А вот если два княжеских рода (Волконские и Трубецкие) полноценно поддержат меня, моя фракция вмиг станет гораздо сильнее. И станет более привлекательной в глазах новых потенциальных вассалов.

Да, нужно в ближайшее время отправиться в Москву приводить под свои знамёна Трубецких и Волконских. Опять же портальный оттиск в столице нужно поставить, для быстрого перемещения меня и моих гвардейцев.

Вот закончу во Франции и сразу в Москву.

Князь Волконский уже занят подготовкой моего тайного перелёта.

Справа от меня на сиденье поёрзали, раздался тихий вздох. Я отвлёкся от своего мысленного планирования и перевёл взгляд на соседку.

Лиза была неотразима: выразительные карие глаза, чувственные губы, островатые черты лица и вздёрнутый носик — всё при ней. Всё так же, как и в день и нашей первой встречи. Дополняли ностальгический образ волнистые волосы орехового оттенка. Правда, сейчас они были собраны в высокий хвост, а не распущены. А ещё девушка была облачена не в вечернее платье, а в повседневную одежду. Но цвет наряда всё тот же, что и летом — зелёный.

Отложив планшет, Лиза с грустной полуулыбкой смотрела в окно машины.

— О чём ты думаешь? — спросила она не глядя. Почувствовала мой взгляд.

— Вспомнил нашу первую встречу, Элизабет Сандеро.

Она усмехнулась и повернулась в мою сторону.

— Я тоже, Макалей Сандеро, — усмехнулась она.

Ну да, сегодня я в старом образе. А ещё я здесь как граф Белозёров, а не как царевич Максим, который отправился домой вскоре после записи видеоролика. Формально нашей дипмиссией сейчас руководит царевич Александр, который в данный момент тайно едет в другой машине, километрах в тридцати позади нас.

— По этой дороге мы ехали из Кале в Париж, — улыбнулся я своей «жене».

— Ты помнишь? — хлопнула она ресничками. — Да, всё было так. Только машина другая и водитель другой.

— Прошу прощения, госпожа, если чем-то вам не угодил, — пробубнил водитель — доверенный офицер князя Волконского.

Между прочим, отмеченный практически пятого ранга.

Мы посмеялись.

Лиза хлопнула ресничками вновь и чуть отвернулась.

— Если что-то хочешь сказать, говори, — шепнул я ей. — Я всегда рад тебя выслушать.

— Почему? — внезапно спросила она.

Водитель демонстративно вставил в уши наушники и начал кивать в такт музыке, которую слышал только он.

Я усмехнулся, глядя на него.

— Почему, Максим? — повторила свой вопрос Лиза.

Если подумать, за пару дней у нас впервые выдалась возможность поговорить наедине. Ну… почти наедине.

— Глупый вопрос, — хмыкнул я и мягко ткнул ей пальцем в кончик носа. — Потому что ты для меня не чужой человек, и ты это знаешь. Я рад, что твой отец прислал тебя в Париж. Мои приключения во Франции без тебя кажутся какими-то неполноценными.

Несколько секунд Лиза пристально смотрела на меня, а затем прыснула со смеху.

Но тут же подобралась и произнесла в сторону:

— Могу и дальше вместе с тобой летать во Францию, раз уж… ну… такая традиция сложилась, — она резко повернулась и зачастила: — и вообще, ты доверенное лицо Его Высочества, я представитель его службы безопасности. В текущей ситуации, когда между нашими странами заключён союз, может быть, часто придётся летать сюда! Ну… По долгу службы!

— Верно, — кивнул я ей.

А сам в очередной раз задумался… Она действительно не понимает, что я и есть царевич? Или…

У меня зазвонил телефон. Тот, что максимально защищенный. На который, чтобы сохранить этот эффект защищённости, звонить лучше либо из моего имения, либо из дома главной семьи Волконских. То есть оттуда, где установлено необходимое оборудование.

— Слушаю, дорогая, — быстро произнёс я. — Что-то случилось?

Кристи в курсе, что у нас тут планируется боевая операция, а моя жена не из тех, кто лезет под руку и отвлекает мужа.

Вероятно, дело серьёзное.

— Здравствуй, дорогой. Ещё не сражаетесь?

— Нет.

— Хорошо. Я отправляю тебе видео. Пожалуйста, посмотри его, ладно.

Несколько секунд спустя я включил залитое на «ВКурсе», но ещё не опубликованное видео.

Включил и нахмурился, увиденное мне совершенно не понравилось.

С каждым мгновением, что я смотрел на экран, я хмурился всё сильнее и сильнее, подмечая разные детали.

На фоне военной техники, стоящей на замёрзшем, покрытом небольшим слоем снега поле, стоял раскладной стул. На этом стуле, облачённый в форму цвета хаки восседал мой второй брат — Михаил. Вид он имел… высокомерный.

Мой взгляд зацепился за знаки отличия на плечах Михаила. Вместо армейских погон, там был нашит его личный герб. Если моим личным «элементом» стали драконы, обрамляющие семейный герб, то у Михаила таким элементом являлись часы двух видов: песочные и карманные механические.

Красиво.

Время.

Типа пришло его Время…

Но хрен с ним Михаилом! Он сейчас сражается под Минском с войсками Лжедмитрия и мятежников-поляков. Ничего удивительного, что он решил записать видео с места событий.

Куда удивительнее то, что в одном кадре с ним ещё два царевича. Они тоже облачены в военную форму. На их плечах тоже гербы. Но не личные, а семейные.

Одного из них я узнал сразу — светлые густые волосы, мягкие черты лица, зелёные глаза…

Зелёные глаза ПЕВГа не лучились привычным озорством. Что-то странное было в его взгляде.

— Попался, значит… — еле слышно пробормотал я, а затем перевёл взгляд на третьего царевича.

Он отдалённо напоминал меня. Только был поменьше, более угловатый, а чёрные волосы густые и объёмные — такую длину я не отращиваю.

— Царевич Глеб? — ошарашенно выпалила Лиза, которой я тоже показал экран. — Любопытная компания. Обрати внимание, как он смотрит в камеру! За время своего отсутствия, похоже, он стал очень самоуверенным.

Ну да, Глеб очень нагло улыбался.

Реально ж похож на меня…

Гадёныш.

— Я ненавижу предателей, — вместо приветствия изрёк Михаил с экрана моего смартфона. — Люди, которые идут против тех, кому поклялись верности, солдаты, поднимающие оружие против тех, кого поклялись защищать — все они худшие из людей. С ними у меня разговор короткой — либо силой заставить их понять, что предавать других нельзя, либо же уничтожить. То есть заставить склонить передо мной голову, ещё раз поклясться в верности Империи и получить единственный шанс потом и кровью искупить свою вину; либо же сгинуть — лишь такой путь есть у тех, кто поднял мятеж в Варшавской губернии и повёл свои войска против своих соотечественников. У тех, кто ещё недавно осаждал Минск, но теперь трясётся в страхе перед моим войском. Тех, кого я разобью в течение недели.

Он замолчал, хмуро глядя в камеру.

Я хмыкнул и покачал головой.

— Звучит сильно и уверенно, — напряжённо проговорила Лиза. — Людям может понравиться…

— Не может, а понравится, — поправил её я. — Михаил, определённо, наделён харизмой и отлично смотрится в кадре.

— Но до Его Высочества Максима ему далеко, — произнесла девушка, впившись клыками в подушечку своего большого пальца.

Михаил же с экрана продолжил:

— Я покончу с мятежом. А в скором времени и с другими распрями. Совсем скоро истечёт срок, отведённый моим отцом на определение достойнейшего из его наследников. Осталось меньше месяца. По истечении этого срока Империя должна объединиться. Мои мудрые братья поняли это, как и я. И пришли ко мне сами. Евгений, Глеб, скажите жителям империи то, что вы сказали мне.

— Я считаю тебя достойнейшим, брат! — с жаром выпалил Глеб и ударил кулаком себе в грудь. — Мне точно не сравниться с тобой! Я отдаю тебе своё право наследования! И поддержу тебя!

Он склонил голову перед сидящем на «троне» Михаилом.

— Благодарю, Глеб, — кивнул Михаил. — Я докажу тебе, что ты не ошибся с решением.

— Брат, — подался вперёд другой царевич. Евгений стоял слева от единственного в кадре стула. Он провёл рукой по волосам и продолжил: — я тоже хочу, чтобы распри закончились. Чтобы жители Империи жили в мире и согласии, а сама Империя развивалась и становилась сильнее. Становилась ориентиром для других стран. Будто старший брат. Михаил, я… — он повернулся лицом к камере и уставился прямо в объектив. Казалось, Женя смотрит мне прямо в душу. — Я считаю, что младшие не должны ни в коем разе лезть вперёд старших! Тот, кто старше, тот и прав. Это закон жизни. Правда, в нём есть и исключения. Например, самый старший из наших братьев, не достоин унаследовать трон нашего отца! Он лентяй, которому плевать на Империю, на род и на всё, кроме удовлетворения своих низменных желаний. Я даже могу и не считать его своим братом. И тогда всё встанет на свои места. Тогда ты поистине станешь для меня старшим из нас, Михаил. А достойнейшим… достойнейшим ты стал давно. Я отказываюсь от своих притязаний на престол в твою пользу, Михаил. Вместе с тобой я хочу пройти по твоему пути. Увидеть, какую Империю ты построишь. Как приведёшь империю к процветанию. Ты не идеален, Михаил. Но ты достоин быть императором. Достоин больше, чем кто-либо.