Петр обернулся, прищурился, разглядывая идущего к ним парня, чьи черты почти стерлись из памяти, но осталось имя, которое он каждый день повторял, веря, что этот человек поможет.

– Вейтр?

– Запомнил… – Тот хлопнул Петра по плечу. – Мне сказали, что ты меня ищешь.

– И все-таки, Вейтр, я был бы с ним поосторожнее, – недовольно поморщился один из рыжих. – Ведь он появился в камере наказания вместе с тобой, в тот же день, когда тебя поймали на превышении волнения.

– Возможно, Правящие специально подослали к нам одного из Исполнителей справедливости? – вступил в тревожный разговор другой. – У этого существа фигура воина и шрамы на теле, которые подтверждают это.

– Успокойтесь! – Рык Вейтра подействовал на всех, как большая доза успокоительного. Он дождался полной тишины и тихо продолжил: – Вы забыли, кто я? В этом человеке действительно течет кровь ушедших русов. Я – знаю.

Лиза

День тянулся, как прилипшая к ботинку жвачка. Шарам привел меня в залы, находящиеся под городом, и мне пришлось в течение долгого времени экспериментировать со вкусами, запахами и собственными пристрастиями.

Например, я в жизни терпеть не могла овсянку и манку, а вот Галка была без ума от этих «жутко полезных» каш. Я ненавидела вишню, Галка ее обожала. Я покрывалась жуткой сыпью от клубники – сестра могла съесть ее ведро! Я любила картошку фри, пельмени и пиццу – Галка все это ела по великим праздникам.

Намучившись с нашими непохожестями и напробовавшись инопланетной еды так, что казалось, треснет желудок, я кое-как составила меню завтраков, обедов и ужинов, не забыв включить в список любимые Галкой фиолетовые фрукты. Из питья я заказала воду, и хотя она была безвкусная, чуть солоноватая, но все же ее я опасалась меньше тех напитков, которые усиленно предлагал мне Шарам.

Потом я потребовала отвести меня к сестре. Якобы для того, чтобы оповестить ее о выбранном мною меню.

– Я оставлю вас наедине, – обрадовал Шарам, когда мы остановились у дома, ничем не выделяющегося из тысяч таких же строений. – Мне нужно кое-что подготовить к твоему следующему уроку сна. Зайду за тобой через час после восхода лун.

Не дожидаясь ответа, он развернулся и вскоре исчез, скрывшись за одним из белоснежных строений.

Я подошла к едва заметным створкам дверей и шагнула в дом.

– Галь?

На первом этаже никого.

Я подошла к подъемникам, раздумывая, куда отправиться – вверх или вниз.

– Га-аль?

– Зря стараешься. Она вышла прогуляться, но мне кажется, она пошла искать тебя. – Голосок, раздавшийся откуда-то снизу, заставил меня опустить глаза и обрадованно заулыбаться.

– Хряп, я тебя искала! Ты не поверишь, но я очень рада тебя видеть! – Я присела и поднесла к домовенку ладонь. Он польщенно надулся, залез мне на руку и уселся, свесив ножки.

– Вот ради такого признания и стоило терпеть весь этот дурдом! Хотя я всегда знал, что ты ко мне неравнодушна. Бедный Дарн… Но мое сердце несвободно, крошка.

– Конечно, как я могла устоять перед таким высоким и красивым мужчиной, как ты, – томно протянула я и насмешливо фыркнула. – Дорогой, ты себе льстишь!

– Что ж, утешай себя этим… – Хряп подергал себя за бороду и подозрительно прищурился. – А зачем ты тогда меня искала?

– Вообще-то я хотела бы получить обещанный отчет по поводу того, что произошло за сегодняшний день. – Я подошла к столу и опустилась на стул.

Хряп нехотя слез и вновь озадаченно дернул себя за бороденку.

– Да вроде ничего такого не произошло, а то, что произошло, и тебе самой ведомо… Проснулась, ходила вместе с тем рыжим с глазами змеи…

– Да нет! – в нетерпении перебила я его. – Меня волнует сон! Ты, тот парень… Все, что я видела, было реальностью или нет?

– Ну… как бы тебе сказать…

– Сон – это грань между миром смертных и невидимым миром. – Зазвучавший голосок заставил меня настороженно оглядеться, а Хряпа расплыться в восторженной улыбке.

– Милая! Ты все-таки решила ей показаться?

Я вновь огляделась.

– Если честно, никого не вижу!

– Потому что разучилась видеть. – Вновь этот голос! И тут я замерла, глядя, как от белой стены отделился сгусток света и поплыл к нам, с каждым мгновением превращаясь в крохотную светловолосую женщину, чьи одежды словно были созданы из солнечных лучей. – Хотя твоя сила гораздо больше, чем у многих живущих ныне дайн. Возможно, потому что в тебе нет примесей крови рейвов.

– Кто такие рейвы? И… кто ты? – Волнение сменилось привычным любопытством, которое и заставляло меня верить в тех, кого обычные люди назвали бы видением или бредом.

– Рейвы – это древнее название рода красноголовых. Когда-то давно вместо песков здесь была сочная трава, леса и реки, полные чистой воды. И жили три расы – рейвы, арзы и русы. Рейвы всегда стремились к техническому прогрессу, поэтому их племя очень быстро скрылось за стенами городов, арзы любили уединение, неспешный ход жизни, ведущий к самосовершенствованию. Их поселения можно было встретить высоко в горах, куда не было пути равнинным рейвам. А еще были русы. Они стремились жить в единении с природой, чтили души ушедших. Дайны просили помощи у жителей невидимого мира, и мы всегда помогали. – Светящаяся женщина опустилась на стол рядом с Хряпом, не отводящим от нее влюбленного взгляда. – Прошли тысячелетия. Для жителей невидимого мира – миг, но за этот миг живые успели совершить непоправимое. Города рейвов росли. Они покоряли космос. Им требовалось все больше и больше площадей, которые они забирали у лесов, а значит, и у русов. Однажды пришли те, другие, и потребовали откуп за сам факт нашего существования. Рейвы согласились стать рабами, но русы и арзы отказались платить дань. Начались войны, в которых гибли не только живые, но и сам мир. Не выдержав соперничества, малочисленное племя русов с примкнувшими к ним арзами однажды захватили несколько летающих громадин рейвов и навсегда покинули Лутан. Вместе с ними ушли и лучшие из рейвов, которым было чуждо насилие. Оставшись на планете одни, рейвы решили, что победили, и продолжили уничтожать свой мир. Уничтожать себя. А мы уже ничем не могли им помочь. Среди них было очень мало дайнов, которые бы услышали наши предостережения и наши подсказки, и те, единицы, кто мог нас увидеть, были вне закона или боялись сказать о наших предупреждениях.

– Ага! Лиз, тут, оказывается, такие кошмары творятся, жуть! Из людей роботов стругают, только щепки летят! – поддакнул Хряп и тяжело вздохнул. – О времена, о нравы!

– Я, Хранительница душ, пришла к тебе, дайна, чтобы просить помощи. Если этот мир умрет, умрем и мы, ибо наша задача – сберечь жизнь. Сберечь гармонию.

– Оче-чень приятно, – заикаясь, выдохнула я. – А… как я смогу вам помочь? Если честно, я и сама в такой ситуации, хоть вой!

– Да. Одна ты не справишься. Но у меня есть воины. Мы поможем тебе. Главное, не противься. И ничего не бойся.

– Ну… – Я нервно хохотнула. – Думаю, что очень скоро я вообще перестану бояться. Просто потому, что из моей головы уберут саму память о страхах.

– Они не могут стирать память. Возможно, менять что-то, но не удалять, ведь ты же понимаешь, что что-то исчезло? Осталось, но скрыто за серым туманом?

– Да! – В сердце снова плеснула болью тоска. – Так и есть. Серое пятно вместо… вместо… кого-то. Не вижу.

– Не пытайся увидеть этот образ глазами. – Она подлетела ко мне близко… так близко, что я почувствовала слабое покалывание, как от легкого разряда электричества. – Чувствуй. Все, что было, осталось. Вот здесь.

Вполне ощутимая ладонь коснулась моей груди, заставив сердце на миг сбиться с ритма.

– Я постараюсь… понять. – Почему-то захотелось расплакаться. Горько. Навзрыд. Как когда-то, в детстве, когда разбитая коленка была самой большой бедой в мире. Но я только всхлипнула и кивнула: – Я пойму.

– Эх, девчонки! Какие же вы… – К нам бросился растроганный Хряп, но на полпути настороженно замер и вдруг исчез. Вслед за ним исчезла и Хранительница. Где-то совсем близко послышались голоса, сзади прошуршали двери.