Глава 13
Тихая мягкая поступь матушки Валентины, звучала всё ближе и ближе. Находясь внутри своего детского тела, я явственно ощущал страх.
Да, я не ошибся — ребёнок боялся не свою матушку. Он определённо боялся отца. Если бы осколки моей личности на момент этих событий уже были собраны в кучу, такого бы липкого страха мелкий-Я бы не испытывал. Даже в теле мальца Вольный Воитель Макс не трясся, как испуганный заяц, перед венценосным папашей.
Но увы. Похоже, «осколки личности» пробуждались постепенно, по мере взросления тела, а не как в фантастических книжках, когда после перерождения внутри новорождённого живёт сразу взрослый человек. Тело и мозг малыша банально не смогли бы выдержать подобной нагрузки.
Ребёнок, внутри которого я сидел, вдруг перестал трястись, замер и забыл, как дышать.
Я же ощутил, что наравне со страхом внутри него поднимается другое чувство — надежда. Он надеялся, что пронесёт и его не заметят.
А ещё он всем сердцем верил, что, даже если заметят — мама защитит.
Мать сможет принять на себя гнев отца и спасти своё дитя от этого гнева.
Страх отступал.
А между тем матушка Валентина остановилась возле сервировочного столика и, как мне показалось, положила ладонь на ручку. Столик слегка покачнулся на тихих колёсиках.
А я — полноценный взрослый я, находящийся здесь как незримый наблюдатель без возможности повлиять на события того Времени, натурально опешил.
Ведь я почувствовал чужое беспокойство!
Странно? Ха! Конечно!
Сперва меня очень удивило, что я едва-едва различаю чужую эмоцию, будто она скрыта под тонной морской воды, или завалена барахлом. А ведь последнее время я довольно явственно чувствую сильные эмоции других людей!
Но через миг я опешил ещё сильнее — я понял, что я-Наблюдатель, своих сил из настоящего времени здесь лишён, и могу почувствовать лишь то, что чувствует ребёнок.
Ха! Получается, я уже в малом возрасте, когда толком себя и не осознавал, мог использовать часть способностей Вольного Воителя. Сейчас именно ребёнок ощущает беспокойство и тревогу матери, стоящей рядом. Правда, он не понимает, что эти ощущения — проявление его собственных способностей.
И тем не менее на тревогу реагирует — страх внутри детского тела нарастает с новой и новой силой.
— Ушёл, подлец… — еле слышно проговорила императрица Валентина. — И как только он понял, а?
— Ну что там, Валя⁈ — послышался недовольный окрик императора. Судя голосу, со своего места отец всё это время не сходил. На диване, что ли, лежит?
— Показалось, душа моя, — пропела Валентина.
— Уверена? — хмуро спросил отец.
— Более чем. Нервничаю что-то последнее время.
— С чего бы это? — хмыкнул император.
В его голосе послышались очень знакомые нотки… Сам так иногда разговариваю с женщинами, когда интимность обстановки позволяет.
Диван еле слышно скрипнул. Чёрт! Батя-император встал со своего места?
Я, конечно, человек широких взглядов, но как-то не хотелось бы прятаться под скатертью, когда твои биологические родители предаются утехам.
Да ладно — я. Тут же мелкий Максимка уши греет!
Хотя… Да, мои осколки ещё не донца понимают, что происходит. В итоге ребёнок испытывает непонятное ему смущение, чувствует себя виноватым. Но! Это на фоне. На первом плане его эмоций страх — отец идёт сюда.
Внезапно столик покатился. Ребёнок вздрогнул и зажал рот двумя ладошками.
— Валя, ты чего? — изумился император.
— Выставлю в коридор, — невозмутимо произнесла мать. — Запах этой икры меня раздражает.
— Серьёзно? — усмехнулся император игриво. — Может, ты снова беременна?
— Увы, душа моя, ресурс женского тела не бесконечен. Жди меня, я сейчас.
Щёлкнул замок, дверь распахнулась, и столик выкатился в коридор.
Я вновь ощутил чужие эмоции — напряжение. Это напряжение было совсем близко. Похоже, мать наклонилась к столу.
— Не вини своего отца, — еле слышно произнесла Валентина. — Он сильный и добрый. Он всегда хотел большую и дружную семью. Но не повезло ему кое с чем… Сынок, если ты будешь думать, что твой папа сделал что-то плохое, знай — это не он.
— Эй! Валя!!! Ну скоро ты?
— Иду, душа моя! Решила тарталетки всё-таки взять с собой! Выбираю!
— Давай-давай, звезда моя! Шевели попкой!
Я услышал шелест одежд, похоже, матушка выпрямила спину.
— Беги к себе, сынок, — произнесла она.
А через несколько секунд хлопнула дверью.
Моё мелкое тело ещё некоторое время напряжённо сидело под скатертью, а затем решилось осторожно выглянуть наружу.
Я увидел пустой коридор.
Тело быстро вынырнуло из своего укрытия и, резвым шагом поспешило прочь. Хм… идёт, прислушивается, приглядывается!
Упс! Впереди служанки!
Тело умело спряталось за большой вазой и подождало, пока щебечущие бабы пройдут мимо.
Мелкий-я продолжил путь.
Я-взрослый же пытался осознать увиденное. Итак, Валентина пришла к Константину на серьёзный разговор… Правда, похоже, пыталась сделать это ненавязчиво. Но у неё не получилось, ибо император сразу начал наглеть.
Затем она ощутила меня… мелкого-меня и кого-то ещё. Я на сто процентов уверен, что в самом деле, кто-то четвёртый присутствовал при этом разговоре. Но он сбежал.
Хм… А может, меня она почувствовала позже? Только тогда, когда подошла к столику?
Ну и после этого решила обезопасить сыночка. А потом, может быть, ненавязчиво продолжит свой допрос? Прямо сейчас, может быть, беседует с Константином?
Но вряд ли он что-то ответит. Он явно был рад тому, что удалось сойти со скользкой темы и инициировать более интересное времяпрепровождение с женой.
И всё же… Способностей моего мелкого тела здесь не хватило, чтобы прочувствовать Сосредоточения и контуры Константина. А было бы любопытно узнать, что с ними не так. Что именно имела в виду Валентина? И что за бред насчёт того, что Константин I не делает плохого? Любящая женщина не видит зла, которое творит её мужчина, и всячески оправдывает возлюбленного?
Или же на самом деле…
Поток моих мыслей прервал вихрь страха и ужаса, забушевавший внутри мелкого тела Максимки.
— … Я поняла тебя, — услышал он властный женский голос. — Сделаю. Договорились. А теперь ступай, мне нужно до вечера привести себя в порядок.
Мелкий-я нервно крутил головой по сторонам. Как назло, мы оказались сейчас посреди перехода-галереи, в которой кроме красивых ковров на полу, картин да окон на стенах, ничего не было.
Спрятаться негде!
А впереди зал, откуда и доносился этот разговор.
Стоп! Цокот каблуков из зала движется к нам.
Мелкий-я развернулся и бросился со всех ног бежать обратно. На выход из галереи.
— Ты⁈ — раздалось возмущённый крик позади.
А в следующий миг меня впечатли лицом в дорогой ковёр. Цепкие, напитанные покровом пальцы, впились в мою шею.
— Говори, щенок, что ты услышал⁈ — зашипела мне на ухо разъярённая женщина.
Мелкий-я, полагаю, сразу её узнал. А вот я настоящий только-только смог вспомнить, кому принадлежит этот голос.
Первой жене императора Константина — Арине. Единственной вдовствующей императрице, которая жива в моём настоящем времени. Биологической матери Сашки и Алексея.
— Ничего! — крикнул мелкий-я. — Ничего я не слышал! Отпусти меня, вредная баба!
— Да как ты смеешь так разговаривать с матерью, а⁈ — выкрикнула она и с размаху треснула меня лицом о ковёр.
Вот же сучка! Если бы я сейчас мог управлять своим телом…
Хотя вряд ли бы я что-то смог ей противопоставить в теле ребёнка.
Но всё-таки, если бы настоящий я сейчас убил её бы? Реальность бы изменилась?
— Говори, крысёныш, что именно ты слышал? — выпалила она, чуть подняв мою голову и впившись в меня яростным взглядом.
— Не обзывайся! Я — сын своего отца и матери, а не крысёныш! — скривился мелкий-я.
— Ерепенишься, мерзавец⁈ Знай, подслушивать нехорошо! Сейчас мамочка тебя научит хорошим манерам!