— Нет! Не надо!

— Ты же сам сказал, что нужны, — с деланным удивлением ответил я.

— Не нужны-ы! — выл апостол.

— А ну тогда я их выкину.

Чирк! И второе ухо оказалось у меня в руках.

Апостол заблажил еще больше. Я демонстративно отшвырнул его уши в сторону и вытер клинок о его лохмотья.

— У тебя есть еще пальцы, — сказал я. — Ты помнишь? И другие выступающие части.

— Что тебе нужно? — выл сатанист.

— Сколько вас, где остальные?

— Нас было чуть больше двадцати, когда мы напали на староверов. После стычки осталось пятнадцать. Других нет!

— Еще есть отряды апостолов по близости? Вы с кем-нибудь контактировали⁈

— Ни с кем! Я не знаю, есть ли еще наши, все разбрелись кто-куда после падения Велиара!

— Врешь, сука! — рявкнул я и ткнул его ножом в плечо.

Клинок погрузился наполовину в мышцу, я чуть повернул рукоять.

— А-а-а!!! — с новой силой заорал сатанист. — Я не вру! Это правда! Почему ты не веришь⁈

— Теперь верю, — кивнул я и, вытащив нож из его плеча, воткнул ему в глаз.

Широкий клинок рассек глазное яблоко, выдавив его наружу, и прошел дальше. Кость глазницы хрустнула, пропуская нож. Острие вонзилось в мозг, и апостол замер навсегда.

Он больше мне не нужен. Я все узнал, что хотел. Методы пришлось применить садистские, но он не оставил мне выбора. Я должен был быть уверен, что все апостолы в округе мертвы. Нас и так немного и патроны на исходе, а от полученной информации зависел план последующих действий. Мы прикончили всех отморозков в поселении. Теперь можно было отправляться за лошадями.

Я обернулся на Прохора и Акима. Те смотрели на меня без капли страха и осуждения. Аким подошел ко мне и тихо проговорил:

— Зря ты его убил.

— Почему? — удивился я. — Ты любишь смотреть на людские мучения?

— Во-первых. Это не человек! — поморщился староста. — Он убил многих из моей общины… Просто так. Я узнал его! Во-вторых, я сам хотел его прикончить, а ты лишил меня этой возможности…

— Ну извините, предупреждать надо…

— Да ладно, — махнул рукой Аким. — Я думал ты его еще помучаешь, а ты сразу ножом в глаз. Так резко, что я даже моргнуть не успел.

— Я же не маньяк, — усмехнулся я. — Я просто так никого не мучаю. Это была необходимость. Я должен был быть уверен, что он говорит правду. Нас теперь четверо осталось, и мы должны как-то добраться до Верхнего Уральска…

— Как четверо? — удивился Прохор. — А дед-ученый куда делся? Убег что ли?..

— Его я в расчет не беру. Он не боец, а обуза.

— Так, может, ну его к бесам! — предложил Прохор.

— Ты предлагаешь его бросить? — спросил я.

— А что? — пожал плечами Прохор. — Ты сам сказал, что он обуза. А сейчас нам никак нельзя останавливаться. Кругом упыри да разбойники. Скакать придется на лошадях. Эта развалина явно не сможет в седле сидеть. Задерживать нас будет, так и сгинем все по его вине… Уж лучше одним человеком пожертвовать, чем всей командой.

— Все ты верно рассуждаешь, — кивнул я. — Только вот незадача… Он член команды, а ты нет…

— И что? — сварожич непонимающе хлопал на меня глазами. Этот урод явно не понимал, почему мы не можем бросить Зиновьева на верную гибель.

Что же за день-то такой сегодня? Одни разочарования в людях. Только я начинаю им верить, как находится какой-нибудь пройдоха и рушит мою веру.

— Мы не бросим Зиновьева, — категорично заявил я. — Во-первых, он ценный ученый, его знания нам нужны, а во-вторых это будет не по-человечески.

— А по-человечески людям уши отрезать? — разошелся Прохор.

— Едрит-раскудрит! — плюнул Аким. — Прохор, уймись уже…

— Я просто не хочу умирать! — махал руками старовер. — Мы выполнили свое обязательство, помогли им найти поселение, дадим лошадей…

— Что ты предлагаешь? — поморщился Аким.

— Разойтись по свету белому. Лошадей на всех хватит. Каждый пойдет своей дорогой.

— И куда пойдем мы? — спросил Аким. — Ты придумал?

— А хоть в Верхний Уральск тот же, или в Яшму. Там нет жнецов, можно попробовать и там осесть.

— Дело ваше, — сказал я. — Покажите мне, где конюшня и можете проваливать на все четыре стороны.

— Подожди, Кречет, не кипятись! — Аким взял меня за локоть. — Я хочу пойти с тобой.

— Почему? — спросил я.

— У нас был уговор, что когда добудем коней пойдем в Верхний Уральск. К тому же, ты бывалый солдат. С тобой понадежнее будет…

— Ответ принят, — кивнул я и вонзил нож в сердце Прохора.

Тот вытаращился на меня, но не сдох сразу. Из последних сил он прохрипел:

— За что?..

— Прости, Прохор, но не надежные люди мне в команде не нужны. Я не могу рисковать. От этого зависит не только моя жизнь. Мне еще подругу спасать. Спи спокойно…

Я повернул нож, разворотив сердце Прохора. Тот вздохнул напоследок и свалился замертво.

Аким отшатнулся от меня:

— А если бы я отказался пойти с тобой, ты бы тоже меня убил?

— Конечно, — кивнул я. — Но ты же не отказался…

— И слава богу, — выдохнул староста, — жесткий ты человек, Кречет.

— Сейчас по другому нельзя. Вот представь, напали бы на нас мертвецы или апостолы или другая холера, а у Прохора конь под боком. Думаешь будет он за нас биться? Сбежит сразу. А если он в это время часовым будет? Бросит нас спящих в смертельной опасности, а мы рассчитывали на него, надеялись… Лучше сейчас этот вопрос решить, и надеяться только на себя.

— Так мог бы просто отпустить его, — пожал плечами Аким.

— Без тебя бы он не ушел, а с нами ему не по пути… И давай закроем тему. Для всех Прохор погиб героем во время стычки с апостолами. Зиновьев пусть так и считает.

— Да, конечно, ты прав… Пошли за лошадьми.

— Надо оружие собрать, — сказал я.

— Вначале давай с лошадьми разберемся. Приведем их сюда, а потом оружие погрузим.

— И то верно, — кивнул я. — Надо поторапливаться. Дом полыхает так, что от самого горизонта видно. Боюсь, как бы мертвецы со всей округи не сбежались.

Мы дошли до бревенчатого строения. Покосившаяся дверь не заперта. На ее поверхности следы от вырванного с корнем замка. Я толкнул дверь и осторожно шагнул в темноту. Пахнуло сеном и навозом, и каким-то гнильем. Йопа-мама! Что за запах⁈

Из глубины конюшни на меня метнулась тень.

Я рефлекторно отпрыгнул назад и дал очередью по тени. Фонарик выпал, но я точно знал, что попал существу в живот, но это его не остановило. Тварь напрыгнула на меня меня и сбила с ног. Я упал на спину и выронил автомат.

Свет пожара проник через распахнутую дверь и вычертил человекоподобный силуэт нападавшего. Существо, громыхая цепями, кинулось на меня. Но невидимая для меня струна отбросила его назад.

Это был живучий зомби. Я чувствовал его смрад, когда он зарычал и взбесился. Я отполз назад на локтях. Живучий бросался на меня, как пес, но цепь, привязанная к его шее, не давала до меня добраться. Я шарил по земле рукой в поисках автомата.

Тра-та-та! — Сзади раздались выстрелы. Аким всадил короткую очередь зомбаку прямо в морду. Тот крутанулся вокруг своей оси и завалился на землю. Его тело еще подергивалась, когда я, наконец, нашел свой «Вихрь» и прошелся по его голове контрольной очередью. Зомби рыкнул и замер.

Я поднял фонарик и пошарил лучом по сторонам. У дальней стены фыркали лошади.

— Гребанный бегун, — плюнул я на распростертый труп с измочаленной головой. — Он чуть не сожрал меня!

— Откуда он здесь взялся? — удивился Аким.

— Его поймали апостолы и посадили на цепь для охраны конюшни. Цепь слишком коротка, чтобы он мог добраться до лошадей, а вот тех, кто сюда зайдет без ведома мародеров, он мог встретить…

— Вот ироды! — покачал головой старовер, — надо же было придумать — гнилого на цепь посадить! Он тебя не ранил.

— Нет. Это не они придумали, раньше мне приходилось воевать в краях, далеких от России. Там на нас устраивали подобные ловушки: ямы с ядовитыми змеями, скорпионами и прочей хренью. Когда мин и патронов не хватает, отморозки используют опасных существ. Всегда так было…