В гнезде вповалку лежали тела — Валерка даже пересчитать сразу не смог.

— Простите, мои товарищи предпочитают днём спать, — объяснил вурдалак. — Просыпаются только если совсем голодно. Вы не обращайте внимания, я их, если потребуется, разбужу.

Птицын и не обращал — он как замороженный смотрел на единственного бодрствующего обитателя гнезда. Это была собака… наверное. Когда-то. Сейчас это был какой-то голокожий, перевитый мускулами крокодил с длиннющими игольчатыми зубами и светящимися ярко-желтым глазами. Пес, совершенно не смущаясь, подошел поближе, обнюхал гостей и дружелюбно ткнулся страшной мордой Валерке в ладонь. Парень едва в обморок не рухнул от ужаса. Нет, вообще-то собак он любил, но назвать собакой ЭТО мог бы только очень снисходительный человек. Или почти слепой.

— Полкан, а ну отойди! — рявкнул Андрей Иванович. — Не обращайте внимания, молодые люди, он дружелюбный, когда сытый. Это, видите ли, тот самый пёс, о котором я уже упоминал как-то. Которого нам пришлось того… употребить. Некоторые из моих товарищей предлагали сожрать его полностью, но я не разрешил. Пусть хоть такая жизнь ему останется. Тем более, Полкан, похоже, и не замечает особой разницы. Уж как гулять любит — это что-то! У нас тут летом частенько с ночёвкой отдыхающие останавливаются, так столько усилий приходится тратить, чтобы он им на глаза не показывался! Так и лезет, так и лезет!

— Ага, — потерянно ответил Птицын. Новостей было слишком много, и парень начал, против воли, тормозить — переварить всё услышанное и увиденное вот так запросто не получалось. Он всё-таки решился погладить пса — на удивление, на ощупь оказалось довольно приятно. Как будто большую змею гладишь — кожа сухая и прохладная. А уж как самому Полкану понравилось!

Пока Валерка общался с собакой, Андрей Иванович куда-то исчез и появился уже с пакетом, наполненным кое-какой снедью, которую он аккуратно расставил на одной из парт. Рядом появился электрический чайник.

— Кхм. Андрей Иванович, а откуда у вас это всё? — собрался, наконец, с мыслями Валерка. — Еда эта… ноутбуки. Электричество, в конце концов?

— Ну так что ж нам делать-то? — удивился вурдалак. — Днём мы спим, а по ночам-то бодрствуем! Охота много времени не занимает, вот и устраиваемся потихоньку. Интернет вот когда появился — совсем хорошо стало! Удивительное изобретение!

— А еда?

— А что еда? — удивился вурдалак.

— Ну, вам-то она зачем?

— Как это зачем? Ах, опять недопонимание. Вы, должно быть, думаете, что мы только кровь пьем, да мертвыми телами закусываем? Так вот, вовсе и не так. Кровь и плоть — это главное, да. Но и обычной пищей мы не брезгуем. Вот только к алкогольным напиткам стали совершенно равнодушны. Впрочем, тут и жалеть нечего — многих из нас к нынешнему состоянию привела она, проклятая. Давайте уже присаживайтесь, молодые люди. Обсудим условия нашего сотрудничества после завтрака.

Птицын пожал плечами. С благодарностью принял из рук вурдалака кружку чая, бутерброд из белого хлеба с копченой колбасой взял с тарелки сам. Правда, только после того как Алиса выбрала себе, что приглянулось — он старался ориентироваться на девушку, чтобы не сделать что-то неправильно.

— Итак, молодой человек, поведайте же, что вы хотите за то, чтобы перевести нас на ту сторону? — спросил вурдалак, когда они закончили перекус.

— Андрей Иванович, я уже говорил, что понятия не имею, как вам помочь, — сказал Птицын. — Я не умею никого никуда водить, и, честно говоря, не уверен, что хочу уметь. Моя знакомая утверждает, что на той стороне довольно суровые нравы, и поэтому мне не хотелось бы там появляться. Но в любом случае, даже если бы хотел — я не знаю, как. Если верить Алисе, у меня действительно получилось. Но только один раз, случайно. Я совсем не уверен, что мне удастся повторить этот самый переход.

— Даже не сомневайтесь, молодой человек. Таково свойство вашего организма, души вашей. Получится непременно. Мне говорили, это инстинктивное знание, которое появляется у проводников, как только они переходят границу впервые. А по поводу желания… Я, уж простите, заметил, что вы — человек не слишком обеспеченный. Ничего здесь страшного нет, но у нас есть некоторые накопления. Мы могли бы их вам передать в качестве платы за проход.

Птицын тяжело вздохнул. Ну, начинается. Да, с деньгами у него туго в последнее время. Но сколько может дать бывший бомж… да, впрочем, и нынешний? Тем более, мертвый. Впрочем, дело было не в деньгах. Просто Валерке упорно не хотелось в это влезать. Так-то очень любопытно узнать, что потусторонний мир существует, что есть все эти оборотни, вурдалаки вот, и ещё черти знает кто. И посмотреть, как они живут, тоже хотелось, что уж там. Вот только беспечные утверждения Алисы о том, что его обязательно кто-нибудь захочет посадить на поводок, совершенно не привлекали. Не хотел Валерка никаких хозяев себе. И так-то больше, чем достаточно — и многочисленные начальники на работе, и вот еще хозяйка квартиры… Валерка даже мысленно называл ее арендодатель, чтобы не произносить этого неприятного слова. Как будто хозяйка она не квартире, а ему самому. Причем парень прекрасно понимал — это еще цветочки. Если он действительно такой ценный и даже уникальный специалист, поводок, на который его посадят, будет очень коротким. Такими кадрами не разбрасываются. Совершенно очевидно, что проблем у Птицына, если бы ему в самом деле пришло в голову стать этим самым проводником, прибавится многократно. Ждет его, в лучшем случае, золотая клетка. Ну а в худшем… тут даже представлять не нужно. Натуральное рабство у кого-нибудь вроде милейшего Андрея Ивановича.

«А ведь он может меня заставить, — подумал Птицын. — без всяких проблем. Даже убивать не нужно — пообещает, скажем, обратить, если откажусь — и я как миленький поведу его переводить, куда скажет, лишь бы он свою угрозу не выполнил».

— Вот что, Андрей Иваныч, — сказал парень. — Всё это для меня слишком неожиданно. Мне нужно сначала разобраться с тем, что на меня навалилось. Сами, наверное, понимаете — я пока слишком растерян, чтобы принимать какие-то решения. Давайте договоримся так: пару дней мне нужно на размышления, а потом мы решим.

— Вы уж не оставьте несчастных в беде, Валерий! — вурдалак осторожно положил свою ладонь на руку парня. — Плохо нам здесь, тягостно. Люди-то мы всё больше хорошие были, хоть и слабые. Не вписались в современную жизнь, а теперь вот и мир нас отторгает. Тяжело нам здесь находиться. Понимаю, что всё неожиданно случилось. Вспомнить хоть меня самого сразу после перерождения — знали б вы, как страшно было и непонятно! Еще и жажда эта! К крови тянуло, даже не объяснить, как сильно. Наверное, только алкоголик может эту жажду представить. Я, видимо, потому и удержаться поначалу смог — понял, что яма та еще хуже, чем от водки. И друзей своих потом удержал, когда они переродились. Вот и вы, думаю, справитесь. Мы, люди… или те, кто ими когда-то был, удивительно живучие твари. Сами никогда не знаем пределов своей приспособляемости.

Валерка сочувствующе покивал:

— Это не способ вам отказать, Андрей Иваныч. — Повторил парень. — Мне действительно нужно подумать. Не скажу точно, когда вернусь, но постараюсь не задерживаться. Мы с вами встретимся, и я скажу своё решение.

— Буду ждать, Валерий, — серьезно кивнул вурдалак. Он проводил гостей к выходу и выпустил наверх, чуть не упустив Полкана — монстрообразный пёс рвался погулять с новыми приятелями.

Некоторое время Птицын шел молча, опустив голову в пол. Он не врал новому знакомому. Парню действительно требовалось всё осознать.

— Алиса, я понял, почему здешней нечисти нужен переход, — сказал Птицын, как только они немного отошли от водокачки. — Но не вижу, зачем это нужно тем, кто живет на той стороне. Андрей Иваныч говорит, что вам здесь плохо. Уж не знаю, что он имел ввиду, когда говорил, что сам мир вас выдавливает…