— Поехали! — выдал он по-Гагарински и стукнул перчатка о перчатку.

Жест совсем не каратистский и не по «фэншую». Судя по всему, в этой секции не особо чтили традиции Японии, занятия были больше прикладного характера без всякой философской мишуры.

Я встал стойку, кулаки закрывают лицу, локти корпус. Левая нога чуть впереди, тело, как пружина, чуть покачивается на носочках.

Противник же наоборот, казался открытым и ноги расставил так широко, что казалось на шпагат вот-вот сядет. Руки опущены, кулаки вывернуты пальцами вверх и прижаты по бокам к ребрам. Морда открыта в традиционной стойке каратэ. Но к ней, к морде то есть, так просто не подступишься. Запросто на выброшенную ногу напороться можно. И передвигается Филин так ловко, так легко, не выходя из этого самого «шпагата».

Стали играть в перебежки — туда-сюда. Я отступал, разрывая дистанцию удара ногой, а каратист тоже уходил назад, когда я пытался провести разведку боем.

Толпа, наконец, снова оживилась. Из нее посыпались крики.

— Мочи его Филин!

— Ногой бей!

— Близко не подходи!

— Не давай в ближний бой войти! С ноги давай! Ну!

Советы сыпались, как из рога изобилия, только мне они тоже помогали. В отличие от меня, парни знали боевые навыки своего собрата и советовали ему то, что считали тактически правильным и для него приемлемым. Но я слушал их тоже и уже оценивал возможности своего противника по этим самым советам. Уже знал, на что он способен, и к чему быть готовым.

Преимущество каратиста — он может работать на длинной дистанции. Ногой достать, пока ты только наступать собираешься. Преимущества боксера — все остальное, даже перечислять не буду. Как говорил Саныч, ноги каратисту нужны, чтобы отбиваться от боксера, а боксеру ноги нужны, чтобы догнать каратиста. Я это хорошо усвоил, и тут дело не в том, чье «кунг-фу» лучше, а кто из противников больше спортсмен. Боксеры — спортсмены, иначе никак. Каратисты не всегда спортсмены, некоторые больше показухой занимаются.

Но Филин спортсмен, это чувствовалось в каждом его движении, в каждом выпаде. Он несколько раз попытался зацепить меня ногой. Один раз даже чиркнул стопой по плечу, от остальных попыток я ушел. Усыпил его бдительность «танцем», а потом сам перешел в быстрое наступление. Удар ногой впечатался в мой корпус, я успел подставить плечо. Второй удар пошел поддых. Я успел развернуться, подставляя локоть. Закрылся. Нога, однако, пробила и локоть и пресс. Немного свело в животе, но страдать от боли совсем недосуг. Я должен завершить атаку и продолжал напирать, выкидывая обманные дальнобойные джебы.

Вот я вышел на хорошую дистанцию удара. Вот Филин делает отчаянную попытку сдержать мой натиск и бьет уже руками. Для ног я слишком близко подошел. Его удары — кулаки из-под ребер — для боксера кажутся смешными, но он вкручивает кулаки так, что воздух свистит. Не попадает, потому что я танцую, словно с тенью. На кулачках — моя стихия.

Бац! Заряжаю боковой и попадаю ему в ухо. Бац! Бац! Вот она родимая дистанция. Теперь не уйдешь, бабочка ногокрылая!

Филин поплыл. Толпа ревет. А я заряжаю коронный апперкот. Классический снизу в подбородок. Кулак мой вырывается, как локомотив из тоннеля. Вкладываюсь в удар по полной. Подворачиваю пятку, ногу, корпус — всю массу тела отправляю на помощь кулаку. Бам! Есть! Точно в челюсть.

Филин откидывается назад. Мне даже показалось, что его ноги на миг оторвались от пола. Все как в замедленной съемке. Безвольно раскинув руки, он заваливается на спину. Сзади его подхватывают свои и тут же пытаются поставить на ноги. Но Филин будто труп, стекает безвольной тушкой по рукам помощников. Лишь спустя несколько секунд его дружки понимают, что это полный ахтунг. А по-боксерски — нокаут.

И снова тишина. И снова множество пар злобных глаз сверлят меня. Кажется, что их обладатели готовы броситься и разорвать меня. Лишь один выкрик со стоны провокатора и они бросятся в атаку. Я это чувствую… в воздухе искрит напряжение. Но я взял ситуацию в свои руки. Не дал наброситься.

— Хороший бой, — спокойно и как ни в чем не бывало проговорил я, потянув зубами за шнуровку перчатки. — Больше нет желающих? Мне понравилось. Хочу к вам парни в секцию походить. Часто у вас спарринги?

— Раз в неделю, — пробурчал кто-то, остальные ошалело молчали.

— Замечательно… Меня это вполне устраивает. Ну так что? Найдется для меня местечко?

Немного ошарашенные моим спокойствием и сдержанной доброжелательностью каратисты, сразу умерили пыл. Стояли, переминаясь с ноги на ногу, чесали затылки и крутили на палец чубы. Кто-то усы поглаживал.

— Это надо Филина спрашивать. А ты зашиб его…

— Нормально все со мной, — раздался голос главного.

Пошатываясь, Филин встал, отбросив от себя руки помощников.

— Добрый у тебя удар, боксер. Как тебя звать?

— Андрей.

— Ладно… Возьму я тебя в секцию, Андрей. При одном условии.

— Каком, — улыбнулся я лишь уголками губ. — Полы мыть опять попросите?

— По ударке моих ребят подтянуть сможешь. Техника работы руками.

— Хм… Только бокс — это не карате. Там и стойки другие, и удары иначе выполняются.

— Да пофиг… — вдруг заявил каратист, поправ японские традиции. — главное, чтобы эффективно было.

— Это уже будет не карате… — теперь я чесал затылок. — А некая смесь единоборств.

Хотелось сказать «тайский бокс», хотя они такого понятия не знают.

— Я же говорю, — Филин подошел в плотную. — Пофиг, что не как в традиционном каратэ. Ну так что? Договорились?..

Часть присутствующих недовольно зароптала. Мол, мы же каратэ изучаем. Искусство высокое, древностью взращенное, а тут махалово кулаками нам впарить хотите…

— А ну цыц! — прикрикнул на них Филин. — Кто недоволен, вон дверь! Никого не держу! Кто останется, будет учится так, как я скажу… Или вы забыли, зачем мы здесь все это затеяли?

Недовольные вмиг притихли, а те кто не возражал изначально, одобрительно закивали. Мол, конечно, помним Сэнсэй. Мы с тобой, и новичок пускай вливается. Ух! Здоровски все-таки он кулаками машет…

А я призадумался. Не ради спорта парни собрались здесь. А для чего-то еще… что ж. Это мне и предстоит выяснить, а пока все идет по плану. Думал, что по плану, пока из раздевалки не вывалился Рыхлый.

— Филин! Я вспомнил! Узнал этого хмыря! — тыкал он в меня толстым пальцем. — Пацаны, знаете кто он? Он не просто так к нам приперся!

— Кто?

— Кто?

Послышались удивленные, но сдержанные возгласы. Филин посмотрел на меня вопрошающе, но я молчал, как партизан, лишь слегка помотал головой, изображая недоумение. Мол, качан после удара у Рыхлого не варит. Всякую чепуху мелет.

Филин повернулся к Рыхлому и приказал:

— Ну говори уже. Не тяни… Что за птица, этот новичок?..

Я напрягся. Неужели раскрыл меня Рыхлый? Как, когда? Где он меня срисовал? Эх… придется корки показывать, а тогда спортсменчики замкнутся в себе. Фиг, что выпытаешь из них.

Однако раньше времени выходить, что называется, из роли не стоит. Рыхлый назвал меня хмырем, а это значит… подозревает во мне совсем не милиционера. Не называют так представителей советской милиции — уж точно не в глаза.

В следующую секунду Рыхлый подтвердил мои догадки, выкрикнув:

— Он с Гошей Индия терся! Точно, а я еще думаю, где видел эту рожу! Он из блатных, ребзя! Думаете, просто так к нам пожаловал?

— Это правда? — уставился на меня Филин, сдерживая и скрывая удивление, но выгнувшуюся дугой бровь он забыл распрямить.

— Что правда? — невозмутимо спросил я, оглядывая немного ошарашенных каратистов.

— Что ты — человек Гоши.

— Может, да, а может, и нет, — хмыкнул я. — Индия — человек в городе уважаемый… Его каждый знает. Или у вас рамсы к нему имеются? Так это можно все исправить. Кто из вас предъяву готов кинуть? Что молчите? Никто?..

Я задержал свой взгляд на Рыхлом, тот опустил голову, уже понял, что слишком напористо стал высказываться о человеке, который, скорее всего, пришел от самого Гоши Индия.