Я окинул взглядом бесчисленные обгоревшие ошмётки персидского войска. Невольно вспомнил, как буквально минуту назад Юрец обгладывал чей-то особо крупный череп… и ответил:

— Хорошо, Роза. Буду.

После того как мы перемололи ударную группировку врага, персы какое-то время отчаянно слали все новые и новые отряды к нам «в гости». Я окончательно убедился в том, что мы ненароком прихлопнули персидского принца, который хотел обмануть нас — «слил информацию», отправил двойника, чтобы за ним побежали наши сильные отряды, а сам с элитными бойцами переоделся и затерялся среди бойцов попроще и атаковал моих ребят. Этот хитрец хотел не дать нам вытащить живыми Анжуйских-Захаровых.

В общем переиграл он нас.

Ну и умер.

А его подданные тщетно пытались не то спасти принца, не то обнаружить его тело…

В итоге в какой-то момент, штаб персов пришёл к выводу, что принца больше нет в живых. Штаб хотел свалить, но…

Я вместе с отрядом скрытников наведался в этот штаб с ответным визитом. Я сам переоделся и щеголял в чёрных одеждах без знаков отличия. Эдакий шиноби.

Но, а дальше кого-то мы почикали, кого-то, вместе с трофеями и носителями информации, прихватили с собой, когда сваливали. Мы покинули штаб, устроив в нём погром и пожар, прежде чем туда явилось подкрепление. Устраивать очередную массовую экзекуцию я совершенно не желал. После двух масштабных атак по площади я и так еле-еле стоял на ногах.

Да, забавные ощущения — я перегоняю энергию-опыт в энергию постоянную, тем самым восстанавливая энергетические запасы. Но! Всё это довольно утомительно в таких объёмах. Вот и получается, что я такой красивый с полным Сосредоточением, но с перетруженными энергетическими контурами.

В теории я могу выровнять свои контуры Семейным Даром. Но беда в чем — используя Дар, я тоже напрягаю контуры! Короче это превратится в долгий и нудный процесс, в ходе которого сожжётся уйма энергии-опыта, которую, лучше потратить на собственное развитие.

Вывод? Массово нагибать многочисленных врагов я уже могу, почти как в былые времена, но это сильно утомительно, вредно для здоровья и расточительно. А если среди врагов будет несколько Богоподобных, то и вовсе у меня возникнут сложности. Это сегодня под два моих масштабных удара попался лишь один Богоподобный. Он сопровождал принца. И…

Сбежал.

Но хорошо то, что хорошо кончается. А эта битва явно закончилась хорошо.

— Папа, Коля! — наплевав на то, что вокруг свои и чужие гвардейцы, герцогиня Светлана Ивановна Анжуйская-Захарова бросилась обнимать двух мужчин. Её отец и старший брат устало улыбнулись, обняв девушку с двух сторон. Иван и Николай Анжуйские-Захаровы стояли гордо, как и подобает высшим аристократам.

Правда лица их были измождёнными, щёки впалыми, а фигуры тощими, как у черенка лопаты.

— Отец… Братишка, — поджав губы, к мужчинам подошёл Виктор и пожал поочерёдно руки обоим. Глава рода и наследник, улыбнулись ему и кивнули.

— Рада вас видеть, — проговорила княжна Ростова, а затем отвернулась и промокнула глаза от слёз. Заметив это, Виктор взял невесту за руку.

Сколько тепла, нежности и любви исходило от этих людей! Я явственно ощущал безумный коктейль этих прекрасных эмоций.

«Оппа, тебе нужно снимать передачу „Жди меня“, — изрекла Фая. — Ты помогаешь далёким близким снова воссоединиться! Может тебе нужно быть не Императором, а Министром Семейных Дел?»

«Нет такой должности», — усмехнулся я.

Раздувая вокруг себя пламя своего артефактного доспеха, я начал медленно «возвращаться в мир», плавно приближаясь к Анжуйским-Захаровым.

Заметив меня, глава рода перестал обнимать дочь, повернулся в мою сторону и поклонился в пояс. Вслед за ним поклонился и наследник.

Ну а после, склонились в поклоне все присутствующие, разумеется, включая гвардейцев.

«Привыкай-привыкай, — рассмеялась в моей голове Фая. — Ну или, когда станешь Императором, напиши важную бумажку, с запретом спины гнуть. Скажи, что не хочешь разговаривать с макушками, а хочешь видеть лица людей».

«Прекрасная мысль. Может мне тебя главным законотворцем назначить?»

«Назначь меня лучше Главой Министерства Дорамных дел, Высокой культуры, и интересных книжек. Ну и постпредом по интернет-мемам заодно».

Пока Фая придумывала себе должность с окладом в ежедневный центнер молока, герцог Анжуйский-Захаров-старший выпрямился и с достоинством произнёс:

— От всей души благодарю вас за всё, что вы сделали для моего рода, Ваше Высочества. Вы поистине достойный сын своего отца.

Он был преисполнен благодарностью ко мне. Я это чувствовал. Потому не удержался и спросил:

— Достойный? Или достойнейший?

Герцог замер, удивлённо уставившись на меня своими зелёными глазами. Так я мог хорошенько разглядеть его лицо. Чересчур вытянутое из-за впалых щек и острой бороды с усами.

— Прошу прощения, Ваше Высочество, но я не предпочёл бы не отвечать на этот вопрос, — проговорил он и поклонился.

— Не нужно извиняться, — ответил я с улыбкой в голосе. Правда, через динамики и программу изменения речи эта «улыбка» получилась резковатой. — Я вижу, что ваша верность, как и верность вашего рода, всецело принадлежит моему брату. И, полагаю, пока Алексей жив, другого достойнейшего принца для вас не будет.

Отец Светы снова подвис. Тяжело ему, истощённому бедняге, сейчас быстро соображать.

— Истинно так, — кивнул он, через пару секунд, решив, что мои слова не оскорбляют его господина.

— Достойная позиция, — ответил я. — Моему брату повезло с вассалами.

— Как и вам, Ваше Высочество, — кивнул старший герцог.

— Как и мне, — согласился я с очевидным.

— Ваше Высочество, — заговорил отец Светы спустя ещё несколько секунд. — Я не могу назвать вас достойнейшим, по указанным вами причинам, однако же я не могу и проигнорировать всё, что вы и ваши люди сделали для нас. Я донесу своё уважительное и благожелательное отношение к вам, до моего господина — Его Высочество Алексея.

Теперь уже мне потребовалось пару секунд, чтобы понять смысл его слов.

Я усмехнулся.

— Хочешь, чтобы мы с Лёшей зажили дальше как любящие братья?

— Было бы славно, Ваше Высочество, — предельно серьёзно произнёс старый герцог, глядя в мой артефактный шлем. В нём не было прорези для глаз — вместо него установлено иномирное вулканическое стекло. Так что сейчас герцог мог увидеть лишь своё отражение.

Я хотел усмехнуться в очередной раз, но сдержался. Вместо этого кивнул и произнёс:

— Передай. А там видно будет.

Я понимал, в каком незавидном положении оказался род Анжуйских-Захаровых. Они всей душой благодарный Максиму Белозёрову и царевичу Максиму. Искренне хотят идти бок о бок со мной по одному пути.

Но! Только если по этому пути пойдёт тот, кому верен их род.

Анжуйским-Захаровым будет мучительно больно биться против меня.

Но Алексея они не предадут.

Я вскинул к небу руку и от моей ладони во все стороны полился исцеляющий золотой свет Семейного Дара.

Мои энергетические контуры были этому совсем не рады…

Но что ни сделаешь ради хороших людей и уместных понтов.

— Вам всем нужно отдохнуть, — проговорил я наставительно. — Иначе ваши тела не выдержат такого ритма.

— Я хотел бы пригласить вас и ваших людей, Ваше Высочество, составить нам компанию, — проговорил старший герцог.

— Благодарю, но нас ждут товарищи. До встречи!

Сделав ручкой, я развернулся и, поймав взгляд Васи Васильева, жестом велел ему собирать бойцов.

— Ваше Высочество! — вновь окликнул меня весёлый голос, в котором не было ни капли подобострастия.

— Да, герцогиня? — через плечо посмотрел я на Свету.

Пару секунд она глядела в мой шлем, а затем расплылась в счастливой улыбке до ушей и выпалила:

— Спасибо!

Абдул Али Давари — Богоподобный Воин из личного отряда второго сына персидского шаха, бежал через пески и камни, куда глаза глядят.