— О том, кто именно напал, мы узнали из свидетельств выживших недотыкомок. — Тихомира продолжила за своей подчинённой. — Мы не стали приводить их сюда, но не подлежит сомнению, что это нападение совершил именно князь Валерий, в этом может убедиться любой желающий. Мы, как ближайшие соседи, явились на шум первыми, я могу клятвой подтвердить слова моей подчинённой. Всё выглядело именно так, как она и описывала.

Опять по залу пронёсся недовольный говорок. Если поначалу на Валерку смотрели в основном сочувственно и немного насмешливо, то теперь взгляды были хмурые, неприязненные. Управлять общественным мнением Тихомира умеет отлично, этого у неё не отнять. Однако подействовало не на всех. Игорь Деянович хоть и хмурился, но в его взгляде Птицын осуждения не увидел. Скорее, лёгкую насмешку. Берендей встал со своего места и вернулся за кафедру.

— Что ж, если всё так, как рассказала нам Тихомира, князь, несомненно, повинен общественному порицанию и иному наказанию, которое определит высокое собрание. Однако хотелось бы услышать и противную сторону. Князь Валерий, у тебя есть, что сказать?

— Есть, князь Игорь.

— Тогда твоя очередь. И снова попрошу — давай без цветистых описаний!

Валерка такую красивую речь, как Тихомира, не подготовил, но надеялся, что его выступление произведёт не меньший эффект.

Никогда Птицыну не нравилось выступать перед большими скоплениями народа. Даже в школе, когда декламировал стихи перед классом, приходилось себя преодолевать. И ведь не скажешь, что слишком стеснительный был — нет, вполне компанейский парень, даже популярный в классе. Однако, стоило встать у доски, и уверенность куда-то исчезала. Сейчас было намного сложнее, потому что даже равнодушных взглядов среди присутствующих было мало. Одобрительный — вообще только один, Глеб Игоревич даже палец большой показал втихаря. Успел ведь подсмотреть, пока в верхнем мире гостил, здесь таких жестов не использовали. Остальные смотрели угрюмо, а русалки — и вовсе с ненавистью.

— Что ж, всем привет, — Валерка не стал долго разглядывать собравшихся. — Тут говорили, как я попираю традиции и не уважаю ваших законов, однако хочу ответить: законов ваших я не нарушал. Традиций, по возможности, тоже. Может, случалось пару раз по незнанию, но не со зла. Что касается слов уважаемой Тихомиры о моей чёрной сущности и о моих бесчестных делах… знаете, у нас наверху поговорка такая есть — громче всех «Убили!» кричит убийца, чтобы на него не подумали. Но давайте по существу. По поводу причин моего нападения говорить ничего не буду, но попрошу выслушать уже моих свидетелей.

— Ваши свидетели не могут быть выслушаны, потому что они либо не являются непосредственными участниками нападения, либо принадлежат вашему клану, а значит, даже их клятвам нет веры, ибо верность клану выше клятв, — мило улыбнулась ему Тихомира.

— Это вы ошиблись, княгиня, — Валерка тоже постарался улыбнуться как можно пакостнее, чтобы точно поняла — да, ошиблась. И не со своими словами сейчас, а намного раньше. — Свидетели, которых я прошу выслушать, не принадлежат моему клану. Они являются непосредственными участниками конфликта.

Тихомира хотела что-то ещё возразить, но Игорь Деянович, не вставая с места припечатал:

— Давайте, зовите. Если окажутся какими-то неправильными — потом можно решить, а для начала послушаем.

В зал ввели недотыкомок, одного за другим. И с появлением каждого нового благостное выражение на лице Тихомиры всё сильнее становилось похожим на маску. «Вот-вот, — позлорадствовал Птицын, — Иногда надо лучше проверять показания своих подчинённых. Хоть бы трупы пересчитали, придурки — надо же так подставиться!»

— Итак, перед вами пленные недотыкомки. Прозвищ, извините, не спрашивал, имён у них нет. Но это те, которые управляли кланом в отсутствие законно выбранного князя и которых, по словам княгини Тихомиры мы зверски убили. Сейчас они расскажут, как оно всё было.

Дальше началось моральное избиение. Юлить и выгораживать себя или кого-то из своих союзников никто из недотыкомок не собирался. Рассказали, как несколько недель назад к ним явилась представительница русалок и предложила отличный план, как избавиться от проводника, появление которого пошатнуло позиции клана недотыкомок. Обещала, что новый проводник, который непременно появится после смерти нынешнего, окажется гораздо более сговорчивым и покладистым, с ним можно будет иметь дело. Конечно, новый проводник может отказаться представителем тёмной стороны и принадлежать одному из недружественных кланов, но и тогда можно как-нибудь договориться. К тому же и тот, кто придёт на смену нынешнему, не бессмертен. С ним тоже всякое может случиться, если уж окажется совсем неудобным. Рассказали недотыкомки, как присутствующая здесь Василина предложила план убийства проводника, как они его воплощали, и чем всё закончилось.

— Вот так, — подытожил рассказ Игорь Деянович, — Интересные дела творятся в городе, а я-то князя Валерия обвинял, что он балуется. А балуются, оказывается, совсем другие господа. Ну что, давайте, благородное собрание, голосуйте. Кто за то, чтобы провести сей же час разбирательство касательно нарушения закона со стороны княгини Тихомиры? Обвинения следующие — злоумешления против князя Валерия, клевета, попытка убийства без вызова, ну и прочее, что там положено добавлять в конце про попрание традиций и так далее. Ну и вторым пунктом — всё тоже самое, но обвиняемые — старейшины клана недотыкомок.

Игорь Деянович обвёл взглядом собрание.

— Так, голос обвиняемых не учитывается, значит, единогласно. В таком случае готов выслушать ваши предложения по поводу виры князю Валерию за оскорбления, а потом определим наказание уже от совета кланов. Давай, князь, садись рядом, тут вот стул свободный. А ты, Тихомира, перейди, будь ласка, на стул для обвиняемого, раз уж так сложилось.

Валерка послушно уселся, куда сказали. Напряжение понемногу отпускало, и парень с удивлением заметил, что у него дрожат руки. Разозлился на себя страшно — нашёл из-за чего так переживать. Ведь знал, что прав, и знал, что может свою правоту доказать, и всё равно нервничал! Зато теперь отпустило. И неважно даже, какую виру назначат за обиду — и так хорошо поживились на недотыкомках. Золота эти, вроде бы глупые незадачливые твари накопили очень много. Или дело в том, что они его просто особо не тратили? Если вспомнить обстановку в клане, вполне возможно.

Оттого, что резко отпустило, Валерка начал засыпать. Глаза будто сами закрываться начали. Парень пару раз моргнул, всё медленнее, потом сообразил, что это совершенно невероятно — с чего такая сонливость? Ну, кроме того, что он нормально спал в последний раз чёрт знает, когда, но это ведь не повод вырубаться именно сейчас! Птицын вскинулся, прогнал непрошенную сонливость, сосредоточился на происходящем.

Вялость исчезла, как будто и не было. За кафедрой стоял незнакомый представитель какого-то клана, и медленно, размеренно зачитывал выдержку из очередного закона. Валерка не совсем понимал, что это вообще за закон, и как он относится к текущей ситуации, но, видимо, как-то относился, потому что докладчика никто не прерывал. Птицын взглянул на соседей и заметил, что спать хочется не только ему — носом клюют чуть ли не все присутствующие. Даже Игорь Деянович опустил морду и как-то чересчур внимательно уставился на свои руки. Валерка привстал, огляделся. Вся аудитория сонная, глаза соловые, кто-то клюёт носом. Докладчик всё чаще запинается, и, похоже, читает совсем не то, что собирался.

— Игорь Деянович! — громким шёпотом окликнул Птицын. Берендей не отреагировал. Парень толкнул соседа, сначала едва-едва, потом сильнее — бесполезно. Спит. Как и вся остальная аудитория. Как и докладчик — пока Валерка возился с князем берендеев, любитель законов окончательно замолчал, и улёгся на пол прямо возле кафедры.

— Да что ж такое-то!

Первое, что хотелось сделать — это вскочить и начать тормошить соседей. Сдержался Птицын только потому что в экстренных ситуациях, иногда, начинал соображать очень быстро. То, что все заснули не просто так — дураку понятно. Демьян ведь предупреждал, что убийца разбирается в ядах. Значит, это его рук дело. Скорее всего, какой-то газ. Валерка замер, сгорбился. Арчер здесь — иначе ему не было смысла всех усыплять.