Я же просто растёкся на диване перед телевизором.

Проклятье! Какая волшебная вещь — этот их ящик с картинками. Да, благодаря осколкам души и энергетическому болвану я прекрасно знаком с этой технологией, но самостоятельно посмотреть телевизор после возрождения у меня не было возможности.

И ведь работает телевизор всего лишь на электричестве. Не нужно никакие дорогие ингредиенты в него вкладывать, добытые потом и кровью с могучих монстров.

Меня интересовало не столько то, что именно показывают по телевизору, сколько сама технология. Я расслабленно тыкал пультом в экран, переключая каналы, не особо вникая в то, что именно показывают.

«Верни!» — неожиданно зазвучало в голове.

Я удивлённо замер и сменил канал на предыдущий.

— Оппа, ты стал другим! Вернись ко мне! Давай снова будем вместе! — с надрывом проговорила с экрана какая-то щупленькая раскосая девица.

— Прости, Су-джин, но я люблю Эмилию, — горестно ответил худенький женоподобный парнишка с накрашенными губами.

— Что за херня, — удивился я.

«Оставь! Оставь! Оставь! — заверещала зверюга у меня в голове. — Давай посмотрим!»

— Я не буду это с тобой смотреть, — возмутился я, поймав себя на мысли, что мой энергетический болван на моём месте, скорее всего, с удовольствием бы составил компанию зверюге. В части азиатских видео он был той ещё всеядной тварью.

«Ну, пожалуйста! — начала канючить зверюга. — А я тебе десять врагов убью! Даром!»

Всего лишь за корейский сериал? Подозрительно выгодная сделка.

А ещё, как я погляжу, зверюга начала более складно разговаривать. Похоже, полученная сегодня энергия и мясо аномальных треухих зайцев ей в самом деле пошли на пользу.

«Идёт, — согласился я. — Но сохраняй невидимость».

«Хорошо…» — проворчала она.

Явно ведь хотела полетать по квартире в своей физической форме.

Зверюга вылетела из моего Сосредоточения, я поморщился, но при этом даже не покачнулся. Да, энергии она на своё появление жрёт немало. Но мой запас сейчас заметно вырос.

Я видел, как слегка подрагивает пространство над спинкой дивана — похоже, зверюга разместилась со всеми удобствами.

Открыв холодильник, я достал одну из своих закаток. Открутил крышку, заглянул внутрь и поморщился.

Следов кристаллизации нет.

Зато появляются следы гниения. И это, млять, странно.

Я же поставил банки в холодильник? Это как минимум должно было замедлить процесс разложения. В моём прошлом мире сердце монстра в его крове даже при жаре могло легко сохраняться в идеальном состоянии неделю.

Быстро заглянул в остальные банки — везде сердца начали портиться. Ну делать нечего — отправил все банки в пространственный карман. Потом выброшу.

А из кармана достал другие банки. Те, что в нём и были.

Здесь изменений я не обнаружил и одобрительно кивнул. От этой части эксперимента я и так ничего не ожидал. Просто устроил небольшое сравнение. А заодно и убедился в том, что здесь пространственный карман работает так же, как и в моём прошлом мире.

Время над ним не властвует. А значит, и сложенные в него ингредиенты не портятся.

И что же получается? Я таскал сердечко в сумке — оно кристаллизировалось, положил в холодильник — испортилось.

Самый очевидный вывод — дело в том, что сердца разные.

Но интуиция подсказывает, что не всё так просто. Даже если бы у меня было сердце огненной борзой, оно бы тоже начало портиться в холодильнике.

Дело в другом — пусть не всегда, но часть времени сумка была рядом со мной. А вокруг каждого живого создания есть энергетическое поле. Оно практически незаметно даже для меня, в отличие от внутренней энергии. Это поле своего рода остатки энергетической жизнедеятельности, выхлоп — не более того. Но даже его достаточно, чтобы влиять на окружающее пространство, если источник поля либо наделён мощной внутренней энергией, либо имеет какую-то необычную особенность.

Глядя на свежее сердечко в банке, я активировал покров и начал очень медленно и аккуратно вливать в сердце свою энергию.

В ноздри ударил едкий запах.

«Фе! Кто-то сдох! — мысленно возмутилась моя зверюга. — Проветри! Самку спугнёшь!»

Неодобрительно покосившись на размытое пространство над спинкой дивана, я быстро закрутил крышку и убрал испорченное сердечко обратно в пространственный карман.

На выброс.

Вливание энергии в сердечко монстра не помогло. Стало быть, дело в какой-то моей особенности?

Дверь одной из спален отворилась, и в коридоре послышались мягкие шаги.

«Гы-гы! Самка в ярости», — веселилось «невидимое пятно» над спинкой дивана.

— Максим? Ты что-то готовишь? — спросила Кристи, заглянув в кухню.

— Да банки разбирал, — отозвался я. — Закатки испортились.

— Хм… — задумчиво протянула она, оглядывая помещение. Смешно дёрнув носиком, девушка поморщилась и проговорила: — Ну ты главное не расстраивайся. Нельзя быть идеальным во всём. А завтрак я утром закажу, не переживай.

И быстро вылетела из кухни. Правда, далеко не ушла — я пошёл за ней и нашёл Кристину в гостиной.

— Тебе нравятся такие сериалы? — удивлённо спросила она, указывая на экран. Сейчас там щупленький женоподобный кореец рыдал перед зеркалом.

Даже страшно представить, что за сюжет у этого произведения.

А Кристи ехидно посматривала то на экран, то на меня. В моей голове хихикала зверюга.

Внезапно как-то слишком много «разумных» созданий появилось вокруг меня. Целых полтора, и они уже умудряются капать мне на мозг.

Может, поэтому мой родной папаша дочерей скидывал на сторону? А когда жён и сыновей стало слишком много, просто самовоспламенился? То есть самоустранился?

Я медленно пошёл на Кристину. Улыбка слетела с её лица. Я приблизил своё лицо к её.

Она напряжённо задышала и покраснела.

— А ты что, из тех людей, кто судит других за их увлечения? — тихо прошептал я. — А, госпожа-автомеханик?

— Нет, прости! — отпрыгнула она и зачастила: — Да, была не права. Смотри хоть корейцев, хоть китайцев. Не осуждаю!

И пулей улетела обратно в свою комнату.

«Это было жёстко, оппа» — изрекла зверюга.

«Не называй меня так».

«Перестану, когда перестанешь звать меня зверюгой, оппа. О! Сейчас Эмилию покажут! Не отвлекай меня!»

Возле дома я стоял, качаясь…

Я изображал подпитого мажорчика, который живёт по принципу: «утром выпил, весь день свободен».

Одет я был в странный наряд: темно-синие штаны, узкие сверху, но широкие внизу, светлая рубаха с чёрными и серыми горошинами. У рубахи были огромные и треугольные лацканы, считай, до самой груди. Но главное — рукава заканчивались петлями для пальцев. Рубаха эта отлично скрывала и Метку, и браслет-оруженосец.

Странный наряд. Но, с-сука, дрогой и модный. Из свежей коллекции графа Зайцева.

— Дяденька, вам плохо? — заискивающе спросил чумазый малец-оборванец в грязной жёлтой футболке. Он смотрел на меня снизу вверх такими искренними глазами… Неудивительно, что добрая девочка Кристина повелась на эту блестящую игру профессионального побирушки.

— Мне… хорошо, парень! — ответил я, выдохнув в его сторону невидимое облако пивного перегара. Я выпил всего одну бутылку. Но Виталя подсказал, какое дешманское пойло лучше брать, чтобы от него в округе цветы вяли.

«Выпьете несколько литров нормального пива — пахнуть будет также, как с одной бутылки этой 'Девятой Охоты», — уверял меня мой верный слуга.

В общем, то что нужно.

Парнишка непроизвольно поморщился.

— Дяденька-дяденька, а вы аристократ, да? — поинтересовался малец.

— А? — я хмуро покосился на него. — Вертел я эту аристократию, парень! Даже простые люди, как мы с тобой, могут добиться высот. Эх, знал бы ты, как эти глупые аристократки бывают щедры… Трахаешь их, а они тебе платят, ик! Ой, прости, малец! Рано тебе ещё такое… знать!

— Мне уже одиннадцать! Я знаю, что такое…

— Тише-тише… — перебил я. — Знаток, едрить тебя в ногу! Тощий ты какой-то, знаток. Ох… отличное у меня настроение… — я пошатнулся и, схватившись рукой за столб, продолжил: — после этой баронессы. Фух… Хочешь, пожрать куплю? Тут вроде неплохую шаурму готовят. Запах стоит отличный! Точно не из кошек, говорю тебе!