Глубоко вздохнув, я решительно стукнула в дверь.

— Входи, дитя мое. — Голос учителя заставил меня шумно выдохнуть и решительно распахнуть дверь.

— Господин Гаврилий, я…

Он отвлекся от изучения бумаг.

— Здравствуй, Лайла. Как всегда, самая последняя! Скажи на милость, где на этот раз тебя ангелы носили?

— Э-э-э, не то чтобы ангелы и не то чтобы носили… — Я шагнула в его кабинет и виновато принялась разглядывать пол. Тьма, и откуда он все знает? — В мою келью новенькую подселили. А у нее свой шестикрыл имеется, вот они с ним меня и подбросили…

— Понятно! — Учитель, изо всех, стараясь оставаться серьезным, нахмурился. — Как можно доверять свое бесценное время этой глупой животине? Не удивлюсь, если вы летели через Инквизель, попутно заскочив проведать стадо этого шестикрыла, пасущееся где-нибудь на берегу Святых вод.

Я кашлянула, изобразив глубочайшую вину и раскаяние. Ну не признаваться же ему, что примерно так все и было, только попутно мы еще останавливались во всех райских забегаловках, чтобы утихомирить капризную тварь: то манна ей подгорела, то в росе градусов мало!

— Сожалею, учитель. Я с шестикрылами раньше так тесно не общалась, а тут случай и все такое…

— Любознательная ты наша! — Архангел не удержался от ухмылки и тут же посерьезнел. — Что мне с тобой делать? Вся твоя группа уже распределена, а пока ты летала на этой зверюге, последний подопечный, который тебе достался, решил с земной жизнью повременить.

— Как повременить? — Только не это! Еще целый год слушать его занудные лекции? Я не выдержу повторного курса! Знала бы, что из-за этого шестикрыла лишусь практики, я пришла бы сюда еще вчера и переночевала у дверей, чтобы быть первой! — И что мне теперь делать? Мне просто необходимо для духовного роста о ком-то заботиться!

— Я понимаю! — Учитель пригладил белоснежные локоны и задумчиво прошелся по комнате. — Заботиться? Ну а в чем проблема? Вот возьми хотя бы на перевоспитание какого-нибудь шестикрыла!

Я поморгала, разглядывая его долговязую фигуру.

— Вы шутите?

— На этот раз да! — Он остановился напротив меня. — Но, будь моя воля, я бы отправил тебя на повторный курс, потому что тебе даже этих зверюг доверить страшно! Ладно, не буду тебя мучить. — В его руке словно из воздуха появился исписанный лист. — Вот. Комитет по душам прислал это за мгновение до твоего прихода. Одно скажу сразу: довольно странная судьба. Никаких роковых событий у этой души не прописано, кроме одного. По исполнении двадцати семи лет — этот человек умрет. Хотя это тоже не факт, так как все будет зависеть от тебя.

— Как это — от меня? — Стараясь скрыть радость, я нахмурилась. Свобода. Свобода!!! Через двадцать семь земных лет я стану полноправным ангелом!!! У меня будут собственные крылья! — Если по судьбе идет эта дата…

— …значит, ангел-хранитель должен сделать все, чтобы ее отодвинуть! Хотя бы на день! Может, смерть наступит в результате аварии? Или отравления? Предотвратив эти несчастья, ты можешь отсрочить смерть своего подопечного на очень долгий срок.

Только этого не хватало!

Чтобы он не догадался о моих мыслях, я состроила невинные, полные рвения глаза.

— Конечно, я сделаю все, чтобы эта душа не страдала. А… мм… когда она должна родиться?

Учитель заглянул в исписанный лист и недоуменно нахмурился.

— Я, возможно, чего-то не понимаю… — Он поднял на меня круглые от изумления глаза. — Но тут указано, что она уже родилась! Быстро! Немедленно к ней!!!

Возле архангела, открываясь, рассыпался серой пылью переход.

— Что? Как? Сейчас? Но я не готова!

О Вседержитель, за что ты так меня не любишь?! Теперь, в шаге перед неизвестностью, я неожиданно с тоской вспомнила о нудных, скучных, а главное, спокойных годах прозябания в школе ангелов.

Учитель сунул мне в руку листок с вдруг засеребрившимися буквами и потащил меня к серому смерчу.

— Ничего не бойся! Я тебя всему научил, если будут вопросы, просто открой переход в Лазурь. Для практикантов он бесплатный!

И комната исчезла.

Машина летела по темной ленте дороги мимо белоснежных, запорошенных первым снегом деревьев. Тихая музыка, мирные голоса. Никто не заметил, как возникшая ниоткуда на пустой дороге огромная тень слепилась в грузовик. И реальность разлетелась истошным криком, визгом тормозов и…

Вздрогнув, я распахнул глаза. Долго смотрел в светлеющее окно, пытаясь унять колотящееся где-то в горле сердце.

Один из мерзких снов, время от времени напоминающих мне о том, что я все еще жив.

Рядом сонно всхрапнули и заворочались. На грудь упала горячая рука и по-хозяйски приобняла.

Хм, если вечером этот жест намекал на продолжение, то утром напоминал, что пора и честь знать.

Я осторожно повернул голову и скосил глаза, пытаясь разглядеть в утренних сумерках обладательницу этой лапки.

А ничего… Тоненькое личико с недовольно оттопыренной губкой, брюнетка. Если без косметики, то лет двадцати, не больше.

Приподняв руку незнакомки, я осторожно перекатился, спасаясь из западни, и сел на тихо скрипнувшей кровати.

Черт, где я, а главное — как меня сюда занесло?

Вещи и кроссовки нашлись в углу под креслом. Торопливо одеваясь, я с все большим подозрением косился на облепленные яркими постерами стены крохотной квадратной комнаты. Давно не просыпался с незнакомкой в общаге, а в том, что это именно общага, сомнений не было.

Застегнув ремень и натянув майку, я хлопнул по карманам, с облегчением выуживая на свет бумажник. Ого, даже с наличкой. Хотя после вчерашнего обмывания зарплаты от нее мало что осталось. Выудив пару купюр, я бросил их на подушку.

За ночлег.

Дверь выпустила меня в длинный коридор, выкрашенный синей, от времени облупившейся краской. Миновав его, я оказался на лестничной площадке и заторопился вниз, откуда раздавались дикие звуки. Я даже на мгновение замер, пытаясь понять их источник, но заработал лишь головную боль. Загадка оказалась проста. В фойе за стеклом, уютно вытянувшись на диване, спала вахтер этого милого заведения и храпела так, что звук, усиленный стеклянной коробкой, был похож на рык льва.

У дверей я замешкался, снимая с ручек загнутый дугой железный прут, выполнявший функцию замка, и шагнул в прохладную свежесть утра. Свобода!

Сбежав по ступенькам, я огляделся. Знать бы еще, где моя машина.

Рука непроизвольно дернулась к брюкам. Брелока и ключей не было. Черт! Узнать бы хоть, где я нахожусь, и, как назло, ни души!

Выйдя на пустынную дорогу, я огляделся и зашагал к манившему впереди скопищу многоэтажек.

Неожиданно раздалось слишком громкое в этой утренней тишине пиликанье. Сотовый. Выудив трубку, я, хмурясь, полюбовался на пляшущие цифры и поднес телефон к уху.

— Да? — Боже! Сказал и сам испугался. Этот хрип даже голосом-то назвать сложно, но меня поняли и, что больше всего радовало, узнали.

— Тар, ты куда делся? — Голос Макса тоже не радовал изящными тонами. Усталый, злой.

— Без понятия, — прохрипел я, постепенно узнавая свой голос.

— Ты не дома?

— Мне вначале вообще показалось, что я в другом городе. И машины нет.

— Машину ты оставил у «Трех семерок». — Он помолчал. — Деньги есть?

Я зачем-то кивнул:

— Осталось немного.

— Тогда лови такси и дуй к нам. — Его голос повеселел.

— Куда к вам? — Я нахмурился, пытаясь уловить звуки, доносящиеся сквозь голос друга. Музыка, голоса…

— В «Три семерки». Клуб закрывается, а мы тут немного задолжали.

Я чуть не расхохотался. Вот теперь точно прощай зарплата. Интересно, почему ее хватает в лучшем случае на неделю? Наверное, поэтому девушки поддерживают со мной знакомство именно на этот срок. Неделя! А потом мне становится скучно, им тем более, и я вновь оказываюсь свободным.

В таких отношениях есть определенный плюс — видишь только достоинства. На то, чтобы разглядеть недостатки, нужно гораздо больше времени.