— Так что пока он нужен. К твоему другу Кейну вообще нет никаких претензий. Хотя, знаешь, мои говорят, что видели похожего на него человека, когда пытались схватить Вела.

Барон пристально зыркнул на Кастета.

— Я тоже это слышал, — ответил Кастет. — Но говорят, тот человек подорвался на мине. Значит, Кейн совсем не тот. Но он себе на уме.

— Я его награжу за твоё спасение, — вкрадчивым голосом сказал Барон. — Ведь ты мой самый верный человек. И очень полезный. Пока тебя не было, всё пошло наперекосяк. Но раз ты здесь, думаю, скоро всё будет, как надо.

— Надеюсь, — мрачно произнёс Кастет и допил пиво.

Ох, Барон что-то хочет. Он может менять людей, как перчатки. А может держаться за них до последнего. Что ему нужно на самом деле, не знает никто. А он опять принялся разглагольствовать, чтобы запутать.

— Говорят, Громов делает вакцину, — Барон начал болтать ногами, что с его безжалостным образом сочеталось мало. — Как думаешь, она нужна?

— Конечно!

— А я немного говорил с ребятами, все сомневаются в этом. Мол, у тебя есть всего несколько часов, чтобы её вколоть, иначе сам станешь зомби.

— Иммунитет, — сказал Кастет.

— Вакцина не даёт иммунитет от когтей, зубов, пуль и гранат. В наше время жизнь ничего не стоит. Но все они опускают одну важную деталь. Вакцина даёт чувство безопасности и надежду.

— Не понял, — Кастет поднял голову.

— Человек вколет себе вакцину, и будет чувствовать себя лучше. Он точно будет знать, что не превратится в ходячий труп, даже если его покусают. Он почувствует себя спокойнее. И за это он будет готов платить. Будут готовы платить все. И всё-таки Кречет имеет к этому отношение. Даже без той лаборатории. Ему очень нужна эта девка, а мне нужен тот бункер. Как думаешь, успеем до зимы?

— Вряд ли.

— Зимой зомби могут превратиться в ледышки, — барон слез со стола. — А может и нет. Может быть, они оттают по весне, а может превратятся в тварей типа тех, которых мы недавно перестреляли. Видишь, в чём проблема? Мы не знаем, что будет завтра. И даже не можем прогнозировать. Поэтому придётся действовать в слепую.

Кастет поставил пустой бокал на стол. Барон не предложил налить снова. Он вернулся в своё кресло, и уже не пытался выглядеть дружелюбным.

— Среди кислотников должен быть пилот вертолёта, — сказал он. — Я слышал, как ребята говорили об этом.

— Я тоже слышал, — Кастет кивнул.

— Сегодня Кречет поведёт людей на ту базу, о которой я говорил. За ним присматривают, если что, пустят пулю в лоб. Но у тебя другая задача. Найди этого пилота. А потом…

Барон внимательно посмотрел ему в глаза.

— А потом убей Вела

Энн

Энн вошла в столовую. Там опять сломалась вытяжка, и как всегда её чинил Рик.

— Привет! — он её сразу заметил. — Подай, пожалуйста, ту отвёртку. Вон, с оранжевой ручкой, крестом.

— Привет, Рик, — Энн протянула ему инструмент. — Опять всё поломалось?

— Да это древнее гов… Прости, — он начал откручивать какую-то панель. — Всё старое совсем.

Белые наушники висели на его шее и тихо хрипели. Энн подошла ближе.

— Рик, такое дело, — зашептала она ему на ухо. — А где здесь не работают камеры?

— Зачем это тебе? — удивился он и прервал работу.

— Да… Я просто курю немного, а если Гектор узнает, то опять разорётся.

— А как он увидит камеры? — Рик покрутил отвёртку в руках. — Его в комнату охраны никто не пустит.

— Так доктор может увидеть. А он раз нажаловался Гектору! Такой лысый доктор с усами, — Энн огляделась, но в столовой никого не было. — Дэ Эр Акулов, на табличке у него написано.

— Дракула! — Рик тихо засмеялся. — Он может. Ща, закончу, посмотрим.

Парень продолжил работу. А Энн отвернулась, чтобы он не видел её лица. Никогда бы не подумала, что врать будет так стыдно. Особенно человеку, который тогда пришёл им на помощь.

— Пошли, — шепнул Рик, закрутив панель. — Но ты не сразу иди за мной, а чуть подальше.

Он прошёл по коридору и остановился в одном закутке. Там висела доска с советской символикой, на которую «зелёные» навешали своих новых правил: в девять вечера отбой, на улице работать строго по очереди, список тех, кто чистит унитазы. В углу закутка лежали одной кучей старые сломанные стулья.

— Вот тут, — сказал он.

— Так вот же камера, — Энн посмотрела на здоровенный допотопный белый цилиндр.

Рик усмехнулся, потянулся к камере и вытащил из-под неё обрезанный провод, который сразу спрятал назад.

— Не работает. Даже звук не пишется. Но смотри, вентиляция в порядке, куревом всё равно провоняет и… Эй! — вдруг возмутился он. — А тебе восемнадцать хоть есть? Курить ты собралась!

— Не кипятись, я немного, и мне можно.

— Только не часто, — сказал Рик внезапным занудным тоном, как у Гектора. — Дядя Лёша бросил, а он с шести лет курил.

— Рада за него.

— Ты тоже бросай.

Рик пошёл по своим делам, вставив по пути наушники. Больше никого, все «зелёные» на собрании.

Пора.

Уже через несколько минут Энн позвала сюда Гектора, Агнешу и Китайца.

— Рассказывайте уже, — потребовал Гектор. — С чего это вас туда упрятали. Это же не болезнь, верно?

— И где Ваня? — обеспокоенно спросил Китаец.

Энн вкратце рассказала, как на неё напал солдат, но сначала вмешалась Агнеша, потом Рик, а потом появился полковник Семёнов, тот одноглазый офицер, которого все называют Гадюкой.

— И застрелил его, — закончила Энн.

— Вот же гадина какая, этот подонок, — вздохнул Гектор. — Убил бы суку сам, голыми руками. Я сразу понял, что этот солдат и не солдат, а наш он, семейный. Сидел в смысле.

— И полковник его убил, — задумчиво произнёс Китаец. — Из-за вас.

— Из-за Рика, — уверенно сказала Агнеша. — Тот солдат его застрелить хотел, тут полковник и сам выстрелил.

— Зэки в надзирателях, — Гектор усмехнулся. — Но не все. Как до такого дошло?

— Полковник говорил, что это прежние жильцы.

— Они уже были, когда я приехал, — сказал Китаец. — Может, и правда.

— А вы чего тут делаете? — раздался резкий голос. — Вам разве не надо работать?

Худой мужчина в очках встал в трёх метрах от них. На нём такой же комбинезон, но к груди приделана зелёная карточка, которая давала ему право выделываться.

— Да мебель смотрим, — нашёлся Гектор и пнул кучу хлама. — Стулья вроде хорошие, может взять какие, да в столовую принести.

— Да сломанное тут всё, — зелёный отмахнулся. — Но проверяйте, вдруг что хорошее найдёте.

Он ушёл, тихонько посвистывая. Гектор выругался ему вслед.

— Как же быстро человек может испортиться от власти, — посетовал он. — Вон с нами тогда был бывший апостол, так нормальный мужик. Ох, что же с ним? И с Рудым?

Агнеша тоже тяжело вздохнула. Энн сдержалась, чтобы ничего ей не сказать.

Это место светить не стоит. Они договорились встречаться здесь и тихо обсуждать дела, которые в другом месте кто-то мог подслушать, включая камеры, только редко.

Но обсуждать особо было нечего. В последнее время ничего не ломалось, поэтому Рик не приходил. И он ещё во время карантина обронил, что полковник узнал об их свидании с Лилией, и запретил снова так встречаться.

А блоки всё ещё были изолированы.

Время тянулось. Ничего не происходило. Дни сливались в один, потом недели, и всё равно ничего не менялось, только «зелёные» наглели всё больше. Началась зима. Энн и Агнешу больше не выпускали наверх, Гектор отправлялся работать без них, для этого ему выдавали старинный советский бушлат.

Девушки в основном работали в прачечной или столовой.

Всё стало слишком обыденно.

— Что на обед? — спросила Энн, входя на кухню.

Сегодня дежурил Гектор с одной пожилой женщиной из соседнего модуля. Она ощипывала зарубленных куриц, а Гектор чистил картошку и морковку.

— Куриный супчик, — сказала Энн. — Ого, внезапно!

— Ага, только почистить сначала надо всё это, — недовольно сказала женщина, вытирая потный лоб, и продолжила ощипывать перья.