Мината старается догнать спутников, а потом возникает еще один взрыв из рук вампира, а ему вторит громовой удар, когда три яркие молнии сорвались с молота Донара. Единый удар заставил Нидхёгга потерять равновесие и полететь вниз. При этом крылья у дракона сгнили, так что он явно очень долго притворялся больше змеем, чем драконом, ползая по подземным ходам. Так что вряд ли он сможет подняться на силе крыльев, но тут монстр Мирового Древа показывает, как он смог так быстро очутиться наверху. Он просто телепортировался выше всех и снова бросился в атаку!

«Нечестно, я тоже так хочу», — Мината уже почти догнала спутников и заставляет тело еще сильнее увеличить скорость, чтобы помочь в бою. По её мнению вампир уже должен был уничтожить любого врага, но если Нидхёгг находится под защитой Мирового Древа, то это может стать практически невозможным. Эльфийка так и не поняла, что это за Иггдрасиль, который сделал множество копий одной галактики, но вещь наверняка невероятно могущественная.

Вдруг рядом проносятся стрелы и копья, тут и там возникают фигуры злых гномов, которые тоже служат Мировому Древу. Ударами меча Мината отбивает самые меткие выстрелы. И среди них есть один более крупный гном в богатых доспехах, который что-то выкрикивает на странном языке.

— Король Модсогнир, почему твой народ мешает нам⁈ — зло выкрикивает Донар. — Убирайся в Нидавеллир!

Только сейчас Минату озарило, что Донар на самом деле пришел из тех же мифов, что и Иггдрасиль, поэтому он знает имена многих здешних существ.

«Но Донара явно призвала тот халфлинг, а не Мировое Древо, иначе мы были бы по разную сторону баррикад», — воительница решает больше не тратить время даром и бурей проносится по одному из уровней с местными недружелюбными гномами. Окутанный внутренней энергией клинок разит беспощадно, и даже лучшие доспехи против него бесполезны. При этом Мината никогда не пытается пробиться через защиту грубой силой, вместо того удары всегда наносятся в наименее защищенные места.

Трупы злых карликов падают на перекрытия, а потом шахту озаряет очередная вспышка ослепительного белого пламени. Это видение почему-то заставило остановиться, словно Мината точно когда-то видела нечто подобное. Нидхёгг испускает вопль боли, когда вампир нанес ему мощный удар по спине, а белое пламя вокруг поднялось смерчем, что понес ужасного дракона вниз.

Похоже, последний удар действительно оказался очень сильным, так как монстр продолжает падать вместо того, чтобы вновь телепортироваться обратно. Рядом Донар швыряет молот в группу гномов, и стена шахты содрогается от взрыва вперемешку с гудением молний.

— Нужно спешить! — кричит Неизвестный, и его спутники бросают биться с теми, кого молотодержец называет не гномами, а двергами. Эльфийка совершает огромный прыжок и приземляется прямиком на колесницу бога грома, которой даже кони не нужны для движения. А молот возвращается в руку Донара вместе с ударом молнии. Следом троица вылетает из шахты и приземлятся рядом. Все тяжело дышат, даже вампир запыхался, хотя казался совершенно неутомимым.

— Этот дракон не умер и будет нас преследовать. Нужно двигаться к следующей червоточине, — говорит юноша. — Она вдруг переместилась из шахты в другое место…

Внезапно Неизвестный запинается и тяжело вздыхает, смотря себе под ноги.

— И что дальше? Раз нашел, то отправляемся. Ты можешь сейчас телепортировать нас туда?

— Кто-то опять перенес червоточину на дно шахты. Они играют с нами.

— А-ха-ха, ну я этому шутнику голову в плечи вобью! — Донар прямо распалился. — Теперь придется прыгать обратно, и теперь не позволим им снова нас одурачить.

— Похоже, это работа Нидхёгга.

— Этого прожорливого змея? Из всех змеев он самый противный. Я обрушу на шахту всю свою силу, какая у меня сейчас есть.

— Этот дракон выглядит сложным противником, — замечает Мината, но Донар отмахивается со словами:

— Это просто шелудивый пес. В конце времен, в час Великой Битвы, я погибну от яда Мидгардсома или Йормунганда по-другому, но предварительно снесу ему голову. Так что никаких других змеев я не боюсь. Когда я зол, то могу такое, что даже моего отца пугает!

Донар направляет колесницу обратно к шахте, а над головами тучи стали черными. Воин ныряет с обрыва, и в этот момент с неба падает колоссальная молния и исчезает в шахте. Минате кажется, что от грохота сейчас оглохнет, а земля трясется как при землетрясении. Неизвестный бежит к шахте, и воительнице приходится догонять.

Но прыгнуть в шахту они не успевают, так как в этот самый момент Донар достигает дна, где уже ждет Нидхёгг, ощерив пасть с гниющей плотью и ядовитыми зубами. Рунный молот обрушивается на голову черного дракона, высвобождая исполинские объемы энергии. Стены шахты покрываются большими трещинами, а потом вся земля на много километров встает на дыбы. Появляются новые ущелья и вздымаются горы, и всё это от одного лишь удара, в который божество вложило все свои силы.

— Нидхёгг пал, — произносит вампир. — Я чувствую, что телепортации больше ничего не мешает.

Неизвестный хватает эльфийку за руку и вместе они телепортируются на дно котлована, который появился в результате удара. И там, в самой глубокой точке, вращается бесшумная червоточина, а вот рядом стоит Донар, тело которого рассыпается на светящиеся частицы.

— Видели, какой я удар нанес? — хвастается воин. — Когда проснусь, расскажу всем асам об этом удивительном сне. Правда, скорее всего мне не поверят и спишут на слишком большое количество меда, но какая разница, если было весело?

Стоило Донару договорить, как он бесследно исчез.

— Он до последнего верил в то, что это лишь сон, — говорит Мината. — Нас ведь ждет тоже самое, когда мы потратим все силы?

— Да, — односложно отвечает вампир.

— Ты не слишком печалишься.

— А какой в этом толк? Я уверен, что нас просто призвали из мета-экзиста, наполнив силой какие-то мифы. И когда придет время, мы просто исчезнем.

— Интересно, а мы когда-то существовали по-настоящему?

— Конечно, — Неизвестный направляется к червоточине.

— Ты это сказал, чтобы меня утешить?

— Почему же, я почти что бог вампиров. Высоко сижу, далеко гляжу.

— Ага-ага… — Мината ныряет в черную дыру следом за спутником.

В бесконечном белом пространстве то и дело возникают помехи из реального мира, так как Фантазм постоянно следит за происходящими событиями. Сейчас это особенно важно, так как исход странной войны может перевернуть всё вверх дном. Казалось бы жестокая война против Восточного Горизонта взяла большую паузу, когда рядом с Акалиром открылись искусственные черные дыры. Одна из них возникла прямо между флотами эльфов и людей, другая на обратной стороне Акалира, а третья на пути следования Алиа Ферр из Айрон Крафта.

«Но хуже всего то, что они растут», — понимает божество Санктус Делона, пытаясь пронзить взором абсолютный мрак червоточин. Разведка оказывается безуспешной даже для бывшего искусственного интеллекта, что теперь живет в области мета-существования. В мета-экзисте он несравненно могущественнее, чем если бы продолжал находиться в мире, где был сотворен, но даже за пять тысяч лет не удалось стать по-настоящему всемогущим. Там где нет обычных пределов, есть необычные.

В белом пространстве возникают черные точки, которые формируют человеческий силуэт, одновременно похожий на женский и мужской. Частицы, из которых составлено тело, чуть подрагивают, создавая бесконечный эффект ряби на поверхности тела. Нельзя сказать, что есть хоть какой-то смысл в том, чтобы принимать в мета-экзисте такую форму, просто это позволяет думать как живое существо.

«Итак, что мы имеем? Город Вечной Бури уничтожен, а Кошмар с вампирами, Анклавами Силы и Чести отправился внутрь червоточины. Я также потерял связь с Атросом Вищецем и его командой. Это значит, что главное противостояние уже началось», — Фантазм приходит к такому выводу, предполагая, что происходит внутри черных дыр. Просто потому, что уже очень давно получил знания об Авгуре.