Щелкнул замок, и я очутился внутри. Дверь за собой Индия снова закрыл.

— Привет! Смотри-ка че! — Гоша показал на раскуроченный дверной глазок, на простреленную мухобойку и на свой «ТТ». — Через дверь стрелял, падла. Знал, что я не открою. Я тоже палил. А потом он смылся. Боцману — что, хана?

— Похоже на то… — дёрнул я плечом.

— Вот с-сука! Найду — закопаю!

— Об этом потом. Слушай, отпусти своих ребят, не фиг им тут мордами светить, щас проблему со стволом решить надо.

Индия ни секунды со мной не спорил.

— Ждите меня на запасной хате, — тут же отдал он распоряжение своим подручным. — Освобожусь, подскочу. План действий нарежу.

Его верные псы молча покинули квартиру и растворились за дверью.

— Короче, — я положил руку на плечо Гоши, когда мы остались одни. — Ствол не выкинешь и не спрячешь, следы от пуль все равно найдут, траектория выстрела из квартиры наружу, от этого не отделаешься. Так что тут тяп-ляп нельзя. Версия твоя такая… Тебе постучали, ты открыл дверь. На тебя напал мужик, лица ты не разглядел, шарф мордой замотан, или там придумай чего. Он наставил на тебя ствол. Вот этот, — я ткнул на его «ТТ», — и ты его обезоружил. Представь такую расстановочку. Ты попытался выхватить пистолет, но он выпал, мужик понял, что вы поменялись местами, и сейчас вооруженным будешь ты, и сбежал в подъезд. Шмыг за дверь, но тут же вытащил второй ствол. Ты это увидел и еле успел захлопнуть дверь за ним, а он тут же начал палить в глазок. Полотно ведь у тебя тут крепкое, не прошьешь, а за глазком ты маячил. Ну, логично?

— Угу.

— Дальше ты выстрелил в ответ, а он убежал. Ты не стал его преследовать, так как думал, что он не один. Все…

Гоша помолчал пару секунд, потом кивнул.

— Красиво рассказал. Как в кино… Думаешь, поверят?

— А ты сам поверь! — я ткнул в Гошу пальцем, будто надеялся заразить своей версией событий. — И рассказывай убедительно. И потом, у них выбора нет. Твое слово против чего — ничьего слова… Как скажешь, так и запишут. Можешь вообще сразу сказать, что их двое было, но это лишнее. Может, все-таки местные найдут твоего гостя. Не будем уж сильно их в заблуждение вводить.

Гоша прищурился.

— Найдут?

— Сомневаюсь, что найдут, — поморщился я. — Уж слишком нагло и четко он сработал. Боцман труп, и тебя почти достал, если бы не финт с мухобойкой. Но всё-таки…

— Ну так ты же мне этот финт и подсказал, — благодарно кивнул Гоша, а потом обеспокоенно глянул на меня. — Вот только отпечатки…

— А что отпечатки?

— Ну так на «ТТ» только мои пальчики.

— А кто определит, что там только твои? — усмехнулся я, взял пистолет, протер его полой рубахи и положил оружие на тумбу. — Больше не трогай его. Теперь там все следы смазаны, наложения и фрагменты папиллярных линий, узоров. Короче, хрен разберешь, от одного человека или нескольких.

— Спасибо, Курсант.

Но я не спешил принимать благодарности и прощаться.

— В общем… Хату тебе менять надо. Однозначно. Теперь ты это сам видишь. Есть где перекантоваться? Прости, к себе не приглашаю, легко тебя там вычислить. Да и жена у меня, сам понимаешь.

Я не стал упоминать, что там теперь ещё и гостья обосновалась — точно не выйдет режима повышенной секретности.

— Конечно, понимаю… Не беспокойся, Курсант, найду, где сховаться. Только вот прятаться сил больше нет… Надоело. На охоту хочется.

Глаза его сверкнули.

— Успеется. Пока он охотник, а не ты… Чтобы убить хищника, надо знать его повадки, а мы даже не определили, что за зверь такой по твоему следу идет… О! Слышишь? Милиция подъехала. Гильзы еще протри тряпочкой на всякий пожарный. Сколько раз стрелял?

— Да что-то не помню, — Гоша пожал плечами. — Как-то не считал.

— Ладно… Щас гильзы поищем, посчитаем. Баллистическая экспертиза — это не хухры-мухры. Очередность выстрелов и дистанцию примерно могут установить по следам от пули и отложениям пороха и копоти. Запомни — тот человек стрелял первым, а потом ты, как и было на самом деле, чтобы не подкопались.

— Ага, запомнил.

— Ну и ладненько… Пошли «сдаваться». Теперь без заявы никак не обойдешься.

— Не привык быть терпилой, — процедил Индия.

— Ничего… Лучше быть живым терпилой, чем мертвым героем.

Я покрутил диск на телефонном аппарате.

— Алло, Павел Алексеевич… Петров беспокоит. Как здоровье? Ну и отлично. Ага, не говори, зачастил… покой нам только снится. Есть новости по нашему вопросу? Замечательно, тогда не по телефону. Во сколько ты заканчиваешь? В четыре? Ха! Чтоб я так жил. Да понимаю, вредность и все такое. Шучу же… Я тогда подскочу к тебе на работу в шестнадцать ноль-ноль. Ага, на машине. Конечно, подброшу, а что с твоей лошадкой? Карбюратор? Он сволочь та еще, да… Ладно, до встречи.

Я подкатил к бюро СМЭ без пяти четыре. Остановился перед крыльцом, заехав прямо на территорию. Через пару минут затертая дверь центрального входа на пружине распахнулась и выпустила Мытько. Тот огляделся, покрутил головой, но спускаться по ступенькам не торопился.

Его взгляд со скрытым восхищением задержался на черном «Мерседесе», но мимоходом — в нем он меня явно не разглядел, не ожидал увидеть на такой машине.

Тогда я открыл окошко и коротко посигналил. Заведующий взмахнул руками, выказывая свое приветствие и одновременное «извини, не узнал», и быстрым шагом направился ко мне.

— Ну ничего себе! — он сел на переднее сиденье, с восторгом оглядывая кожаный салон со вставками под красное дерево. — Вот это агрегат! Умеют же делать… А сколько лошадок? Бензина много расходует?

— Неплохая машина, — согласно кивнул я и, коротко ответив на его «фанатские» вопросы, перевел разговор на деловые рельсы. — Ну, чем обрадуешь, Павел Алексеевич? Я по поводу Серого.

— Представляешь, чертовщина какая-то… В областном бюро СМЭ тоже не смогли установить следы яда.

— Вот как! Что за ерунда такая? И что делать? В Москву? Хотя что толку, у вас методы одинаковые, наверное. Или помощь НИИ какого-нибудь попросить?

— Область еще попробует, поэкспериментирует, — заверил Мытько. — У них там газовый хроматограф новый на днях прийти должен. Передовая модель, пробы на нем прогонят. Может, что и вылезет.

Я выехал на основную дорогу со второстепенной. Встречные «Жигули» и «Москвич» почтительно пропустили меня, несмотря на то, что преимущество движения было на их стороне. Я чуть улыбнулся — сам пока к такому не привык.

— Слушай, Павел Алексеевич, а может, это не яд вовсе? Может, правда сердце прихватило? Могло такое быть?

— Нет… — судмед повертел головой. — Признаки отравления налицо. Их не спишешь. И знаешь, что еще самое интересное? — Мытько сделал интригующую паузу. — Второй, которого вчера привезли, ты в курсе, наверное, так это тоже труп с подобной инъекцией.

— В курсе. Боцман это…

— Ага, — Мытько пропустил кличку мимо ушей, — так вот. Там схожая картина. Мы его экстренно вскрыли по просьбе городской прокуратуры, биохимия еще не готова, но готов биться об заклад, что в крови и тканях мы тоже ничего не найдем.

— В городе появился отравитель, — задумчиво пробормотал я. — И у него в арсенале неизвестное вещество? Так получается?

— Не знаю, что и сказать, — боковым зрением я видел, как судмед пожимал плечами. — Вывод делать на одних догадках я не привык. Я же эксперт, только на фактах и конкретике работаю… а тут такое…

— Ну давай в теорию залезем. Есть вообще такие яды, которые разлагаются мгновенно? Ну, то есть, распад на простые компоненты занимает, например, очень мало времени, и их трудно потом идентифицировать?

— Нет таких… — Мытько задумчиво потер лоб, будто помогая сосредоточиться своему мозгу, а в нём — памяти. — Во всяком случае, среди быстродействующих — нет. Побочные продукты в любом случае обнаруживаются. Не в крови, так в печени и почках.

— М-да… Задачка.

Такой ответ, конечно, меня не устраивал. Впрочем, оказалось, что у Павла Алексеевича был свой вопрос: