— Это мы, — честно признался капитан Мельников. — Но мы вовсе не сперли, даже наоборот, восстановили справедливость и вернули ее законной хозяйке.

— Ужо сейчас я ее на стол накрою! — сказала Баба-яга.

— Кхе-кхе! — раздалось откуда-то хриплое покашливание.

Все повернули головы на этот звук. В уголке стоял этакий мужичок с ноготок. Нечесаный, со всклокоченной бородой, в длинной льняной рубахе, из-под которой выглядывали полосатые штаны и босые, с кривыми пальцами, ноги. Росточком он был не больше полуметра.

— Я эта, к хозяйке только хотел обратиться. Уж извиняйте, что при всей честно?й компании, нам-то, домовым, появляться на людях не положено, да время не терпит, повиниться б я хотел. А то жить-то мне негде, а бомжующий домовой — это, как говорится, нонсенс, не так ли?

— Кузя? — удивилась Яга. — Сто лет тебя не было. И Нафаня все про тебя спрашивал, а я-то сама толком ничего не знаю. И где ж ты пропадал?

— Ну, неправда, не сто лет. Даже года не прошло. Я же за самобранкой тогда отправился, когда ее умыкнули. Хотел сразу назад ее возвернуть, дык там хата новая…

— Ишь, на новые хоромы его потянуло!

— Не в этом дело. Работы непочатый край — изба-то тока-тока выстроенная, а обживать ее некому. А потом гляжу, народу там много бывать стало, кормить всех надо. Так и остался там при самобранке. И сейчас вот с ней в родной дом вернулся. Вернее, в дом-то новый, а к хозяйке к старой.

— Ну, спасибо за комплимент, — проворчала Баба-яга.

— Да я не в этом смысле.

— Как же вы сюда добрались так быстро? — удивилась Мария Дюкова, — Это же очень далеко!

— А мы, домовые, привыкшие. Нам-то что, нам бы только лапоть — вот они и сани, едут сами. Тем более, там, в «Лукоморье»-то и делать мне более нечего. Да не только из-за самобранки — вчерася беда там большая случилась. Как воины налетели, целая рать, и давай палить из ружей, да так часто! Хорошо, никого из людей-то там уже не оставалось. Они, видно, искали кого-то. Искали-искали, да так и не нашли. Со злобы все порушили, избу подпалили.

— Хорошо, что мы там ночевать не остались! — воскликнула Катька.

— Во-во, — согласился домовой. — Так-то вот. Ну что, хозяйка, оставаться мне или потом, через годик прибегать?

— Да уж оставайся. Терем большой, вам с Нафаней обоим забот хватит. Он раньше у Лешека жил, Нафаня-то, — пояснила нам Яга. — А мы теперича вместе, так и домовые пусть вдвоем будут.

— Ну, благодарствую, — Кузя поклонился и исчез.

Старушка перевернула самобранку налицо, и мы приступили к продолжению банкета с участием неиссякаемой баклажки. Катька рассказала нам о событиях, произошедших на острове, а мы — о своих приключениях и о том, с какой миссией господин Колобков-Мельников и госпожа Шнайдер-Дюкова прибыли в этот мир. На радостях я принял содержимого баклажки довольно много и, мягко выражаясь, не совсем адекватно реагировал на происходящее. Я уже выдвигал идею — оснастить ковры-самолеты ракетами «воздух-земля» и устроить воздушный налет на остров. А еще лучше — прямо отсюда запустить баллистическую ракету. Одного «тополя» будет вполне достаточно. Необходимо немедленно, поскольку амулет опять с нами, отправить кого-нибудь с дипломатической миссией к президенту России и запросить незамедлительную интернациональную помощь. Слово «интернациональную» мне удалось выговорить с третьей попытки.

В горницу вошел Полуэкт. Одежда на нем висела, поскольку была велика. Штанины и рукава рубахи он закатал, а вот обувки по ноге, видно, не нашел, поэтому шагал босиком. Он сел с нами за стол.

— А кто этот мальчик? — тихо спросила у меня Катя.

— Это? Да это ж Полуэкт, — ответил я. — Не узнала?

— Как я могла узнать, если в первый раз его вижу?

— Ну кот это. Бывший кот. Его Баба-яга расколдовала.

— Теперь понятно.

— Так, а что было дальше? — спросила Шнайдер-Дюкова.

— Ну вот, — продолжила Катя рассказ о последних событиях, — а дальше, когда мы Фрола с этими двумя козлами заперли в чулане, то решили полететь на турбазу, поскольку подумали, что вы все там. Но оказалась, что там — никого! Герман сказал, что ты, Ваня, с Колобковым и Мокусом наверно все еще на Русалочьем озере. Я-то, наивная, думала, что вы к замку Кощея отправились, а вы, значит, с русалками там развлекались. Так что, Ванечка, мы с тобой еще поговорим на эту тему!

— Да что вы, Катя! — вступился за меня Колобков-Мельников, потому что сам я не в состоянии был подобрать в свое оправдание нужные слова. — Никто там не развлекался. Просто посмотрели водное шоу, даже без всякого стриптиза. Русалкам настрого запрещается…

— Им-то запрещается. А вам? В общем, на турбазе было пусто, даже поесть ничего не нашли. Герман сказал, что всю еду готовит самобранка, а те якобы запасы провизии, что привозили из нашего мира, на самом деле оказались ружьями, пулями и всякой там взрывчаткой. Мы терялись в догадках, куда могли подеваться госпожа Шнайдер и девушки. Сначала думали, что они где-то прячутся — в сараях или в подсобках. Но когда их, в смысле вас, — она кивнула на майора Дюкову и девиц, — нигде найти не удалось, сделали вывод, что вы тоже похищены. Меня обескуражило еще и то, что наши вещи из номера куда-то делись. Короче — полная неразбериха. Тогда мы решили полететь на Русалочье озеро, найти там вас, мужиков, а потом уже вместе думать, что делать дальше. Оставаться на турбазе посчитали опасным.

— Правильно посчитали, — одобрил Полуэкт. — Той ночью всех должны были убить!

— Да, мы уже в курсе, — я пытался выговаривать слова как можно четче, подражая если не Демосфену, то по крайней мере простому трезвому человеку. — Домовой нам только что об этом поведал.

— Мы тоже в курсе, — добавила моя супруга. — Когда мы улетали, нам даже стреляли вдогонку.

— Но кто тогда организовал налет? Ведь заговорщики заперты, — удивился Мельников.

— Они наверняка могли заранее ротмистру Губарю распоряжение оставить, — предположил Полуэкт.

— А это еще кто такой?

— Воевода секретного батальона. Или даже полка. Они же военный переворот затевают. Для этого и оружие новое из другого мира возят.

Начались шумные обсуждения этой новости, но мадам Дюкова всех утихомирила:

— Тише, товарищи, это мы позже обсудим. Продолжайте, Катя.

— Мы летели всю ночь, летели медленно, потому что было темно и холодно. Добрались на рассвете, там еще пешком надо идти…

— Мы знаем, — напомнил я.

— Не сомневаюсь. Увидели на берегу озера палатку, но в ней — никого. Тут с дерева спрыгнула русалка и говорит, что вам дала по метле какая-то ведьма, и вы улетели.

— Абс… абсолютно точно, — прокомментировал я.

— Я сказала, что сил моих больше нет, голова не работает, я должна хотя бы час поспать. Залезла в палатку и отрубилась.

Майор Дюкова спросила, где сейчас Константин и Герман? Катя ответила, что они, очевидно, все еще на озере у русалок, по крайней мере полтора часа назад были еще там. Я сказал, что там оставаться опасно, враги могут взорвать озеро с минуты на минуту. Эльвира сначала ужаснулась, но, оценив мое состояние, расхохоталась. Катя сказала, что сейчас мы на них посмотрим и достала прихваченное с острова блюдце с яблоком. Баба-яга тут же признала в этом гарнитуре свою собственность.

— Ничего не видно, — разочарованно произнесла моя супруга после нескольких бесполезных усилий катания яблока по блюдцу.

— Дай-ка сюды, — велела бабуся, взяла блюдце с яблоком и спрятала в буфет. — Конечно ничего не будет видно.

— А почему? — спросил я.

— По кочану! Что енто тебе, Всевидящее Око? Блюдце покажет того, на кого наговор наложен. Короче, указать заранее надо, на кого глядеть собираешься. Или где второе такое яблочко есть, али пуговка, али бусинка специально заговоренная.

— Короче, вэб-камера, — пояснил прагматик Колобков.

— Навроде того, — согласилась Яга. — Или где стоит печка-думатель, такая, что у меня, — она кивнула на стоящую в углу русскую печку.

Возле печи возились Лешек с Мокусом. Они уже нашли общий язык и, возможно, общий язык программирования, поскольку были увлечены каким-то спором о драйверах и погонщиках, а Мокус пытался подключить к печке свой ноутбук.