… Если в мир приходит колдовство, то нечего удивляться тому, что не хватает слов, чтоб описать его. Враг на том берегу вздрогнул. Рядом с ним вспыхнул потусторонний огонь, и берег накрыли две дымные струи. Полдыхания спустя еще. И еще…

Что-то мягкое, словно зашитый в подушку кусок ветра приподняло Эвина над землей и бросило вперед. Словно во сне несколько долгих мгновений он летел вперед, гадая, куда придется упасть. От того, что рано или поздно это придется сделать, холодели спина и сердце — весь берег под ним усеивали валуны самого негостеприимного вида. Забывшись, от огорчения он попробовал согнуть руки и по-лягушачьи оттолкнуться от воздуха, но руки не согнулись. Все кончилось так же неожиданно, как и началось. Порыв, подхвативший его и приподнявший над землей, превратился в грохот и вместе с ним упал в воду. Удача не изменила Эвину и тут — место оказалось довольно глубоким и без камней.

Доспехи потащили вниз и, проломив податливую воду, пловец сквозь нее увидел, как следом за ним быстро течет к берегу зеленоватое облако. Внутри него что-то яростно клокотало, сверкая яркими оранжевыми сполохами, но уже через мгновение облако став однородным, потекло к берегу. Не удивление, но здравый смысл заставил его замереть, когда ноги коснулись дна. То, что творилось на поверхности, ему вовсе не нравилось.

Через мгновение Эвин ощутил, как что-то сдавило голову и тут же сгинуло. Взбаламутив воду, облако прокатились над ним, оставив на поверхности грязную пену.

Несколько мгновений он смотрел вверх, забыв, где находится, но тут в груди кольнуло — тело просило воздуху. Эвин попробовал оттолкнуться от дна и всплыть, но доспехи тянули его к песку и тине. Неуклюже ворочаясь в ставшей врагом воде, он попробовал еще раз, но небо над головой осталось все столь же недосягаемым. Руки сами собой потянулись к ремням, но он замер. Страх поднял голову, но он придавил его. Остаться без доспехов в самом начале дела — что могло быть глупее. А дело, наверняка, только-только начиналось.

В прозрачной воде он видел шагов на десять. Голова завертелась, отыскивая камни. Вон они…

Покрытые тёмно-зеленым мхом валуны лежали на желтом песке, словно кто-то прозорливый и давно предвидевший неприятности, что должны были произойти с ним, выложил их тут, чтоб он без особых трудов выбрался на берег.

Вылезти целиком он не успел, только голову высунул.

Железный Рыцарь стоял в тридцати шагах и негромко сопел, поводя копьем вдоль берега, на котором дергались панцирники, одержимые злым колдовством. Воздух вокруг наполнялся железным грохотом и криками гибнущих воинов. На его глазах облако настигло не успевших еще подняться с земли панцирников и те, хватаясь за лица и корчась, падали на камни.

Три вздоха демон стоял неподвижно, но на четвертый совался с места и помчался в сторону…

Едкий желтоватый туман окутывал берег и каждый вздох наполнял грудь смертью. Он рвал тело кашлем, словно с каждым вздохом внутрь попадали раскаленные иглы, но другого воздуха вокруг не нашлось. Глаза жгло, словно кто-то водил перед ними горящей головней.

Одного взгляда на берег ему хватило, чтоб понять, что сражение окончилось, и кто вышел из него победителем. Эвин, извиваясь червяком, освободился от ненужных уже доспехов и, оттолкнувшись ногами, поплыл в сторону, туда, где воздух не оскверняло это желтоватое колдовство. Детская привычка позволила ему проплыть под водой шагов тридцать. Он высунул наружу нос только в зарослях камыша.

По всему берегу лежали трупы. Ветер потихоньку развеивал колдовской туман, и за ним все отчетливее различались тела — живые, полуживые и вовсе мертвые латники. Слышно было как кого-то рвало, кто-то вопил, призывая милость Кархи на проигравших. Раздвигая грудью воду, Эвин пошел к берегу. Получить стрелу в спину он не боялся — другой берег оставался презрительно пуст. Сделав что должен, Злой Железный Рыцарь пропал, убравшись по своим делам.

По реке плыли тела неудачников. Эвин присмотрелся, и, с натугой разрывая упругие водяные струи, рванулся назад. В двух шагах от него плыло тело в алом плаще. Этот плащ Эвин знал. Не веря своим глазам, он ухватился обеими руками за него и труп повернулся. Он узнал и лицо. Оно смотрело на него каждой золотой монеты. Не желая верить в то, что произносят его губы, он завопил:

— Император мертв! Император мертв!

— Все! — обречено сказал Чен. — Все.

Его голос отзвучал и стих задавленный лесом. Не спуская глаз с кибера, он шагнул вперед, уже не думая о том, увидят туземцы его тень, или нет. Сейчас, через мгновение, тем, кто стоял на берегу будет нужна помощь.

Я это тоже понял, но не успел с ним согласиться. Тот берег вздрогнул от рева. Кибер словно фыркнул. По обе стороны его башни возникли тусклые вспышки, и наш берег накрыли две дымные струи. И еще, и еще…

— «Воробья»! — заорал Чен. — «Воробья», быстро, пока он их всех не поубивал…

«Воробей» несся вдоль кромки воды, словно у него и не существовало иного предназначения, кроме как показать нам речную гладь, которая и гладью то вообщем-то не была — когда он сворачивал на глубокое место, мы видели, как прозрачную до дна воду и справа и слева буравят пули. Фонтанчики преследовали героя, но «воробей» всегда оказывался впереди, убегая от гибели.

Секунд через десять Чен догадался направить его вглубь леса к Стене Зла.

Это оказалось очень мудро — кто знает, как устроены мозги у кибера? Может быть, он по своей механической логике должен охранять только какой-то определенный кусок леса и все остальные куски его не интересуют? Если так, то интерес к «воробью» мог быстро закончиться и смениться интересом к туземцам, что бедствовали, так и не перейдя реки. В этом месте она наверняка оставалась тем рубежом, после которого включалось кровожадное кибернетическое любопытство. А в глубине леса, рядом с «Солнечной короной» наверняка было что охранять. Там-то он живо позабудет о безвредных обитателях военного лагеря.

Мы увидели, как кибер развернулся, выбросив из-под днища шлейф песка, и ринулся в лес.

— Не разгуляться ему там, — мстительно сказал Чен.

На экране с бешеной скоростью мимо проскакивали ветки, стволы, сливаясь в коричнево-зеленую массу, а на берегу, залитым желтоватым туманом корчились, ползали и катались по песку туземцы.

Наши братья по разуму.

Все, кто несколько минут назад стоял с оружием в руках теперь валялся по песку. Он вместе с газом горстями летел вверх, а я смотрел на кучу тел только что бывших воинским отрядом, не в силах отвести взгляда от едва шевелящихся туземцев. Они перемешались друг с другом. Наверное, там лежали и трупы, но вряд ли много. Скорее всего кибер пульнул по ним уже проверенной ранее на туземцах слезоточивой химией. Да и странно было бы выпустить на этих почти безоружных людей что-нибудь серьезнее слезогонки. К счастью для всех нас машине хватило ума оценить уровень опасности, и не воспользовался Боевым лучом.

Мы поняли это и остались там, где нас застала атака кибера. Помочь туземцам мог только ветер.

С воплями и криками куча стала расползаться. Кто-то плакал, кто-то звал на помощь, кто-то проклинал все на свете. Местную ругань переводчик уже освоил вполне прилично, и мы почти все понимали.

Сумасшедшая железка уже покинула берег и ответа на ругань туземцы могли не ждать. Они, расползаясь, могли как угодно ругать обидчика. Кто-то заполз в воду, кто-то схватился друг с другом. Трое оставшихся на ногах, но не видевших ничего, кроме своих слез, махали мечами, выполняя воинский долг… Кибер выиграл этот раунд как и все предыдущие. Тут и спорить было нечего.

— Ну, если им этого будет мало… — пробормотал Чен.

— Не сомневайся. Будет.

Я показал в сторону. Там неразборчиво вопя, из камышей выбирался туземец, тащивший на плечах другого. Красная тряпка, словно бесконечный поток крови падала с его плеча и волочилась по песку. На его крик туземцы ответили яростными воплями. С десяток их побежали на голос, потрясая мечами.