Феликс сжался под её взглядом:

— Да, моя ошибка. Не спорю. Но, возможно, ещё не всё потеряно. Если мы сейчас предложим им что-то… более вкусное…

— Более вкусное… — Агата Леонидовна склонила голову. — А если они опять откажутся?

Феликс поднял глаза и натянуто улыбнулся:

— Тогда мы можем использовать другие методы. Сами понимаете, рынок магтеха не терпит промедления.

При этих словах, кивнул и Арсен, показывая, что готов к любым вариантам давления.

— Мне это безразлично, — резко сказала княгиня. — Я хочу заполучить это приложение, пока оно не стоит миллиарды.

— Сотни, — вдруг тихо вставил Вениамин, прокашлявшись. И тут же осекся. — Простите…

— Что-что? — Рейхарт повернулась к нему, глядя так, будто собиралась заморозить.

— Я имел в виду… — Вениамин поправил очки и заговорил чуть смелее: — Если судить по темпам роста и если прикинуть возможную потенциальную экспансии на международные рынки, я бы рискнул предсказать, что их стоимость через пару лет может перевалить за двести миллиардов. Это если всё пойдёт так, как они планируют. А если они внедрят новые разработки…

— Двести миллиардов? — в один голос переспросили Феликс и Арсен.

Агата Леонидовна медленно развернулась к аналитикам, потом к Феликсу. Её лицо осталось непроницаемым, но в глазах сверкнула жажда.

— Ну что, Феликс? — спросила она холодно. — Будем сидеть и ждать, пока их стоимость поднимется до небес, или уже начнём действовать?

Я сел, осторожно передвинулся и понял, что, судя по всему, вчерашний боулинг перерос во что-то… более личное. Я зажмурился, пытаясь поймать нить событий. В голове крутились обрывки: как мы с Аллой смеялись, как я допытывал насчёт её магспособности, а она не хотела говорить, что было поводом для моих шуток. Как она отпивала мою выпивку… и потом — всё. Провал.

— Отличный я босс, чёрт, — пробормотал я, вставая с кровати. — Вместо того чтобы держать дистанцию, оконфузился по полной программе.

Внутри разливался большой фонтан с гирляндой эмоций: стыд, злость на себя, злость на Аллочку, злость на боулинг, на то что намешал выпивку, на всю эту ситуацию. Ну ведь знал же, что Алла — девушка, скажем так, очень инициативная, и стоило мне ослабить контроль и выпить выше нормы, как она тут же… Да ладно, винить только её было бы глупо. Никто не заставлял меня пить до такого состояния.

Пока я пытался найти свою рубашку, Алла пошевелилась, приподняла голову, приоткрыла один глаз:

— Ой, — прошептала она, хлопая ресницами.

Наши взгляды пересеклись, и у меня будто вспыхнул пожар в висках. Алла, кажется, не выглядела сильно смущённой, может, потому что не склонна к самобичеванию. Более того, она вытянулась на кровати, улыбнулась и потянулась, как кошка:

— Доброе утро, милый, — протянула она с утренней хрипотцой и улыбнулась.

— Алла… — я почувствовал, как мои губы пересохли, но продолжал подбирать слова. Это давалось с трудом.

Она томно наклонилась ближе. Край одеяла отпал, обнажая её до одури красивую грудь. И она не особо торопилась поправлять его:

— Ты так быстро вырубился ночью. Но всё было… великолепно, — её глаза хищно сверкнули. — Не беспокойся, я была на высоте.

Я почувствовал, как во лбу образуется морщина от недоумения. Что было великолепно? И что именно она имеет в виду: саму ситуацию или процесс? У меня память обрывалась, как плёнка старого фильма, оставляя пробелы.

— Это большая ошибка, — ровным тоном сказал я.

Её улыбка застыла.

— Ошибка? — голос у неё стал холоднее. — Почему это?

— Потому, что мы не можем повторять прошлое, — проговорил я, аккуратно подбирая слова. — Мы бывшие, причём я теперь твой босс. Это непрофессионально.

Она осмотрела меня в упор, приподнимая бровь. На лице читалось явное разочарование, смешанное с уколом обиды.

— Может, хватит этого лицемерия? Вчера ты не думал о профессионализме, когда меня зажимал.

Зажимал… Эх и Тим!

— Я был пьян, — отрезал я, потирая виски. — И вообще, это…

— Раньше тебе со мной нравилось, — проговорила она, прищурившись. — Да и сейчас всё было отлично. Не понимаю, что за трагедия. Мы ведь взрослые люди.

— Слушай, — я уже начал раздражаться. — Для меня это непростительная ошибка. Именно так я это воспринимаю.

Аллочка посмотрела на меня так, словно я только что плюнул ей в душу. Чёрт, я и сам слышал, как резко прозвучали мои слова. Но смягчаться не хотел. Вчера я уже дал слабину.

— Ладно, Тим, — она передёрнула плечами. — Делай вид, что жалко. А мне — нет. Я довольна.

Я встал, схватил штаны с пола и начал в них впрыгивать, стараясь не выронить из кармана телефон.

— Что ты делаешь? — подалась она вперёд.

— Ухожу, — бросил я, застёгивая ремень.

Она смотрела на меня, прикусив губу. Смесь злости и разочарования плескалась у неё в глазах. Но видимо, не желая поднимать конфликт, лишь коротко сказала:

— Да делай что хочешь, — и откинулась на подушку.

Когда я покинул спальню, мне казалось, что за спиной тянется обиженный шлейф. Ещё за дверной косяк зацепился плечом, ибо голова гудела, а глаза смотрели сквозь стены. На душе: злость на себя за полнейшую потерю контроля.

Я облокотился на стену в коридоре, провёл ладонью по лбу.

— Чёрт, — выдохнул я. — Ну почему не ушёл домой раньше?

Воспоминания о вечере прыгали урывками. Вот Макс кричит: «Ещё по одной!», вот Даша отказывается, но потом сама наливает… вот Аллочка с коктейлем, виляя бёдрами под музыку… я смеюсь, а в следующий миг у меня уже два стакана в руках. После этого — провал. Разбудил только телефонный писк.

Ни в одном моём плане не было пункта «переспать с бывшей» — мало того, что это рушит рабочую этику, так ещё и моя гордость задета. Мне не нужны новые проблемы, ведь у нас впереди столько дел.

Теперь же Аллочка, скорее всего, решит, что всё можно вернуть, и начнёт свою игру. Она никогда не умела быть просто подругой — либо всё, либо ничего. А я-то не планировал быть ни чьим «всё».

Ладно, сказал я себе, не время впадать в отчаяние. Ситуация есть — будем решать.

Я прошел на кухню, где застал Макса в прекрасном, бодром настроении. Он сидел за столом и что-то пил из большой кружки с надписью «Я люблю МАГТЕХ».

— О, привет, — Макс поднял на меня глаза. — Как голова?

— Шумит, как танцпол в пятницу, — проворчал я, опустившись на стул. — Надеюсь, ты не скажешь, что я забрал у тебя последнюю порцию похмельного зелья?

Макс ухмыльнулся:

— Да нет, тут ещё остатки в холодильнике. Будешь?

Я покосился на него: он выглядел с утра как огурчик — глаза ясные, ни капли мучений на лице. Но ведь пил он вчера даже больше моего!

— Ты чего такой бодрый, Макс?

— Да я с утра залил в себя полкружки этого эликсира, — сказал он, постукивая пальцем по стенке кружки. — И попустило! Могу налить.

Я покашлял, сомневаясь:

— Честно говоря, от запаха меня воротит.

— Ну и зря, — Макс пожал плечами. — Я вчера думал, что вообще не встану после такого количества пива и виски, но вот встал и даже бодр.

Противоречить ему было не с руки, но голова болела настолько, что я был готов пить ацетон, лишь бы отпустило.

— Окей, — выдавил я, — наливай, попробую.

Он достал из холодильник бутылочку и плеснул в свою же кружку. Надо сказать, это зелье выглядело… ну, скажем так, как болотная жижа с кусочками непонятных трав и земли. Пахло ещё отвратнее, чем выглядело: смесь раздавленных жуков, чеснока и укропа.

— Что за адский коктейль, — поморщился я, принимая кружку. — Даша меня хочет отравить?

Макс заржал:

— Да она хочет нас всех спасти, гений. Пей.

Я приблизил кружку к губам, сглотнул слюну и сделал глоток. Вкус… да как будто кто-то налил солёный рассол, перемешал со ртутью и добавил каплю лимонного сока. Всё это пошло внутрь, и по пищеводу пробежала волна тепла, а в желудке начались пляски — будто там завёлся живой опоссум и решил устроить пикник.