно имя, не сговариваясь, громогласно скандировали славные витязи: «Ра‑ти‑бор!», «Ра‑ти‑бор!», «Ра‑ти‑бор!».

– Кажись, рыжий гигант куда популярнее своего князя… – слегка скривившись, кисло проворчал Святослав, после чего с недоумённой ухмылкой покосился на Яромира: – М‑дя, но это же надо было этому олуху седовласому догадаться ляпнуть такое в ряху нашему медвежонку! Ну, про его семью… Совсем дурачок, похоже!.. Был…

– Это да!.. – согласно кивнул княжий воевода. – Спешил, наверно, к Сварогу на пьянку, ибо по‑другому объяснить эту глупость сложно!

– Молодца, дружище, поднял боевой дух нашему войску так поднял! – между тем одобрительно проворчал Мирослав Ратибору, подобравшему своё оружие и неспешно отошедшему назад, к приятелям. – А чего ента к нам воротился? Я думал, ты сейчас, как обычно, в одно жало пойдёшь рубать вражин наших?..

– Марфуше обещал… – хмуро молвил рыжеволосый великан в ответ, вставая в строй и скупо улыбаясь на дружеские хлопки по спине. – Да и не ты ли недавно плакался мне, Мирка, что работу у вас отбираю, всех в одну рожу валю? Не хочу, друже, чтобы ты стоял у южных врат Мирграда с протянутой рукой, пытаясь наскрести на миску с похлёбкой чечевичной…

– Добрый‑то какой, а! – влез в разговор ухмыляющийся Светозар. – Друзьям с голоду помереть не позволит!..

– Завидуй молча, седая борода!

– Да ты запарил уже, потапка рыжий! Не седая она у меня!

– Нет, седая…

– Ах так! У тебя тогда, как мне подсказали тут давеча добрые люди, она в таком случае ржавая!

– После битвы жду тебя на реванш. Надеюсь, не передумаешь. И болтуна Емельяна, этого шкодливого человечка, можешь с собой прихватить. У него всегда в запасе куча носовых платков имеется. Будет ему чем сопли твои кровавые утереть.

– Не надейся, не передумаю!..

– Вот и ладушки…

– А Емелю недавно по полной обстругал за то, что планы после несостоявшейся ещё сечи строил! – не преминул с ехидцей заметить Мирослав.

– Молчи, задохлик, мне можно! – после чего Ратибор, развернувшись, громогласно проревел в сторону противника: – И‑ди‑и‑ите сюда, со‑ба‑а‑аки‑и‑и!

– Ни‑и‑и шагу на‑за‑а‑ад! – протяжно разнеслось над равниной боевое рыканье Варграда, распугав‑таки опять начавшее было каркать вороньё из близлежащей чащобы.

– По‑бе‑е‑еда или сме‑е‑ерть! – тут же дружно громыхнуло в ответ объединённое войско Мирграда и Борграда. «Поросята» с охотой подхватили ратный клич дружины Святослава.

– Ну, понеслось, – буркнул коротко Ратибор, крепко сжимая в предвкушении славной зарубы свою старушку секиру. – Сейчас, родимая, я утолю твою жажду…

Солнце испуганно спряталось за облака, как бы отказываясь наблюдать за начинающейся лютой битвой. Казалось, сама земля в ужасе задрожала, когда два могучих войска ринулись навстречу друг другу. Стык случился просто невероятный! Всё смешалось в кучу: треск сломанных костей, вопли раненых, лязг оружия, отборная брань, стоны умирающих. Варграду удалось с ходу потеснить левый фланг Мирграда, сформированный в основной массе своей из борградцев, но зато «косолапые» ратники проломили по центру серое воинство, разметав основную часть стоящих там варягов. Те совершенно точно не ожидали такого напора; похоже, поставить данов в центр было явной тактической ошибкой Кулбаха. Не зря правитель Волчьего града нет‑нет да сомневался в наёмниках, и слишком поздно он осознал, как же их перехвалили. Одно дело грабить мирные селения, попутно раздавая оплеухи изнеженным, испорченным цивилизацией западным воякам, и совсем другое – лоб в лоб схлестнуться с дикими непокорными русами, привыкшими всю жизнь с оружием в руках отстаивать свою свободу и независимость, своё право на существование в этом варварском мире.

Первые ряды русичей были великолепны; отборные витязи из дружины князя Святослава, слаженно действуя, неумолимо, шаг за шагом сминали опешивших, бившихся разрозненно викингов, на лёгкую прогулку хоть и не рассчитывавших, но оказавшихся явно не готовыми к такому мощному сопротивлению. Ну а когда напротив ещё и бьётся взбешённый рыжий великан, с радостной улыбкой на лице легко укладывающий спать вечным сном одного за другим пришлых северных бойцов, тут грех не дрогнуть, ибо начинают заползать в душу пакостные сомнения, а человек ли это вообще?.. «Одно дело сражаться с людьми, но с демонами… Это уже совсем другое! Это слишком! За это – нам не платили!» – такие мысли посещали самого обычного, рядового наёмника, с удивлением и испугом наблюдающего за неистовым рыжебородым богатырём. Приехавшие сюда за звонкой монетой варяги не намеревались, в отличие от русов, ложиться костьми и не собирались умирать почём зря на чужой для них земле. В этой же сече Ратибор превзошёл сам себя; скольких он уже скосил противников, неизвестно, но сами боги наверняка сбились со счёта. Норманны без особого энтузиазма всё накатывали да накатывали на него волнами, пытаясь свалить‑таки могучего русича, но со спины его прикрывали Мирослав с Яромиром и Светозаром в придачу, а в лоб переть на мирградского великана оказалось совершенно гиблым делом, ибо он только этого и ждал. Довольно скалясь, здоровенный рус сносил со своего пути любого, кому не повезло попасть под его горячую руку. Невероятной была мощь ударов молодого исполина, и никакие блоки и щиты не спасали поражённых до глубины души данов от испившей всласть кровушки двуручной секиры, в умелых руках Ратибора превращавшейся в поистине грозное оружие.

Тем временем битва складывалась с переменным успехом для обеих сторон. Да, Мирград проломил центр вражеского воинства, как клином, врезаясь в уже не столь монолитные, как поначалу, ряды оппонентов, но и правый фланг Варграда, составленный из отборнейших бойцов, уверенно сминал кабанов, разбавленных мирградскими ратниками; потери витязи Борграда и иже с ними несли страшные.

– А вот и ты, рыжий мерзавец!.. – к Ратибору, в сопровождении двух десятков воителей из личной охраны, пробивался сам Кулбах, явно надеясь поквитаться за своих сыновей. – Я тебя сейчас на куски порежу, а опосля пожарю да сожру, тварь!

– Смотри не подавись только, шавка хромоногая! – бросил мрачно рыжебородый богатырь, на пару с Мирославом споро разворачиваясь и тут же врубаясь в ряд собственных телохранителей варградского владыки.

– Принесите мне его кочан! – взвизгнул, брызгая слюной, Кулбах. Сумасшедшие, дикие глаза его полыхали всеми цветами радуги; князь Варграда явно пребывал в каком‑то полубезумном состоянии. Похоже, что гибель всех троих его отпрысков свела с ума некогда славного, умного воина, коим определённо Кулбах когда‑то был.

Между тем Ратибор, Мирослав и присоединившиеся к ним Светозар с Яромиром не без труда раскидали личную охрану правителя Варграда; на защите вожака волчьей стаи стояли лучшие из лучших, и Мирослав со Светозаром оказались пусть и не очень серьёзно, но ранены: у первого торчал из правого плеча обломок лезвия меча, второй же получил добрый удар топором по голове; повезло, что на орловском воеводе оказался надет шлем, да и удар пришёлся вскользь. Но лоб и очи его обильно заливала кровь, сочась из рваной раны на макушке. Ратибор, же, снеся всех на своём пути, пробился, наконец, к Кулбаху. Секира рыжего богатыря застряла в доспехах одного из охранников, потому он не стал тратить время на её извлечение, а достал из‑за пояса два чекана и бросился на безумного серого князя. Тот без тени сомнения метнулся навстречу молодому гиганту, сжимая в руках двуручный клинок. Взмах мечом, уклон влево, удар, ещё удар, и владыка Варграда резко осел наземь. Из груди у него торчал одноручный топор Ратибора. Тут же схватив Кулбаха за волосы, с помощью второго колуна лучший витязь Мирграда снёс, как косой, башку с плеч предводителя варгов, затем поднял её высоко над собой и проревел: – Эй, псы! Смотрите внимательно! Ваш повелитель мёртв!