— Значит, тебе опасно туда выходить? — Я взглянул на манящее красное марево, вливающееся сквозь распахнутую дверь. Как же я хотел окунуться в этот жар!

— Нет. Пока я твой хранитель. Но под этим небом, — она тоже покосилась на дверь, — я все же буду оставаться невидимой. Думаю, твой отец пока временно возьмет на себя мои обязанности?

— Не бойся! — Я перевел взгляд на Лайлу. Какими темно-синими стали ее глаза! Кажется, она действительно боится. Чтобы подбодрить, я прижал ее к себе. — Рядом со мной с тобой ничего не случится! И уж тем более я не дам тебе сгореть. Забыла? Я же пожарный!

— Не забыла. Но в первую очередь ты — демон. — Она встретилась со мной взглядом, неловко потупилась и вдруг отстранилась. — Иди! Твой отец ждет тебя!

Я покорно опустил руки, давая ей свободу, и мгновение спустя уже любовался на пустынный зал. Исчезла… Ну как всегда, в своем репертуаре! Едва сдержав вздох, я поплелся к двери. Восторженно-воздушное настроение испарилось вместе с уходом Лайлы. Ну и ладно!

Не дойдя до арки, я в нерешительности замер. Жар на улице стоял такой, что легкие обжигало с каждым вздохом, а лицо горело так, словно ко мне поднесли факел. И что мне делать с местной экологией? Право слово, не отказывать же отцу в прогулке из-за таких мелочей! Интересно, куда он ушел? Хоть бы объяснил, как мне примерить, а главное, где взять тот чешуйчатый костюмчик цвета взбесившейся малины.

— Лайла? — тихонько позвал я и огляделся. Может, девчонка что-нибудь подскажет? — Я знаю, что ты здесь!

Тишина!

Ну и фиг с вами! Сам разберусь! Только сначала закрою дверь. Мозги перестанут плавиться, и что-нибудь придет на ум.

Я стиснул зубы и шагнул из спасительной тени в ярко-красный столб света, падающий на пол с багряных небес. До двери шага три, но, сделав лишь первый, я понял, что не дойду! Ощущение, будто по венам течет не кровь, а жидкий огонь, усилилось во сто крат, в глазах плавала багровая муть. Но хуже этого стало на миг пронзившее сердце ощущение брошенного всеми законченного неудачника.

Сжав кулаки, я заставил себя собраться и с утробным рыком попер к вожделенной двери. И в последний миг, уже захлопывая ее, я с изумлением уставился на вдруг ставшие чешуйчатыми руки с десятисантиметровыми острыми черными когтями.

У меня получилось?!

Я замер, подчиняясь вдруг разлившемуся по телу чуть щекотному покалыванию, с удивлением осознавая, что мысли перестали носиться бешеными зайцами, сердце — колотиться в горле, а тело больше не болело. Более того. Ощущение всемогущества вновь пузырьками впилось в кровь. Йох-хо!

Но тут эйфорию грубо прервали. Дверь распахнулась, едва не впечатав меня в стену, и под каменные своды заглянул отец.

— Шайтаар, долго ждать, когда ты наиграешься с броней? Как маленький, в самом деле!

Наиграешься? Ха!

— Мог бы и помочь, если торопишься. — Я шагнул мимо него под уже совершенно не опасные небеса.

— А чего тебе помогать? Ты и сам прекрасно знаешь, как вызывать и как снимать броню. — Он вышел следом. Сзади гулко стукнула дверь.

— Если честно, не очень! — Покосившись на идущего рядом отца, я украдкой огляделся. Позади каменного строения, из которого мы только что вышли, возвышались всевозможных форм дома и крыши, а прямо по курсу лежало огненное озерцо. — Я едва не сгорел, прежде чем эта дурацкая броня появилась! Ощущения, надо сказать, жуткие!

— Ты преувеличиваешь. — Отец и не подумал меня утешать, а, прибавив шаг, направился к озеру. — Просто тот, кто встретил тебя после инициации, не позаботился о приятности твоих ощущений.

— А как ее снимать?

Озеро приблизилось. Я с опаской заглянул в кипящую лаву и отступил на шаг.

Вместо ответа отец расхохотался.

— И что я такого веселого сказал?! — Броня усилила мой рык. Ну не люблю, когда надо мной смеются!

— Можешь об этом даже не беспокоиться. — Отец резко оборвал смех. — Тот, кто провел тебя через обряд Возвращения Сущности, явно знал, что делает.

— В смысле?

— После перехода твое тело моментально вызвало броню, и едва мы попали в зал Ритуалов, как броня исчезла. Не удивлюсь, если к тебе вернулась память перерождений.

Я помолчал, глядя в его глаза сквозь пламя, живущее в прорезях шлема. Смешно. Я действительно знал ответы на эти вопросы и все же зачем-то спрашивал. А может, это просто желание убедить себя в том, что он снова рядом? Забавно. Сейчас мы с ним больше напоминали братьев, чем отца и сына.

— Память… — Я подцепил лежавший на берегу гладкий черный валун и с наслаждением швырнул его в бурлящий огонь. — Скажи, зачем… все это? Зачем все это сейчас? Или ты тоже считаешь, что я скоро… меня скоро…

Он подошел ближе, и его тяжелая рука легла мне на плечо.

— Я ни о чем таком не думал и не думаю. Просто… ты даже не представляешь, как долго я тебя искал. И сейчас, когда нашел, я не могу тебя отпустить. Я понимаю, что должен оставить тебя в покое и ждать, когда ты сам вернешься в Красный мир, но не могу. — Отец вдруг сделал несколько шагов назад, и на его затянутой в черную перчатку ладони появился курящийся дымной темнотой блестящий шарик. — У нас еще есть немного времени. — Мне показалось, что он улыбнулся. — Хочешь прогуляться в столицу этого мира?

Смущенный его признанием, я неловко пожал плечами:

— Наверное.

Шарик в его руке мгновенно превратился в маленький смерч, который вырос до громадных размеров.

— Пойдем? — Отец протянул мне руку.

Упрямо мотнув головой, я первым шагнул в воронку, думая, что тут мне и придет конец, но где-то в глубине души теплилось знание, что этот смерч лишь средство передвижения.

Звонок в дверь вывел его из задумчивости. Первой мыслью было не открывать. Зачем? Он точно знал, что в его берлогу некому прийти, к тому же в столь поздний час, но… Почему-то всегда решающую роль в жизни играет это «но». Может, потому, что до последнего чего-то ждешь?

В глазок он увидел лишь странное перекрещение теней. Так бывает, когда на твоей площадке уже давно перегорела лампочка, и никто из соседей не собирается ее менять, поскольку лень, да к тому же подъезд и так прекрасно освещен халявным светом с верхнего и нижнего этажей.

— Кто там? — Собственный голос показался чужим.

Тени шевельнулись, превращаясь в две широкоплечие фигуры, но ответа не последовало.

Ладно.

Сдернув с вешалки увесистую цепь, он снова заглянул в глазок. Фигуры никуда не делись. Теперь они не стояли безжизненными тенями, а тихо о чем-то переговаривались.

Не спрашивая больше ни о чем, он одним щелчком открыл щеколду, распахнул дверь и принялся раскручивать цепь. Двое незнакомых парней вдруг упали перед ним на бетонный пол и понесли какую-то ахинею:

— Помилуй, князь Сайдарг!

— Мы не хотели тебя тревожить, но нам приказали.

— Ты должен пойти с нами, чтобы после жизни в смертном теле ты не позабыл свой народ!

— Да, если дьявол нас обманет, запомни: ты должен сам найти путь в руины нашей столицы.

— Твой народ страдает без тебя, князь…

— …и готов вновь завоевать для тебя корону Всевластия.

— Ты должен пойти с нами.

От такого приветствия даже набирающая обороты цепь разочарованно брякнула и повисла.

— Так! Милостыню не подаю!

— Нам не нужно подаяние! Рубины никогда в нем не нуждались!

— Ты учил нас забирать все, что принадлежит нам, не унижаясь!

В голове мелькнула паникерская мысль, что ему это снится. А что? Почти сутки без сна, да еще после дежурства — уснул на фиг!

— Братишки, шли бы вы на… — Не сводя взгляда с неожиданных гостей, он захлопнул дверь.

Фу! Ну и хрень от этого дыма мерещиться стала. Ему срочно нужен отпуск. Нет, решено! Завтра он на дежурство не пойдет!

Задвинув щеколду, он захлестнул цепь на перекладине турника и прошел на кухню. От таких глюков нужно избавляться только сном! Еще и смерть Мишки из головы не выходит. Он должен был его спасти — и не смог. Впервые за столько лет, отданных подчинению огня, он испугался рявкнувшего на него пламени, и… время было упущено. Если бы Тар знал такие подробности, мог бы он относиться к нему по-прежнему? Но больше всего не давало покоя сказанное ему странным незнакомцем в ту памятную ночь: если не хочешь быть убитым — убей. Кого? Друга? Брата? Того, кто не раз спасал ему жизнь?