— Роботы?

— Ну да.

Я вспомнил, с какой неестественной силой и ловкостью эти хлипкие на вид девчонки дрались с разбойниками, вспомнил, как в прошлом году Кощей сотворил биоробота — точную копию Шема Ханской принцессы. Это была очень совершенная модель, она могла не только двигаться, есть, пить и разговаривать как человек, но и имела характер своего прототипа и его манеру поведения. А когда у нее кончилась батарейка, она тоже валялась со свернутой шеей.

— Жесть! — хрипло выдавил Мокус.

— Их можно оживить… в смысле, включить. Заставить функционировать, — и я вкратце рассказал, как это сделать: — Надо повернуть переключатель в левой груди и вдохнуть им воздух через рот. Ну, как искусственное дыхание.

Поскольку сам я уже заклялся менять батарейки у роботов, к тому же и Катька вряд ли одобрила бы мои действия даже по отношению к механическим куклам, я предложил операцию по оживлению провести Мельникову и Мокусу. Мы направились в комнату, где поселили девчонок.

— Чушь собачья! А это точно поможет? — с сомнением в голосе спросил эфэсбэшник.

— Точно-точно.

— Ну хорошо, — он стал приводить в чувство Вику, а Мокус — Нику.

Вика пришла в рабочее состояние первой. Она обхватила Мельникова руками и присосалась к нему. Тот мычал и отбивался, наконец ему удалось освободиться от пылких объятий. Вытирая рукавом губы, он окинул нас смущенным взглядом, а Вика произнесла:

— Ой, спасибо вам, Игорь Геннадиевич! А я такая лежу, думаю, кто же это меня в чувство приводит? А Мокус напрасно старается, Нику я уже как бы переводила на резервный источник питания. Его действие тоже как бы закончилось, короче ей нужна подзарядка в лабораторных условиях.

Услышав это, Мокус оторвался от Ники, воздух с шипением вырвался из нее.

— Жесть! — произнес он. Еще немного, и он надул бы ее до размеров аэростата.

Все — кроме Ники, естественно, она теперь исполняла роль спящей царевны, — собрались в горнице на завтрак. За завтраком мы провели расширенное совещание.

— Почему вы сразу не сказали, что посланы Кощеем? — попенял я Вике.

— На это у нас не было инструкций.

— Ясно.

Роботы есть роботы, что с них взять — пунктуальны до идиотизма!

— Так вот, господа, — продолжал я. — Практически получается, что если нам удастся воссоединиться с Германом и Константином, а это вполне реально, то все группа будет в сборе и при помощи амулета, которым сейчас владеет Катя, мы можем вернуться домой. Но это будет не совсем справедливо, я бы сказал даже не очень гуманно, по отношению к местному населению, которому угрожает серьезная опасность. Если не обезвредить преступную группу в составе толмача Фрола, бывшего правителя Алмазной долины Бэдбэара и некоего авантюриста Романа Петровича, возможен вооруженный государственный переворот и прольется много крови.

— А преступников надо передать в руки закона, — добавила Шнайдер-Дюклва.

— Да.

— Но ведь двое из этой банды превращены в животных! — напомнила Катька.

— Вот напрасно вы не превратили и третьего. Он может запросто вырваться на свободу, это хитрюга еще та! Кроме того, Полуэкт говорил, что где-то сформирован секретный полк, — напомнил я.

— Да, — подтвердил Полуэкт. — Я даже знаю, где. Это верстах в двадцати от турбазы. Там у них лагерь.

— Вот, видите? — продолжал я. — Этот полк вооружен современным стрелковым оружием, гранатометами и огнеметами, а может быть, кое-чем и посерьезнее. У них есть бронежилеты и еще — противогазы, поэтому возможно применение отравляющих веществ, слезоточивых газов и т. д. Противотанковыми гранатами они могут быстро вывести из строя местные танки-короба на паровой тяге. То есть угроза военной диктатуры, кровавого путча и гражданской войны очень велика. Командование этого секретного гарнизона, вполне возможно, уже предпринимает меры по освобождению той троицы на острове Буяне. В конце концов, туда еще вчера утром должна была прилететь новая смена охраны. Так что Фрол, по всей вероятности, уже на свободе. Яга-ягинишна, ведь в этом мире наверняка найдется еще парочка колдунов, способных превратить двух козлов обратно в людей?

— Да уж найдется, милый! Злых-то колдунов хватает, один Черноус чего стоит!

— Вот-вот. Потому-то мы и не можем сейчас уйти из этого мира.

— Жесть! — произнес Мокус. — А чем мы, собственно, можем помочь? Мы же не отряд спецназа.

— Надо каким-то образом уничтожить то, что незаконно попало в этот мир.

— Оружие? — уточнил Лешек. — Нет ничего проще. Оно же типа из железа. Разрыв-траву надо распылить над лагерем противника. И все, и никакого оружия.

— А что это такое, разрыв-трава? — поинтересовался Мельников. — От нее типа все железо моментально в труху превращается. Как бы ржа съедает.

— Все это хорошо. Но только в том случае, если оружие локализовано в одном месте, — сказал я. — А ведь эти гады продавали автоматы налево!

— Да, — подтвердила Катя. — Я сама об этом слышала.

— А мы видели. Помнишь, Лешек, прошлогодних разбойников? В том году у них был один допотопный пистолетик, а в этом — четыре автомата!

— Жесть! — произнес Лешек.

Да, быстро молодежь сленговые словечки друг у друга перехватывает.

— Нельзя же разрыв-траву над территорией всей страны распылять! Тогда не только оружие, но и все плуги, бороны, лопаты в труху превратятся. Железные дороги опять же, печеходы. Да вон — и водопроводные трубы в вашем тереме.

— Но ведь оружие приобретают люди в основном с криминальными наклонностями, — выдвинула свое предложение Мария Дюкова. — У всех у них за душой какое-то преступление. Просто надо местному правительству объявить амнистию за сданный автомат — и все, пусть приносят и сдают.

— Так они и понесли! — усомнился Мельников, при этом майор Дюкова сердито посмотрела на него. — И потом, даже если хотя бы один экземпляр останется на руках, вдруг найдется промышленник, который по образу и подобию организует серийное производство. Тут, в средневековье, пусть даже в позднем. Это же катастрофа! Ведь если бы у крестоносцев были бы автоматы Калашникова или, скажем, у Наполеона, представляете как бы могла повернуться история?

— История не любит сослагательных наклонений, — напомнила майор Дюкова с некоторой язвинкой в голосе: один — один.

Загудел дальнослов у Эльвиры. Она сказала «алё» и вышла из горницы. Через пару минут вернулась:

— Это Светка гуднула, я вчера ей сказала, что вы у нас все тута. Она говорит, что ваши товарищи с Русалочьего озера сюда на ковре летят. Только прям досюда им не долететь, они на Кудыкиной горе сядут и ждать будут. А там их надо встретить и сюда проводить, а то заплутают.

— Это далеко? — спросил я.

— Не, — ответил Лешек. — Верст пятнадцать — семнвдцать. Да я сбегаю. Дотуда я быстро добегу, у меня сапоги-скороходы есть. А уж обратно — типа пешим шагом придется. Но к обеду ждите, а то и чуть раньше.

Лешек убежал, а Баба-яга тем временем листала на коленях какой-то огромный фолиант.

— Разрыв-траву найти не так просто, — сказала она. — Это вам не крапива и не лебеда, не растет она под каждым кустиком. Место, где она растет, я-то знаю. Но главное сроку ей осталось — аккурат завтрашняя ночь чтоб зацвесть. А отцветет — так ужо и смысла рвать ее нету, все равно силы у ней никакой не будет. А зелье я смогла бы приготовить. Выборочное зелье: поразит именно то, что потребуется и ничего более. Но мне образы нужны тех предметов, которые изничтожить надо. Это раз. Второе: не пойдем же мы кропить зельем все дворы да леса — это ж до второго пришествия не справишься. Надо к Царю Водяному это зелье снести, чтоб он с дождем его пролил на всю землю. Тогда уж точно ни одной ентой железяки в помине не останется.

— Изображения автоматов у нас есть, даже лучше — оригиналы. Мы у разбойников четыре штуки отняли, — напомнил Мельников. — Но как быть с гранатометами, минометами и прочей баядой? Надо, чтоб кто-то вживую их видел и смог нарисовать! Мне-то видеть их приходилось, вот только рисовать… Я же не художник!