– Зря ты нахохлился, Яр, – бросил ему осуждающе Мирослав. – Мы сами не раз нашего рыжего потапыча, помнится, похоже подначивали! Вот обратка и прилетела… Жизнь, она такая, – справедливость любит…

– Я не нахохлился, – глухо прокряхтел тот в ответ. – Просто прорабатываю варианты, как можно избежать смерти лютой от карающего половника моей ненаглядной…

– Надень кастрюлю на голову в качестве защиты, – усмехнулся добродушно Ратибор, не ставший далее подначивать своего товарища, видя, что тот не особо в настроении.

– Чтобы она на ней, как на барабане каком, дробь черпаком выбила⁈ Нет уж, увольте… – слабо улыбнулся Яромир.

– Ты её задобри как‑нибудь. Например, подари хреновинку какую заморскую, – Мирослав чутко прислушивался к каждому постороннему шороху, но очередных незваных гостей пока не наблюдалось.

– Да всё есть у неё уже! – Яромир досадливо отмахнулся. – Избалована с детства моя зазноба…

– М‑дя, это плохо… Подари тогда ей – себя! – едва слышно рассмеялся Мирослав. – Мы бантик на тыкву твою прикрутим – лучшего гостинца ей не сыскать!

– Шёл бы ты, Мирка, в том же направлении, что и рыжий буйвол… – Яромир опять насупился и угрюмо замолчал. Видно, чувство юмора, обычно присущее русому воину, вернулось к нему лишь на краткое мгновение да вновь куда‑то улетучилось.

– Похоже, сильно не в духе наш воевода последнее время, – тихо пробормотал Мирослав. – Уже даже шуток не понимает.

– Как же, будешь тут в настроении, когда тебя дома половником по хребту охаживают периодически… Клыки‑то с когтями все собрал? – спросил Мирослава между делом Ратибор.

– Все, – кивнул тот утвердительно в ответ.

– Хорошо… Чую, ещё ох как пригодятся нам эти трофеи в дальнейшем! Можно, например, попробовать у Благаны на пару банок мази её чудотворной выменять. Думаю, ворожея будет не против такой сделки… Когти да клыки йотунов наверняка ценятся повыше медвежьих… – Ратибор, ехавший чуть впереди, остановился. – Похоже, мы у цели.

Кривая расщелина, по которой двигались трое приятелей, неожиданно закончилась, упираясь в некое подобие скалистого амфитеатра с несколькими ярусами неправильной асимметричной формы, с десятком зияющих в нём то ли проходов, то ли пещер, расположенных достаточно хаотично и уходящих вглубь недр горного плато. Вздымалось это необычное природное образование метров на пятнадцать вверх, не меньше. По его центру располагалась огромная выгребная яма, шибко напоминавшая собой здоровенное мусорное ведро; источала она сильное зловоние. Очень похоже, именно сюда из пещер спускались справить свои естественные потребности таинственные обитатели, а также скидывался прочий мусор вроде обглоданных костей зверей да птиц.

Привязав коней к двум чахлым деревцам, росшим чуть поодаль от входа в это странное сооружение матушки‑природы, воины крадучись, с оружием наперевес двинулись вперёд. Когда трое витязей зашли внутрь, они на минуту остановились, удивлённо осматриваясь.

– Какое причудливое местечко!.. Жутковато тут, однако… Интересно, когда эта мусорная яма переполнится, что будут делать местные жители… – с искренним любопытством прошептал слегка поёжившийся Мирослав в пустоту.

– Вряд ли они об этом задумываются… – просипел негромко в ответ Яромир.

– А кости‑то в этой клоаке Велеса не только звериные лежат, – заметил наблюдательный Ратибор, внимательно присмотревшись. – Да и черепа тоже! Похоже, куда делся Огнеслав со своей братией, мы, наконец‑то, обнаружили…

– А ведь ты прав, дружище, – крякнул ошарашенно Мирослав, также вглядевшись в зияющую перед ними котловину. – Эти твари косматые едят людей, это факт! Похоже, и останки моего отца где‑то тут покоятся…

– Мы едим их, а они – нас, – проворчал задумчиво Яромир. – Ирония судьбы…

– Ну, не знаю, лично я этих мохнатиков не лопал, – Ратибор тщательно осматривал природный амфитеатр, но кругом не было ни души. Казалось, будто все вымерли вокруг. Лишь капавший откуда‑то сверху маленький ручеёк нарушал безмолвную тишину этого зловещего места. – И желания такого – нет совершенно! Что‑то меня отталкивает, прямо воротит от одной мысли попробовать их на зубок…

– Ишь, какой привередливый, – фыркнул желчно Яромир, к которому начало потихоньку возвращаться его настроение. – И зря не отведал ты этого прекрасного мяска, о неразумный отрок наш, ибо на вкус оно такое же нежное, как цыплёнок свежевылупившийся… По крайней мере, на бёдрах…

– В гробу я таких цыплят волосатых видал, – пробурчал насупленно Ратибор. – Ну чего, пойдём глянем, есть ли кто дома, или так и будем маячить на пороге? – рыжебородый богатырь с секирой наперевес решительно направился к ближайшей пещере, располагавшейся чуть левее от входа.

– Вполне себе здравое предложение, – пожав плечами, пробормотал Мирослав и двинулся следом. Замыкал шествие Яромир.

Проход, куда зашли трое друзей, вёл круто вниз. Темень была несусветная. Подняв с пола одну из валявшихся там под ногами палок, оказавшуюся, как выяснилось при ближайшем рассмотрении, чьей‑то начисто обглоданной человеческой берцовой костью, Мирослав намотал на один её конец пропитанную медвежьим жиром паклю, выуженную им из закромов своей дорожной сумки, да нашедшимся там же огнивом быстро поджёг её. После чего с факелом в руках друзья осторожно двинулись вглубь пещеры, проход которой, слегка петляя, круто вёл вниз. И чем ниже спускались три витязя, тем становилось всё холоднее и холоднее. Впрочем, шли приятели с минуту, не дольше; вскоре они достигли конца грота и встали как громом поражённые, молча осматривая представшее их взору жуткое зрелище. А поглядеть было на что: проход пещеры к концу расширялся, образуя довольно просторное округлое помещение диаметром метров в десять‑двенадцать. Завалено оно было замёрзшими тушами животных вроде лосей, оленей, куниц, зайцев, кабанов и прочей живности. Была даже пара медведей. Но самой страшной находкой оказались окоченевшие, обнажённые тела людей. Подойдя поближе, Мирослав осветил факелом их застывшие в предсмертном ужасе лица.

– Огнеслав и его поселенцы… – зло сплюнув, мрачно рыкнул Ратибор, так крепко сжимая рукоять своей секиры, что аж костяшки пальцев на руке побелели. – Похоже, что многих из них притащили сюда ещё живыми и бросили подыхать тут на холоде… – глаза рыжебородого исполина горели неукротимым синим пламенем.

– Угу, а вон и туша одной из их лошадей, – прошелестел в бешенстве Яромир. – Выходит, мы для них просто корм…

– Зябко тут очень, – задумчиво кашлянул Мирослав, освещая тем временем факелом каждый закоулок жуткого морозильника. – Значительно холоднее, чем снаружи, хотя и там морозец – ого‑го какой сейчас стоит! Оттого и сохраняются телеса так хорошо. Гляньте, никаких признаков разложения! Как будто вчера погибли… Удивительное место! Похоже, что и летом тут ненамного теплее…

– Это что‑то вроде кладовой у этих гадин ползучих, в которой они хранят свои припасы, – Ратибор также испытующе осматривал останки погибших. – Вон и Гремислав с Велибором, что пропали в тот же день, Мирка, когда на Белогора и нас с тобой напали… А рядом с ними – обезглавленное мною тулово того самого, первого йотунца… А мы гадали, куда оно подевалось… Похоже, здешние обитатели не брезгуют ничем, в том числе и себе подобными. Действительно, и чего доброй вырезке пропадать… – хмыкнул с отвращением Ратибор.

Несколько минут друзья внимательно осматривали жутковатый амбар.

– Вот он, тоже тут… – Мирослав быстро подошёл к одному из тел и, вручив факел Яромиру, принялся откапывать своего батю из‑под кучи наваленных на него «припасов».

– Мы возьмём его с собой, – не терпящим возражений тоном твёрдо произнёс светловолосый воин, держа на руках голову Белогора, всю покрытую ледяной коркой.

– Само собой, друже, – тяжело вздохнул Ратибор. – Но только его одного, ибо всех мы отсюда не вынесем…

– Помочь? – Яромир подскочил было к Мирославу, но тот, взвалив себе на плечо тело отца, отрицательно мотнул головой: – Нет! Я сам понесу…