– Иди сюда, пёс! – разгорячённому рубкой Ратибору этого показалось мало. Попутно отвесив пару добрых затрещин двум бойцам, кинувшимся на помощь своему главарю, возглавлявшему в отсутствие ярла ватагу норманнов, «рыжий медведь» поднял правой рукой слабо трепыхающегося уже Кубальда за глотку и левой таки всадил свой пудовый кулак в рожу дану. На этот раз, наконец‑то, удар попал точно в цель, о чём и возвестил так ласкающий уши молодого исполина хруст сломанного носа его оппонента. Но на этом избиение окровавленного, уже плохо ориентирующегося во времени и пространстве несравненного ватажника Чернобрового не закончилось; взяв его одной могучей лапищей за загривок, а другой за пояс, Ратибор запустил вожака северян по красивой дуге, аки куль с навозом. Пролетев практически через весь двор и расколошматив при приземлении своим туловищем на дрова дубовую скамейку, Кубальд замер в углу неподвижной грудой из костей и крови; он был жив, так как ещё дышал, но похоже, сознание надолго покинуло прикорнувшего крепким сном морского разбойника.

* * *

– Пустите меня! – между тем проснувшийся Емельян выскочил из гостевой комнаты на втором этаже и попытался пробиться к месту схватки, слабо отмахиваясь при этом от повисших у него на плечах Жили, Вереи и Марфы. – Наших бьют!..

– Куда ты мчишься, балабошка⁈ Затопчут ведь! – стоящая рядом Злата, находившаяся на седьмом месяце беременности, не рискнула пытаться удержать вместе с подружками слегка ошалевшего от происходящего брата, каким‑то непостижимым образом вынырнувшего из хмельных сновидений и почуявшего, что его друзьям нужна помощь. Зато покрикивала она на непутёвого жениха за четверых: – Сиди тихо, оболтус и не лезь туда, где по шапке отхватить можно! Не твоё это! Тем более там, скорее, наши  бьют, а не наших , уразумел, бурдюк с брагой⁈

– А ну, прочь с дороги, девки бестолковые! – и не думал униматься Емельян. – А ты вообще молчи, дура! – сердито рявкнул он на сестру. – Много ты понимаешь, кто, где и кого лупит!.. Пустите меня немедля! – заголосил племянник князя по новой. – Я сейчас подмогну и ворочусь, не трухайте, куколки!..

На этом «героическая» помощь бравого писаря внезапно «приказала долго жить», ибо взволнованная Жилька, не выдержав, в отчаянии с размаху залепила своему новоиспечённому мужу кулаком прямо в глаз, немедля отправив того в пучину беспамятства. Емельян как стоял, так и рухнул навзничь, чудом избежав удара затылком об каменный пол; Марфа с Вереей в последний момент успели подхватить княжьего племяша да тут же потащили за подмышки назад, в комнату для гостей.

– А она мне нравится! Похоже, мы найдём общий язык! – Злата восхищённо уставилась на растерянную невесту, ошарашенно разглядывающую свой маленький кулачок. – Умница, Жилька, так держать! Не давай спуска этому прохиндею! – новоявленные подружки споро поспешили вслед за телесами Емельяна в гостевую опочивальню.

* * *

Тем временем знатная заруба близилась к своему не совсем логичному завершению. Точнее, нелогичному по мнению варягов да стороннего обывателя, коли такой ненароком затесался бы в толпу зрителей. И их можно понять, ведь викинги значительно превосходили в численности своих оппонентов. Для русичей же ничего удивительного в происходящем не было; с помощью присоединившегося к основной схватке Ратибора, наконец‑то «разобравшего на кубики» вожака северян в этой заварушке, дружинники Святослава принялись с утроенной энергией размеренно отправлять на боковую уже давно не улыбающихся данов. Врубившийся в их нестройные ряды рыжебородый богатырь только ускорил благоприятный исход и без того удачно складывающейся для русов сечи. Вот он отвесил такую добрую плюху бросившемуся на него долговязому норманну, что того как ветром сдуло; наверняка опосля, если, конечно, повезёт очухаться, северный воитель всю жизнь будет пытаться вспомнить, как так стремительно умудрился принять горизонтальное положение. Второй грузный верзила словил правый хук в ухо, немедленно отключившись прямо в полёте своего бренного тела. Следующему свиноподобному викингу, имевшему глупость кинуться на «рыжего медведя», повезло ещё меньше: выбив ему ударом ноги коленную чашечку, Ратибор не преминул засветить вдогонку заваливающемуся на спину оппоненту свой любимый левый крюк в челюсть, мгновенно отправив того в пучину забытья вслед за его товарищами.

Рядом рубились Мирослав с Яромиром, так же уверенно укладывая «подремать» стоящих напротив противников. Остальная дружина не отставала от трёх приятелей, явно при этом наслаждаясь знатной дракой. Слаженно, спокойно и решительно действовали русичи. В конце концов оставшиеся викинги не выдержали и принялись швырять в мирградских витязей всё, что под руку попалось, в том числе кувшины, кружки, тарелки да стулья с лавками. Но это им слабо помогло и лишь ещё пуще разозлило дюжих ратников Святослава. Пробившись сквозь град сыплющейся на них кухонной посуды с табуретами да скамейками, русы в очередной раз врезались в находящихся в явной панике северян, оставшихся стоять на своих двоих, загнав их в угол двора и размеренно вбивая вражин в пол и стены. Всё было кончено; исход потасовки стал ясен даже младенцу. У дружинников князя только парочка человек «прилегла отдохнуть», и то ненадолго, варяги же отправились в царствие сновидений практически все. Лишь несколько окровавленных северных шнобелей до сих пор вяло отбрыкивались, пытаясь не прикорнуть рядом с дружками. Но и они разудало складывались один за другим. Ратибор от разочарования, что веселуха так быстро закончилась, расстроенно пробасил: «Эх, славное было рубилово», да всадил с досады свой гранитный кулак в кирпичную кладку, шедшую по периметру внутреннего дворика, могучим ударом проделав в ней внушительного размера дыру.

– О как! Да там пустоты какие‑то!.. – молодой богатырь удивлённо заглянул внутрь. – Не разглядеть ничего… Темень да плесенью воняет… Но очень похоже на тайный ход! Едрить твою тудыть, не растудыть, а я ведь был прав всё это время, клянусь бородой Сварога! Похоже, есть где за стенами пошуршать нашей крысе! Неудивительно тогда, что словить её не можем, коль слухает нас всё это время какая‑то гадина склизкая!..

– Прекратить избиение наших северных гостей! – зычный повелительный рык прогремел со второго этажа. – И немедля! – голос Святослава спутать с чьим‑либо другим представлялось делом крайне маловероятным.

– Друже, ты это видишь⁈ Это же лаз тайный! А я говорил!.. – Ратибор кивнул на провал в стене и обернулся к подошедшему, ещё не остывшему после драки Мирославу, расчёсывая при этом себе до крови левое плечо. Из царапин, оставленных тёмным ведуном, помимо кровушки, сочилась также сукровица вперемешку с гноем.

– Я вижу, я всё вижу! – Мирослав схватил приятеля за кисть руки и настойчиво поволок к выходу. – С месяц назад ты этого Кубальда завалил бы и глазом не моргнул, а сейчас еле одолел!.. Сила, скорость да ловкость покидают тебя, неужель сам не замечаешь⁈ А виной всему эта твоя гниющая рана на плече, уверен! Пошли уже к Добролюбу! За лапку тебя отведу до лекаря, аки дитя неразумное, коим ты, похоже, и являешься! А ещё на Емельяна кивал!..

– Неправда, не «еле одолел»!.. Ну, завозился слегка, попасть толком никак не получалось, ибо вёрткий оказался, собака! Мир, ну чего ты…

– Да ничего! – зло перебил смущённого могучего товарища Мирослав, споро таща его к врачевателю. – Чую, ежели тебя не сопроводить к знахарю, сам ты вообще никогда не доползёшь до него! Так что пошли по‑шустрому, пока я мясных ломтей с твоей рыжей задницы не нарубал!

– Да иду я, иду, сам собирался не сегодня завтра… – Ратибор не сопротивлялся и позволил вести себя в лечебницу, ибо понимал, что его старый друг прав. Во всём. – Но там есть ход!..

– Скорее это склеп какой семейный нашего князя, – Мирослав грязно выругался. – Посему заткнись и топай к Добролюбу, пока я тебя там не замуровал!..