— Это не доказательство.

— Авгура — это реально существовавшая историческая личность Сакрамена, — встревает Дух Разума.

— Бесспорно, но то, что она тебе рассказала, кажется немного бредовым. Типа она прожила десятки тысяч лет, а потом взяла и перенеслась в мета-экзист, откуда продолжила следить за своим народом, — продолжает рассуждения ИИ пистолета. — Знаешь, когда ты коснулся статуи, я сразу начал проверять психический фон. Я уже бывал в Пограничье, и сейчас оно не было создано.

— И что ты хочешь этим сказать?

— То, что Авгура скорее всего действительно была невероятно одарена. Настолько, что могла оставить на предметах собственный психический отпечаток, который особо чувствительные к дельта-гиру могут почувствовать. Как ты можешь быть уверен, что беседовал с Авгурой, продолжающей жить в мета-экзисте, а не с призраком прошлого, который просто помнит, что могла бы сказать в такой ситуации Авгура? Даже пять тысяч лет назад в секретные архивы Юнион Дарка попадали вещи, которые будто бы хранили в себе психическую силу какого-то псионика.

Все трое замолкают. Кошмар понимает, что слова ИИ резонны. Действительно, эльф никак не может доказать, что это была настоящая Авгура, которая действительно что-то хотела от Кошмара. И даже хуже: то, что казалось осмысленным разговором, могло быть галлюцинацией, появившейся в ответ на ментальный импульс. Псионик понимает, что с его кашей в голове он вполне может терять связь с действительностью.

А потом в памяти встает воспоминание о Черном Зале в Эфир-Торе, великой крепости на Восточном Горизонте. В том зале хранилось проклятое полотно художника Каминула, которое могло затянуть в себя разум неосторожного наблюдателя. Странная картина не теряла психический потенциал с течением веков, что может говорить о том, что мета-экзист мог применяться задолго до создания первого космического корабля, просто назывался как-то по-другому.

И если безумный Каминул мог сотворить подобное, то и Авгура была способна, если слухи о её силе не были преувеличением. Но сейчас Кошмар ничего с этим делать не будет. У него есть план, и совершенно неважно, с кем он встретился в храме на острове. Тем более впереди слышен странный шум.

Эльф тут же останавливается и пригибается в кустах, продолжая внимательно слушать. Издалека до обострившегося слуха доходят чьи-то крики и рык большого животного. Кошмар начинает осторожно приближаться к месту событий, чтобы понять, в чем заключается опасность, и как её лучше всего обойти.

Сердце в груди не забилось чаще от мысли о возможных проблемах, Одиннадцатый напротив стремится идти туда, где есть риск, продолжая идти вразрез собственной психологической травме. Вскоре труднопроходимый лес превращается в подлесок, а потом можно заметить поле с большой скалой посередине. И по этой скале пытается вскарабкаться большое странное создание, чтобы перекусить гномами.

«Это действительно гномы», — приходит к выводу Даэлир, смотря на низкие фигуры в доспехах и с топорами. Бородачи бьют по лапам монстра, похожего на огромную летучую мышь с деформированными крыльями, а монстр пытается вцепиться огромными клыками хоть в кого-то.

— Что же, гномы тоже жили на Акалире пять тысяч лет назад, — заключает Дух Разума. — Значит, вполне могли сохраниться до настоящего времени в каком-нибудь уединенном месте. Что будем делать?

— Давайте убьем! — кровожадно жужжит Хаотический Бриз.

— Кого?

— Всех! Аха-ха-ха!

Кошмар должен признать, что слова Авгуры, если это была она, были правдивы насчет того, что неживое в мета-экзисте обретает душу. Псионик сейчас легко может чувствовать чужие эмоции, и его спутники вполне их демонстрируют, словно являются биологическим видом. Но поднимать эту тему эльф пока не будет.

Вместо этого прислоняет винтовку к дереву и берет посох в обе руки. В таком виде выходит на открытое пространство под одобрительный вой одного ИИ и недоумение второго. Пытающаяся вскарабкаться по скале летучая мышь поворачивает голову почти на сто восемьдесят градусов и замечает одинокую фигуру, которую схватить намного проще бешенно отбивающихся гномов.

Сами коротконогие бородачи с интересом смотрят на чудного незнакомца, который спокойно приближается к монстру, который больше в два раза, а тяжелее в три. Однако монстр, который уже радостно несется к жертве, начинает резко тормозить, когда посох в руке эльфа исторгает из себя голубые молнии.

— Это маг, — говорит один гном другому. Сосед хмыкает, так как это и ребенку понятно.

— Надеюсь, сможет прогнать пещерного зубокрыла…

Топот подскажет даже слепому, что стоит бежать как можно дальше от источника шума. Огромный монстр бросил попытки полакомиться гномами и теперь пытается схватить более легкую цель. Правда, активация псионических способностей заставляет хищника притормозить. Он, быть может, голоден, но не глуп.

Кошмар хищно улыбается и начинает вращать посох, чтобы во все стороны полились брызги искр, словно разряды превратились в воду. Огромная летучая мышь шумно вдыхает воздух и смотрит огромными багровыми зрачками на бесплатное представление. Группа гномов на скале тоже не сводит взглядов с противостояния эльфа и чудовища.

В конце концов монстру становится невыносимо ждать, поэтому он пытается обогнуть цель и зайти за спину, но Одиннадцатый не дает этого сделать, поворачиваясь вокруг оси.

— Долго ты будешь плясать? — спрашивает Дух Разума. — Я понимаю, что тебе нравиться испытывать чувство риска и боевое возбуждение, но этой ситуации можно было избежать.

— Как скажешь, — отвечает Кошмар, срываясь на бег.

Монстр от неожиданного маневра даже подпрыгивает, чуть подняв тяжелое тело в воздух с помощью атрофированных крыльев, но потом резко движется навстречу, открыв пасть с острыми клыками. Но даже такое жуткое природное оружие лишь бессильно кусает «Молниевый обелиск», что покрывает тело эльфа.

Электротелекинетический барьер легко выдерживает силу челюстей чудовища, и это сразу говорит о правдивости слов Фаранима Геттера о возросшей силе псионических способностей. Следом мех твари загорается и даже дымит, когда псионик коснулся кончиком посоха.

Multiplier-Axsa увеличил силу удара и разрядил почти двадцать миллионов вольт в тело чудовища. Отсутствие изоляции привело к тому, что электричество пронеслось через плоть с силой почти в двадцать пять тысяч ампер и ушло в землю.

— Допустим посох умножил поток дельта-гира на коэффициент, — размышляет Хаотический Бриз. — Но цифры мощности все равно впечатляющие. Теперь ты можешь генерировать даже такие значения.

— И это не предел, я могу куда больше сейчас создать, — отвечает Кошмар, смотря на обугленный труп монстра. Было бы странно, если жуткое создание смогло выжить после такого разряда.

— Жаль только, что самым сильным тебя это не делает. Что будем делать с гномами?

— А мы должны с ними что-то делать? — подключается к обсуждению Дух Разума.

Даэлир оборачивается и видит, что бородачи ловко спускаются со скалы и подходят ближе. Ростом они чуть выше пояса, но крепко сбитые. Эльф помнит, что у гномов тоже был родной мир, где зародилась их раса. На той планете сила гравитации была намного выше, чем на Акалире или Восточном Горизонте, поэтому эволюция создала гномов низкими, с крепкой мускулатурой и прочными суставами.

— Спасибо за помощь, волшебник. — Говорит один из гномов с черной бородой, заплетенной в две косички. — Не ожидал увидеть тут эльфа.

— А я не ожидал увидеть гномов.

— Ха. Ну, наш народ живет тут долгие тысячи лет, — улыбается довольный гном, показывая морщинистый нос и глаза с крупными зрачками и темными прожилками на белке, похожими на корни деревьев. Псионик спрашивает у Духа Разума, что с глазами у гномов.

— Всё с ними в порядке, — отвечает ИИ меча. — Гномы ведь живут не на поверхности, а под землей. Там не всегда светло, поэтому их глаза привычны видеть в полной темноте. Поэтому зрачки постоянно расширены, а линии — это крупные сосуды глаз. Продвинутому зрению нужна продвинутая кровеносная система. А их природная способность перестраивать зрение в зависимости от условий объясняется наличием второго века. В достаточном свете они просто его опускают, и эта слизистая мембрана прозрачная только с нашей стороны.