– Мм… – последний аргумент соседа явно оказался для нашей хозяйки жирным плюсом. – Где, говоришь, она сейчас?

– Так дома, где ж еще? – Он посторонился, пропуская ее. – А твои гостьи в город, что ли, умотали?

– Галина. А вторая дома осталась, – сдала меня старуха, заставив спрятаться за шторку. – Так что охрана имеется, и снова чего украсть даже не надейся.

Через пару секунд тихий окрик заставил меня замереть:

– Лиз, Лиза! Выйди, разговор есть!

Я высунулась в окно и уставилась в белесые глаза соседа. Как затянутое серой дымкой небо. Интересно, и с чего я вчера решила, будто они у него зеленые?

– Чего тебе?

Он смущенно улыбнулся.

– Ты это, того, не обижаешься, что я тебя вчера бросил?

– В смысле?

– Ну… с лесником о жизни так заговорились, что проснулся сегодня утром. – Он виновато взлохматил макушку. – И сразу к тебе! Правда, вначале в засаде сидел, ждал, когда сестра твоя уедет. Сурьезная она у тебя!

Чувствуя, как реальность пытается от меня сбежать, я переспросила:

– Гриш, ты что, ничего не помнишь?

Тот искренне помотал головой и сразу насторожился:

– А чего я должен помнить?

– Та-ак! – Я подержалась за лоб и бросила: – Подожди, сейчас спущусь.

Едва я спустилась, как он шагнул ко мне, прищурился и вдруг спрятал руки за спину.

– Так что вчера было-то?

– Да ничего особенного. К озеру прогулялись. – Я тоже остановилась в метре от него.

– К какому озеру?

– К Русалочьему.

– Да не было этого! Говорю ж, мы с лесничим заговорились, потом я вышел, а тебя уже и след простил! – Он смущенно почесал затылок. – Ты это… того… не обижайся? Ну и то, что я к тебе маленько приставал… Может, ты мне нравишься.

– Уходи. – Я развернулась и пошла к двери. Ощущение какого-то невероятного обмана, подлога обидой сдавило сердце. Ненавижу!

– Что? – Он удивленно похлопал выгоревшими ресницами.

– Пошел вон! И никогда больше сюда не приходи! – выпалила я ему в лицо и, влетев по ступенькам в дом, захлопнула дверь.

– Лиз! Ты чего?

Подперев спиной затрясшуюся дверь, я на всякий случай задвинула щеколду.

– Открой!

– Та-а-ак! Чего это ты тут буянишь?

От внезапно раздавшегося голоса хозяйки дверь мгновенно перестала трястись.

– Да я…

– Иди домой. Бабка зовет.

Секундой позже я услышала удаляющиеся шаги, хлопнула калитка, и все смолкло. Ну надо же, какой авторитет!

В дверь тихонько стукнули.

– Лиз, открывай, он ушел.

Я щелкнула задвижкой и смущенно улыбнулась Ольге Николаевне.

– Надоел.

– Понимаю…

Она прошла в дом, а я постояла на крыльце, разглядывая безоблачную синь неба. День обещает быть жарким и… долгим. Надеюсь, сестренка не очень задержится в городском раю.

В глубине дома что-то загрохотало, я бросилась на звук и на пороге кухни остановилась. Хозяйка достала похожий на кастрюлю с приборчиками агрегат и установила его на плиту. Деловито сняв с кастрюли какие-то шланги и спираль, она притащила из своей комнаты здоровенную бутыль с чем-то белым и торжественно выбулькала ее содержимое в кастрюлю.

– Э-э-э, а… я могу чем-нибудь помочь?

– А чего мне помогать? – Взглянув на меня, она деловито нацепила шланги, открыла воду и, щелкнув выключателем, уселась за стол. – Умный аппарат. Только надо дождаться, когда закипит, и убавить.

– И что это будет?

– Так самогонка!

– Фу… – Я поморщилась.

– Меж прочим, натурпродукт! – обиделась хозяйка. – Не стану же я настои себе на зиму готовить из того суррогата, что в магазине Зинка продает.

– Хм… – Я глубокомысленно помолчала. Если честно, в крепких напитках я не разбиралась и особой разницы для меня не было. – А…

– Насчет сегодняшнего утра… – перебила она мою так и не оформившуюся мысль. – Ты не пугайся. Ладно? И сестру успокой. У меня иногда такое бывает. Могут ложки летать и… каша, как ты уже сегодня видела. Дух неугомонный у меня живет. Домовой.

– Ага, заметила, – улыбнулась я.

– Ой, как приятно, когда меня обсуждают! – умилился Хряп, проявляясь на убранном хозяйкой столе. – А то хоть голову разбей – не видят и все! Или все на крыс списать готовы! А какие крысы в моем доме?! – Он принялся расхаживать по столу, возмущенно размахивая руками. – Не ценят меня! Уйду я от вас!

– Угомонись! – вдруг прикрикнула на него хозяйка. – Сейчас начнешь стонать до завтра!

– Не стонать, смею заметить, а возмущаться вопиющей несправедливостью! – тут же вскинулся Хряп. – А то никакой благодарности от тебя не дождешься!

– Интересно, за что? Или я должна тебя благодарить за сегодняшний разбросанный по кухне завтрак?

– Ну я же убрал!

– А на столе?

– А разделение труда?

– Так! – Я подержалась за голову, пытаясь сообразить что-то важное… важное… И тут до меня дошло. – А-а-а! Теть Оль, вы что, его видите?!

Эти двое смущенно замолчали.

– Ну… вижу. Свое же…

Я возмущенно уставилась на прогуливающегося по столу Хряпа.

– Зачем ты мне врал? Никто не видит, не слышит! Один!

– Я не врал! – Он попинал крохотной ножкой одиноко стоявшую на столе сахарницу. – Просто не уточнил, что, кроме Олюшки, меня точно никто не видит!

– Важно даже не это! – Хозяйка убавила огонь. – А то, что его видишь ты!

Я пожала плечами:

– С детства вижу, и не только домовых.

Ответить ей не дали.

– Ли-из, – хлопнула дверь, и из коридора вновь послышался голос Гришки, – а я что приходил… погода – чудо!

Мы с хозяйкой переглянулись.

– Вот неугомонный! Ну где ты там? Иди сюда!

На пороге кухни нарисовалось улыбчивое лицо соседа. Внимательно и цепко оглядев нас, кухню, он замер, уставившись на булькающий брагой агрегат.

– О! Увидел! Говори, чего надо, да уходи!

Парень заставил себя отвести взгляд.

– Лиз, пойдем, прогуляемся на озеро? – Меня окутало тепло его глаз, лишая желания сопротивляться.

Нет, ну это уже ни в какие ворота!

– Сначала извинись!

– Извини. – Его улыбка стала еще шире.

– Зачем ты мне врал, будто ничего не помнишь?

– Я пошутил.

– Так! Все! – Я решительно поднялась, чтобы указать ему на выход, но, глядя на его лучащуюся счастьем мордаху, не сдержалась и заулыбалась в ответ. Почему он так на меня действует? То бесит, то…

– А и действительно, – хозяйка вдруг тоже сбавила тон, усмехнулась и только махнула рукой, – чего дома сидеть, Лиз? Иди, свежим воздухом подыши. Когда еще сестра твоя вернуться удумает… Только, Гриш, чтобы к обеду ты мне ее вернул! Понял?

– Понял, – тут же перестав улыбаться, кивнул он, протянул мне руку и повел к распахнутой двери.

Галина

В город мы добрались часам к трем пополудни. Уютное молчание, разбавленное тихими напевами местной радиостанции, закончилось. Просторы полей и зеленая стена лесов сменились нагромождением серых зданий. Город встретил нас суетой и шумом.

– Куда сейчас? – Петр уверенно влился в поток машин. Я помолчала, задумчиво глядя на дорогу. Действительно, куда? Может, сначала домой? Нет. Что дома делать? Поеду на работу. То-то народ удивится!

Назвав адрес, я дождалась, когда он лихо затормозит у высотного серого здания, достала ручку и, нацарапав в ежедневнике свой номер, вырвала лист.

– На, как освободишься – звони.

И, не дожидаясь ответа, вышла.

На родном десятом этаже, где находилась моя рекламная фирма, царило веселье. Воздушные шары оккупировали потолок, оживленные голоса перебивала музыка.

Интересненько!

Секретаря не было, зато на ее столе стоял огромный, в два этажа торт.

Пройдя по коридору, я сцапала спешившую куда-то Танечку, нашего рекламного аналитика, и учинила ей допрос.

– Что происходит?

– Как что? День рождения! – отмахнулась она и тут же растерянно заморгала. – Галина Сергеевна?

– В точку! И у кого? – В голос постепенно начали возвращаться металлические нотки.