— Я понял, — я задумчиво поскреб двухнедельную щетину, она постоянно кололась и начала уже чесаться (последний раз я брился в своем лагере, а теперь ходил как полубомж). — Тогда надо предложить что-то другое. Например, бухло… Наверняка жнецы любят выпить. Или бензин.

— Ни того, ни другого у нас нет в достаточном количестве, — отрезал Шон.

— Я уже это понял, — сказал я. — Нужно просто это раздобыть. Я знаю, где взять цистерну с бензином.

— Ты? — Шон аж вскочил. — А что ж ты раньше молчал?

— А меня никто не спрашивал, мне то лично бензин ни к чему был. Мне дали в руки топор и отправили за периметр. А теперь, если я с вами в группе добычи, то так и быть. Скажу, где топливо спрятано.

— Шон прав, — нахмурился Вульф. — Если ты в общине, то не должен был утаивать такую важную информацию.

— Если что, — возмутился я. — То в общину вы меня минуту назад приняли. До этого момента я не был уверен, что останусь с вами. Твой толстый зам неровно ко мне дышит. Была бы его воля, он бы меня давно убил, а может и того хуже — изгнал. Вы меня приняли в затворники, и я сразу вам все выложил. Так что без обид. Ваши правила стали на меня распространяться пять минут назад. А про цистерну я бы вам может и раньше сказал, да только не был уверен, что вы мне поверите.

— Где эта цистерна? — заинтересовался Вульф.

— Она в окрестностях лагеря апостолов. Там много заброшенных рудников. На одном из них стоит нетронутый бензовоз.

— Откуда ты про нее знаешь?

— Я работал на этом руднике, — соврал я. — Охранником. Когда все началось, я не был на смене и поэтому выжил. Но за день до этого на рудник пришел целый бензовоз. Уверен, он до сих пор там стоит.

Я оглядел присутствующих. Вроде все мне поверили. Нет, я конечно, не все соврал. Ни на каком руднике я, конечно же, не работал, но мои люди нашли много таких. В каждом имелась брошенная техника. Бесполезные для нас бульдозеры, КамАЗы, экскаваторы. Перед самой гибелью клана мы нашли еще два таких рудника. В каждом из них были бензовозы. Я приказал пригнать их в лагерь, но Мясник был занят поимкой беглых рабов. Он говорил, что это важнее. Никто и никогда не сбегал из рабства, а тут такой удар по репутации апостолов. Поймать их было дело чести. Да ладно бы сбежали крепкие мужики или молодые парни. Мясник сказал, что смылась молоденькая девка и какой-то старый пердун с бородой чуть ли не до пола. Как вообще они могли сбежать? Причем, они переманили на свою сторону молодого неопытного апостола. А может травница, что была с ними соврала, может, они его просто убили. Но тем не менее они смылись, и на их поиски было потрачено уйма времени и бензина. Мы так и не нашли беглецов, возможно, их сожрали зомби. Но виновный всегда должен быть наказан, и я приказал сжечь травницу. Хотя по сути, баба-то и не виновата была, ее саму огрели дубиной по башке. Но таков закон. Бабка была членом клана и ответила за побег вверенных ей рабов, как подобает настоящему апостолу. У меня в клане была железная дисциплина, хоть и выстроенная на крови…

Уверен, что бензовоз до сих пор там стоит нетронутый, никто не полезет в такую глухомань. Мой лагерь сожгли, используя один такой подобный бензовоз. Но это был другой, наверное, с соседнего рудника. Ворота протаранил КамАЗ, а на дальнем руднике стоял ЗИЛ.

Я конечно не альтруист и не просто так рассказал им про бензин. Уж больно хочется мне повидаться со жнецами. Возможно с ними мне будет лучше. Тут неплохо живется: безопасно, кормежка сносная, и даже комната своя. Но тут я всего лишь работяга. Ну с сегодняшнего дня добытчик. Чтобы подняться здесь по социальной лестнице, мне надо убить всех присутствующих в этом кабинете. Но даже после этого, не уверен, что община пойдет за мной. Нет у них стрежня, как у апостолов или жнецов. Нет духа авантюризма и желания жить лучше, пусть даже ценою жизни других. Какие-то все они занудные и правильные. Кречета мне напоминают, будь он неладен. Надеюсь, его уже сожрали бегуны. Не хотел бы я с ним встретиться во время вылазок. Чувствую, он мне еще припомнит Гедеона. Хотя вроде, никто не заметил, как я его пырнул ножом. Может и отбрехаюсь. А лучше убью Кречета. Зря тогда его пожалел…

— Ну что ж, — прервал мои размышления Вульф. — Тогда собираемся в путь… Завтра утром отправимся. Покажешь нам, Вел, где это место.

— Покажу, — кивнул я. — Вот только есть один нюанс, о котором я вам сразу не сказал.

— Какой нюанс? — насторожился Вульф.

— А нюанс такой, — ответил я. — Не очень приятный. К руднику ведет лесная дорога. Она проходит через земли погибшего клана апостолов. Но не все из мародеров сгорели. Наверняка, кто-то выжил и бродит в тех местах небольшими группами. Я отлично знаю своих бывших сотоварищей. Они нападут на нас, не задумываясь, и убьют каждого за еду или бензин. Раньше в узде этих отморозков держал жрец. Теперь они превратились в жестоких тварей, которые еще хуже мертвецов. Мы должны быть готовыми к встрече с ними.

— Я так и знал, что чертов апостол хочет завести нас в ловушку! — воскликнул Шон.

— Заткнись! — рявкнул на него я. — Ты забыл, что я теперь не апостол, а затворник. Если бы я хотел вас убить, то не стал бы предупреждать.

Шон захлебнулся от ярости, вскочил и схватился за пистолет. Я нащупал на поясе нож.

— Успокойтесь, вы двое! — крикнул Вульф. — Мы теперь в одной лодке! И Вел прав, он больше не апостол.

— Не верю я ему, командир, — уже спокойным голосом сказал Шон. — Доведет он нас до беды…

— Здесь я решаю, кому верить, а кому нет, — отрезал Вульф. — Идея с бензовозом неплохая. Даже если не получится обменять бензин жнецам на автоматы, топливо никогда лишним не будет. Пока у нас есть бензин. Но его едва хватает. С каждым месяцем бензин становится все труднее и труднее добывать. Брошенные машины почти все пусты. Заправки разграбили еще полгода назад. Так что мы пойдем на рудник. В каждой вылазке есть риск, но нам есть, что противопоставить недобиткам. Пойдем отрядом в десять человек. Отбери самых надежных и умелых воинов, Шон.

— Не к добру все это… — тихо пробурчал толстяк. — Попомни мои слова командир… Чует мое сердце неладное.

Но Вульф его уже не слышал.

Солнце нагрело серую ленту шоссе и с любопытством смотрело на бредущих по дороге уставших путников. Вот уже несколько часов мы брели в сторону Темногорска, нагруженные, как вьючные ослики рюкзаками с провизией, оружием и патронами.

Впереди шагал Кастет с автоматом наперевес. За ним двое оставшихся в живых жнецов. Мы с Зиновьевым плелись в середине, за нами шли еще двое жнецов. Старик шел налегке, не по возрасту ему таскать тяжести, сам бы хоть дошел. Такая жара и молодого умотать может.

Я тащил на спине огромный рюкзак, а в руках сжимал автомат — малогабаритный девятимиллиметровый «Вихрь» весил меньше двух с половиной килограммов. Из оружия погибших жнецов я сам выбрал эту малютку. Дальность выстрела, конечно, и пробивная способность уступают даже самой архаичной модели калаша, но мне броню пробивать не надо. А для дальних дистанций я бы СВД-эху или Мосинку взял. Вихрь удобен, можно даже под рубаху спрятать. Девять миллиметров — самое то для зомбаков. Останавливающее действие пули выше, чем у стандарта 7,62 или 5,45 мм. Как говорится, чем больше в башке у зомби дырка, тем скорее он сдохнет, и больше шансов выжить. Особенно это сейчас актуально с бегунами и особо живучими мутантами. Или кто они там, не знаю… Раньше таких мертвецов вообще не было. Любая, даже самая маленькая пулька (достаточно выстрела с полуигрушечного спортивного пистолета Марголина) убивала мертвеца сразу, если только попала в голову. А теперь попадаются экземпляры, которым надо разворотить пол башки, чтобы завалить…

Я смотрел в спины идущих впереди жнецов, борясь с соблазном полоснуть их очередью из автомата. Но пока нельзя. Сзади меня еще два автоматчика. Могут меня пришить.

После нападения на наш броневик апостолов я только и думал, как добить всех жнецов. Нельзя допустить, чтобы они вернулись в Верхний Уральск. Иначе Лилии конец.