Страх отпустил меня, прояснив мысли.

Обиженная Ченом крыса тоже не сидела на месте и словно огромная капля ртути, кругами сновала меж обломков, то ли вынюхивая обидчика, то ли выполняя какой-то план. Кибер что? Он слеп и довольно далеко, а вот от этой блестящей тварьки я ждал чего угодно, любых неприятностей.

В конце концов, она могла просто наткнуться на нас, и что случится тогда, я не мог даже представить. Может быть ничего, а может быть и все, что угодно… Я представил, что этот кусок металла прямо на наших глазах начинает жрать глину пополам с углем и палками, растёт, растёт, и вырастет в такую же вот не знающую жалости махину. Эхо только что пережитого страха всколыхнулось. Я вздрогнул. Нет. Таких нужно убивать, не давая вырасти.

Глядя одним глазом за кибером, стал тихонько наклоняться к кабелю. Проще всего хотелось ткнуть ее ногой, но делать это — то же самое, что стучать головой о стену. А кабелем могло получиться. Кабель я резал сидя на башне и срез получился косой — не очень удобно, но что делать? Розоватые медные жилы поблескивали в полуметре от меня, и я осторожно потянулся, надеясь, что задуманное удастся реализовать. Здесь отсутствовал пепел, и от этого затея моя могла вполне пройти.

Тень моя удлинилась, но кибер на такие мелочи внимания не обращал. Если уж кибер нас не видел, то этот звереныш — и подавно!

Человек — и тот не сообразил бы, а уж кибер или эта тарахтелка…

Спираль, что «крыса» описывала вокруг сбитой башни, все суживалась, и когда она приблизилась к нам на расстояние вытянутой руки, я наклонился чуть-чуть вперед и…

Вечные аккумуляторы знали свое дело.

Синеватая искра соскочила с кабеля и ударила «крысу» в бок. Она словно бильярдный шар, столкнувшийся с другим шаром, отлетела в сторону и замерла среди травы — серебряная на зеленом. Красиво.

— Стой! — прошипела пустота за моей спиной. — Стой, дурак!

Какая-то связь между ними существовала. Кибер прекратил жужжать. В нем загудело и он, мягко оттолкнувшись от склона, упал вниз. Это не походило на падение камня. Скорее — падение орла. Плавное, хищное… Его движение всколыхнуло землю, волна спрессованного воздуха прокатилась через нас, сбив пламя с горящих кустов и обрушив прогоревшие ветки вниз. Похоже, что он безмолвно кричал, отыскивая своего маленького собрата. Метатель вертелся туда-сюда, раздвигая дым, но цели для него не находилось.

Чен схватил меня за руку и держал, не отпуская, словно боялся, что я сделаю еще что-нибудь не то. Повинуясь его толчкам, я обошел башню и оказался с другой стороны. Позади нас что-то лязгало, а Чен все толкал и толкал меня вперед. Оглянувшись, я увидел, что наш враг почти полностью загорожен кусками железа. Нас и метатель разделяло несколько метров бронированных обломков.

— Быстрее!

Пользуясь моментом, мы бегом добрались до гребня и спустились. Уже не боясь метателя, я выглянул.

Чёрт! Контуженая «крыса» потихоньку двигалась. Выходя из глубокого паралича, она сперва дергалась, но уже через секунду, словно напуганная этим ударом бросилась под защиту хозяина в открывшийся в боку люк.

Все оказалось напрасным.

Крыса оказалась такой же бессмертной, как и её хозяин…

…После печальных событий в окрестностях Колдовской Железной Башни жизнь в Сааре замерла. Нет, она не прекратилась, но именно замерла. Жители города словно пришибленные смертью Императора Аденты и коронацией нового императора — Мовсия, сына Аденты, никак не могли переварить таких громадных событий. Доселе Саар считался тихим городишкой, и не замечалось за ним никаких серьезных событий — ну пожары, наводнения и чума не в счет. Этого добра хватало по всей Империи, то после того, что случилось каждый мог ехать хоть в столицу и жить там оставшуюся жизнь за деньги рассказывая о событиях последних дней — о Появлении Колдовской Железной Башни, о противостоянии с колдунами и демонами, о смерти старого императора Аденты и воцарении нового императора — Мовсия, с рассказами о скорбных торжествах, о коронации… Этим каждый житель мог бы хвастаться и, не уезжая в столицу, однако тут гордиться было не перед кем.

Все жители изрядно обезлюдевшего города провожали скорбный караван с телом злодейски убитого Императора Аденты, присутствовали на поспешной коронации, все видели нового Императора, и почти каждый мог смело говорить о том, что дотронулся до Императорского плаща, когда Мовсий, согласно обычаю, проходил по городу.

Эвин тоже все это видел и теперь считал себя почти коренным жителем развалин.

Он жил у эркмасса, но, дорожа вольностью, во дворец приходил только ночевать. Бродя по городу, наблюдал, как потихоньку проходит ошеломление от удара Злых Железных Рыцарей.

Ощущения победы, что жило в нем последние дни, неожиданно пропало. Мысль, отравившая жизнь, оказалась настолько проста, что он задним числом удивился, что она не пришла ему в голову раньше. Если сам он уцелел во время сошествия на землю колдунов и Злых Железных Рыцарей, то отчего бы не уцелеть и Бомплигаве?

Эвин отбрасывал её, объяснял сам себе, что невозможно, чтоб получилось по другому, что Бомплигава не просто мертв, а, скорее всего, сгорел в обломках запылавшего дома, но мысль сидела в голове, как червяк в яблоке и покидать не желала.

Поддавшись наваждению, он задумался, что же делать в таком случае? Как найти человека в незнакомых развалинах?

Мысль сообразив, что услышана, бросила грызть его и теперь только изредка помахивала хвостом, напоминая о том, что враг, возможно, жив и ждать удара в спину занятие не такое уж и бессмысленное. Пока сам не посидишь на трупе врага и не почувствуешь, что тот остыл, то вполне можно рассчитывать на привет от него в виде обоюдоострой железки.

Сжившись с этой мыслью, Эвин стал ходить по городу с оглядкой. Карха это увидел и помог….

Уже три дня он ходил по городу, огибая по протоптанным тропинкам развалины, не помышляя даже о том, чем снискать хлеб насущный. Радушие эркмасса часто оборачивалось серебром и золотом и от этого он мог позволить себе просто несколько дней пожить, радуясь, что остался цел, после того, что произошло на берегу Эйбера, после того, что стоило жизни старому Императору и десятку его войнов. Он даже начал задумываться о выгодной женитьбе, чувствуя, что пожелай он остаться при дворе эркмасса, то так оно и будет. Может быть без золотой тучки над головой, но будет…

И только эта проклятая мысль не давала покоя….Жив Бомплигава или мертв?

Жизнь-то в городе не стояла на месте, налаживалась.

Оттого, что где-то рядом обитали демоны, она не казалась менее желанной, а малый Императорский двор и ополчение, что стояло за разбитыми городскими стенами, давали горожанам возможность заработать. Поэтому кроме корчмы Пузатого Кавы расторопные горожане открыли еще пяток, щеголяя друг перед другом заковыристыми названиями. Эвин, в своих розысках ходил то в одну, то в другую, открывая для себя попутно местную кухню.

Эту вывеску он заметил еще вчера, но со временем вчера не получилось — эркмасс повел его к Императору Мовсию, чтоб своими губами он рассказал о том, что видел собственными глазами. А сегодня время нашлось.

Остановившись в дверях, Эвин огляделся.

Шесть ступенек приглашали его вниз в большой, на удивление хорошо освещенный зал. Факелов хозяин не жалел и они полыхали, освещая два ряда громоздких столов и тяжелые лавки рядом.

Народу тут сидело не много — несколько городских стражников, похоже недавно сменившихся с караула и зашедших сюда погреться и разогнать кровь стаканчиком вина да десятка два горожан. В глубинку зала уходило несколько длинных, на десяток едоков столов, а в самом конце зала, совершенно на своем месте, стоял наполненный огнем очаг. Рыжий вал пламени облизывал немалый котелок, висевший на цепи и разливной ковш. В довершение соблазнительной картины какой-то достойный старик, оберегая седую бороду от пламени, как раз орудовал черпаком, наливая себе кубок. Эвин потянул носом. Запах шел с той стороны. Точно! Горячее вино! Вот это сейчас будет в самый раз!