Киры нет. Или она в подвале, или… Лучше не думать о её судьбе. Это очень плохо, такой союзник очень бы пригодился.

Они втроём решили, что посвящать в тайну нужно осторожно, чтобы никто не выдал. Первым всё узнал пожилой человек по прозвищу Китаец, который с трудом это перенёс. Потом ещё пара людей по его рекомендации, и несколько затворников, которых знал Гектор.

Сказать, что новость всех напугала — не сказать ничего. Но панику пока не поднимали, тем более что больше никого не уводили. Даже Лилия больше не сдавала кровь, это было не нужно. Только Гектор иногда выходил на поверхность, но не видел ни следа Кречета и его команды. Рацией он пользоваться боялся, чтобы не обнаружили, так что спрятал её в тайнике под кучей сломанных стульев, куда никто не лез.

Напряжение становилось всё сильнее. Но доверенные люди молчали, ждали. Если кто-то выдаст раньше, и весь план пойдёт псу по хвост.

В один из дней Энн перехватила Лилию в коридоре и поманила за собой.

— Помнишь, я говорила об одном человеке. Он хочет передать что-то очень важное. Искал именно тебя.

В закутке под неработающей камерой стоял высокий бледный парень. Это Рик, который тогда получил опасную рану, и которому сделали переливание. Это пошло парню на пользу, он выжил и не обратился. И теперь у него должен быть двойной иммунитет. От того, чем болел сам и вылечился. И от крови Лилии.

Но он один из них.

— Я хотел сказать спасибо, — неуверенно сказал Рик. — И… Та девочка, про которую дядя Лёша… Кхм… полковник Семёнов говорил, что вы её знаете.

— И что? — спросила Лилия. — Мне передавали, что с ней всё хорошо.

— Да, это так, но, — он почесал затылок. — Но они хотят… Они хотят её… Заразить снова.

— Зачем?

Лилия опёрлась на стену. Что они собираются сделать? Для чего? Ещё один эксперимент? Полковник ничего не говорил про это.

— Ты уверен?

— Я слышал сам, случайно, — он опустил голову.

Лилия потёрла лоб. Кречет собирался идти на помощь, но прошло уже много времени, а ничего не происходит. И Аиду, бедную девочку, которые обещали вылечить, снова хотят изменить… Пытать… Убить?

— Её надо вытащить, — твёрдо сказала Лилия. — Ты сможешь провести меня туда?

— Нет, — он помотал головой. — Отсюда туда всего один лифт, через охрану не пройти.

— Тогда…

— Но, — Рик поднял палец. — Я могу вывести её. На нижнем уровне начинается один технический проход с лестницей. И можно выйти за пределы бункера.

— Я смогу там пройти?

— Нет, — Рик покраснел, голос задрожал. — Но я смогу. Но я был там всего раз и плохо помню. Там были клетки. А в них люди… Не такие люди, как все.

Он выдохнул и сказал твёрже:

— Я смогу вывести её наверх, нас они не тронут. Они никогда меня не трогали, они меня не видят. И её не увидят. Но куда? Я не знаю, что там, снаружи.

— А тут мы тебе можем помочь, — сказала Лилия с облегчением. — У нас там есть друзья. Но сначала надо всё продумать.

Велиар

Люди Барона и он сам готовились к лёгкой победе. Слишком их вдохновил тот случай, когда они расстреляли каких-то доходяг.

Правда, даже в случае лёгкой победы потери будут колоссальные. Толстячок решил положить половину своего города на штурм. Он хотел засесть в бункере, а я ещё не до конца решил, где останусь. Определённо я займу место Барона, но иметь во врагах генерала Громова, человека с боевыми вертушками и вирусным оружием?

Просто я привык побеждать, а сегодня мы проиграем, в этом я был уверен. Кречет, конечно, умелый офицер, но он не учёл всего. Я видел изъяны в его плане, видел, что если Громов хоть чуть-чуть понимает в тактике, он этот штурм отобьёт. Бункер неприступен.

Но я молчал.

Потому что сюда прибыл Барон. Толстячок одно время хотел меня убить, но когда его пилот случайно выпал из окна, эти планы отодвинулись. А сегодня умрёт он сам. Его люди в панике отступят, большинство погибнет в бою или от зубов окрестных зомби.

Но некоторые получат место в вертолёте, которым будет управлять кто? Правильно, я. Это будут помощники Барона, его офицеры, которые занимались управлением города.

Взамен на жизнь они признают меня главным. И потом мы соберём отряд и свалим куда-нибудь подальше отсюда, пока Громов не нагрянет отомстить.

Именно поэтому я морозил жопу все эти недели подготовки вокруг бункера, днями и ночами перевозил тяжёлое оружие на захваченной вертушке, и планировал, планировал, планировал.

Кого ещё взять?

Обязательно Рудого, он подаёт большие надежды. Но парень слишком зациклен на своих девках. Если бы я их вытащил оттуда, он бы мне кланялся в ноги…

Хм, а может, когда Барон сдохнет, предложить Громову мир и попросить тех девок?

Нет, Громов превратит в зомби и меня. Ну уж нет. Соблазнительно бы получить его бункер, чтобы дожить в нём свой век в безопасности.

Но я мог отступить, когда это было необходимо.

Кто ещё? Кейн остался в городе вместе с собакой Кречета. Смысла брать покалеченного инженера в бой не было. Он проявлял чудеса сноровки, когда дело касалось машин, ремонта и чего-то ещё, но толку от него в сражении? Очень плохо ходит, не хватает пальцев, хреново видит, а ещё псих, напичканный взрывчаткой.

А сам Кречет? Я видел, как он сейчас сидел над картой. Не буду его забирать, да и он не согласится. Надо было убить его ещё в лагере Апостолов, зря я тогда дал ему выжить. Или не зря? Не знаю.

Я вздохнул. Странное ощущение, что это неправильно. Совесть? У меня? Она сгорела на первом костре с живым человеком. Мой рационализм? Ведь Кречет — незаменимый и опытный офицер, умело расправляющийся с любым врагом.

Нет, дело тоже не в этом. Он не отступится от бункера, а бункер мы не возьмём.

Кто там ещё? Кира и остальные затворники? Для меня они тоже никто.

Тогда в чём дело? Эта неуверенность меня раздражала.

— Ты в бой не идёшь, — сказал Кречет, подходя ближе. — На тебе резерв и перевозки. Когда зачистим зенитку, будешь высаживать людей ближе.

— Будто я мог забыть, — я усмехнулся и потёр лысый затылок под шапкой.

— Люди Барона уже забыли. Мы с ними столько возились, а смысл? — он махнул рукой и стал мрачнее. — Ничему они не научились. Но хотя бы слушают приказы.

В руке он держал пластиковую тарелку с кусочками холодной курицы, жареной в кляре. Личный повар Барона сегодня угощал и нас. Хорошо, что повар остался в городе. Будет работать на меня.

Вокруг нас элита Барона, его лучшие бойцы. Я перевёз их на вертушке в несколько рейсов. Именно этот отряд нападёт на второй выход из бункера, который мы задумали атаковать. А остальные силы пока добираются своим ходом, целая колонна машин. Там ПЗРК, так что вертушки её не сожгут. Но наверняка их заметят рано, и колонна отвлечёт внимание, пока лучшие силы не атакуют с этой стороны. Казалось бы, идеальный план, но сегодня он обречён на поражение.

Рядом с Кречетом бродит Аким, на которого с неудовольствием смотрел Рудый. Старовер решил проникнуть в бункер и разыскать дочь. Учитывая, сколько прошло времени с последних новостей, когда Кречет говорил с каким-то дедом из бункера, она уже наверняка умерла и превратилась в зомби.

Может быть, Громов выпустит её, чтобы она сожрала папашку?

Тут же рядом Кастет, который с опаской посматривал на меня. Я знаю, что он хотел меня убить. Но Кейн тогда сказал мне, что избавится от пилота, и меня никто не тронет. А ещё сказал, если я трону Кастета, то Кейн меня взорвёт. Так что Кастет тоже кандидат на эвакуацию по просьбе моего шизанутого товарища.

Но что делать с Кречетом? Он не пойдёт в первых рядах, но всё равно будет близко к месту боя. И надо ли его спасать?

Я думал, что скажу нет. Но всё ещё раздумывал, потому что в башку лезли старые истории, когда мы с ним возились тогда с «чехами». Старею, что сказать.

— Когда уже начнёте?

Барон прибыл лично смотреть за ходом операции. Хромающий одноглазый толстячок суетился, боялся, что мы засядем в бункере и будем ставить ему условия. Он опасный, но дальше своего носа смотреть не хотел.