— Очень похоже, — отозвался я. — По-моему пора и нам отсюда двигаться…

— Успеем. Нет мыслей, как этих вот использовать?

Я какое-то время смотрел на него, покусывая губу, и совсем уж собрался выдать насмешливую тираду, как вдруг понял, почему Чен задал этот вопрос именно сейчас. В моей голове крутились пошлости, а он уже во всю занимался самым нужным в нашем положении делом.

«Корона» там или не «Корона» — это сейчас уже не было главным. Речь у нас шла о жизни людей, а значит, наша профессиональная любознательность отодвигалась на второй план. А на первый выходила во всей красе другая проблема. Как факт существовало наше противостояние с киберами. Мы и они. Они и мы. Пускать в наши, внутриземные склоки, кого-нибудь из местных не хотелось. Они дров наломают, а нам — расхлебывать… Рано или поздно туземцы, конечно, поймут, с кем связались, однако им за это придется заплатить слишком высокую цену кровью. При этом понятно, что ролью молчаливых наблюдателей, утирающих кровавые сопли, туземцы не ограничатся.

Я вспомнил когда-то рассказанную мне Ченом притчу, родившуюся у его народа, быть может, и три тысячи лет назад. Притчу о царе обезьян, который с вершины холма наблюдал за схваткой двух тигров… Он смотрел не вмешиваясь… В притче об этом не говорилось, но возможно его Величество еще и стихи сочинял, глядя как две огромные кошки рвут друг друга на части…

Так вот местные, может быть так же как и мы произошли от здешних обезьян, но в их характерах ничего обезьяньего не осталось. Эти не будут смотреть, как дерутся тигры, а постараются принять посильное участие в драке.

Значит, сражаться нам придется на два фронта. С киберами, защищая себя и туземцев — насмерть, этих не жалко, и с туземцами — со всей осторожностью, и без трупов. И вот он ищет способ предотвратить такое кровопролитие, или, по крайней мере, придержать любопытствующих туземцев на этом берегу.

— Есть идеи? — поинтересовался я. Не могло их не быть у Чена. Уж больно характерный блеск наблюдался в шефских глазках.

— Есть. Раздеть и отпустить…

Я осмысливал это не меньше минуты.

Встать грудью на пути туземного войска и остановить его мы не могли. Оставалось только делать что-то, что помешает им пересечь роковую границу между лагерем и лесом.

В наших силах было только отвлечь внимание — не более того.

— Шестеро голых мужиков в лагере — это сильный ход, — наконец сказал я. — Это озадачивает…. По крайней мере, мы можем выиграть время…

… Эркмасс смотрел молча.

Эвин догадывался, что у того на душе и потому на глаза не лез — стоял скромненько позади за правым плечом, не высовывался и ждал, что будет.

А ведь будет!!!

Напротив градосмотрителя стояли шестеро тех, чьё прошлое он знал — они числились воиоинами его отряда, а будущее — туманно. Во всяком случае, до того момента, пока эркмасс не поймет кто перед ним: жертвы ли дьявольской хитрости или, напротив, пособники врага рода человеческого. По лицу хозяина Саара каждый мог видеть, что удовольствия в разглядывании шестерых голых мужиков он не видел никакого, но и принять какое-то решение так вот с маху он не мог. Самое, по совести говоря, скверное положение, когда ни кровь пролить, ни милость оказать никак нельзя, потому как не понять, кому что в этом случае полагается.

Все шестеро стояли, переступая с ноги на ногу, не смея поднять глаза на градосмотрителя. Ничем они сейчас друг от друга не отличались — кожа, волосы, ремни амуниции и даже прикрывались они одинаковым жестом. Сложенными в горсть ладонями, раздетые демонами воины прикрывали свое естество и старались повернуться к Кори боком, однако понятие о воинском регламенте все же заставляло их стоять лицом к командиру, поэтому шеренга слегка колыхалась, словно стена тростника, по которому время от времени пробегали порывы ветра.

Странный вид их усугублялся и тем, что у этих взрослых голышей имелось оружие.

Эвин видел злобу и озадаченность эркмасса и с опасением поглядывал на бедолаг. Гнев императорского наместника мог повернуться совсем уж неожиданно, хотя какая вина у этих? Они и сами тут против демонов не устояли. Наверное, понимание этого и сдерживало эркмасса.

Кори молчал долго, словно любовался, как кожа солдат покрывается синими пупырышками.

— Что пропало? — наконец спросил он, ни к кому особенно не обращаясь.

— Вся одежда и меч.

Он одним взглядом обежал голую шеренгу, считая ножны.

— Один?

— Один меч, — подтвердил Эвин из-за спины. — Похоже, что демон, все-таки один.

Монах глубокомысленно молчавший по правую руку от эркмасса, сказал, наконец.

— Это настоящее чудовище. У него много тел и всего одна рука!

Эвин за спиной Брата по Вере покачал головой. Эркмасс не видел этого, но не согласился ни с тем, ни с другим.

— Заплечных коробок, все-таки они видели две….

… Остановились мы, только отойдя еще километра на два от места побоища.

При желании могли бы уйти и дальше, но у меня сложилось твердое впечатление, что куда бы мы не ушли, дикари от нас теперь не отстанут. Они, безусловно, чувствовали себя обиженными и главными обидчиками оказались мы.

Да и место, надо сказать, для привала попалось самое подходящее — полянка шагов в пять шириной посреди моря цветущих кустов, выходивших к самому берегу. Реки мы отсюда не видели, но слышали, как где-то недалеко шумит вода.

Насторожив микролокатор, мы уселись друг против друга. В окутавшем нас сладком аромате ни о чем неприятном думать не хотелось, однако пришлось.

— Их надо как-то останавливать, — сказал Чен. Это прозвучало постановкой задачи.

— Надо, — согласился я. — Есть идеи?

Шеф закрутил головой, словно и сам был не рад, что такое ему туда пришло.

— Пока нет… Нужно придумать что-нибудь, учитывающее их психологию…

— А то мы её знаем?

Он поморщился, достал планшет.

— Да нет, конечно.

Несколько секунд он молча постукивал пальцами по нему, общаясь с вычислителем и что-то «выстучал» оттуда. Скорбь на его челе стала рассасываться, рассасываться и секунд через тридцать вовсе пропала…

— Только ведь существуют научные методы, — сказал он. — Подобия и аналогии.

— Осталось только найти то, что может послужить аналогией, — усмехнулся в ответ и я. Чена моя усмешка не смутила. Несколько минут он, безо всяких улыбок, вполне деловито сидел, глядя в экран, как будто и впрямь знал, что делает, и мне стало любопытно.

— Ну и что?

Не переставая общаться с вычислителем, он небрежно взмахнул рукой, останавливая моё любопытство.

— Погоди. Не мешай… Дай проверить идею…

Я внял просьбе и начал готовить легкий перекус, ставя на саморазогрев банки неприкосновенного запаса, одновременно прислушиваясь к тому, что твориться вокруг. Микролокатор, конечно вещь замечательная и многое может, но и собственные уши не последнее дело. У нас хватало здравого смысла понимать, что полная тишина в лесу скорее говорит об опасности, чем о её отсутствии и теперь стрекот насекомой мелочи и птичий писк действовал на меня успокаивающе. Это значило, что никто к нам не подкрадывается, чтоб снова приставить кинжал к горлу.

Прошло не меньше десяти минут, прежде чем мой китайский друг вышел из режима диалога с вычислителем. В лице его я не увидел торжества, но оптимизм там определенно присутствовал. Он вздохнул полной грудью, повел плечами.

— В качестве краеугольного камня, чтоб получить точку опоры, во главу угла предлагаю поставить следующее допущение: психология здешних жителей похожа на психологию наших предков, живших в раннем средневековье. Нет возражений?

Я пожал плечами. Он мог быть прав, а мог и ошибаться. Чен не обратил на мою сдержанность никакого внимания и продолжил, как ни в чем не бывало.

— В таком случае обнадеживающе выглядят следующие ходы…

Я устроился поудобнее, чтоб разнести умопостроения товарища в пух и прах. Правильно говорил кто-то из великих физиков прошлого: «Часто ученые становятся противниками новой физической теории не потому, что видят в ней какой-то изъян, а только потому, что не успели стать её первыми сторонниками». Я, наверное, из таких.