— Ну-с, дорогой лейтенант Майк, — голосом доброго дедушки произнес сидящий в кресле, — давайте побеседуем. Вы ведь не против беседы?

Святоша выглядел, как этакий старичок-бодрячок. Совершенно благостный вид, радушная улыбка, только стальные глаза портили общую картину. Отложив мой перстень архимага в строну, он продолжил.

— Прикажите своим людям, вернее, оркам, прекратить сопротивление и отключить защиту фургона.

— Боюсь, они не послушают, — сокрушенным тоном ответил я.

— Тогда мы защиту проломим и их уничтожим, — сожалеющим тоном произнес монах, будто не хочет он это делать, а придется.

— На вашем месте, я бы не стал этого делать, — спокойно сказал я.

— Это почему? — заинтересовался святоша.

— Это потому, что в таком случае произойдет активация файербола, в который будет залита вся энергия бортовых накопителей без остатка. Если при этом уцелеет хотя бы половина Аша, считайте, что вам повезло, — бесстрастно ответил я.

— Он не врет, — подал голос второй монах, сейчас отошедший в сторону и взявший в руки какой-то артефакт.

— Конечно не вру, зачем мне это? Более того, даже при отключенной защите если хоть кто-то посторонний попытается пересечь любой порог, а меня не будет внутри, произойдет то же самое. Так что лучше туда не суйтесь. Впрочем, вы можете просто открыть портал, и я уеду верхом на этой самоходной бомбе.

— Дорогой Майк, боюсь, что не смогу этого сделать, — со вздохом огорчения сказал старичок-бодрячок. — Братия не поймет такого поступка. Да и с вами хотелось бы побеседовать поподробнее. Накопились у нас к вам некоторые вопросы. Вы ведь не откажетесь на них ответить?

— Постараюсь удовлетворить ваше любопытство, — ответил я. А что еще делать-то? Ведь начни играть в молчанку, они тут же пустят в ход весь арсенал устройств убеждения, что на столике разложен. — Но сами понимаете, не на все вопросы можно дать ответы.

— Это я отлично понимаю, — сказал святоша. — Да, вы ведь не в обиде, что мы применили к вам это устройство? — палец монаха указал мне на шею. Ну да, там болталось что-то вроде ошейника. — Это просто мера предосторожности, чтобы вы случайно не стали магичить. Лишнее это сейчас, согласны?

Так вот почему всю магию как отсекло! Как бы снять это ненужное украшение? И как бы узнать, что происходит в фургоне, все ли братья живы? Вот ведь угораздило влипнуть! Судя по просьбе святоши, кто-то в фургоне живой имеется… Мысль мою прервал звук выстрела, после которого кто-то вдалеке громко и надрывно заголосил. Спустя пару секунд в окне показались клубы порохового дыма, медленно сносимые ветром в сторону. А наши-то молодцы, подумал я, но тут же попробовал пошевелить пальцами и мысли вернулись в неприглядную реальность. Тем временем от звука выстрела у старого пня рожу на долю секунды перекосило, как от зубной боли, но святоша тут же вернул себе контроль над мимикой, продолжая широко улыбаться.

Вот ведь влип, и как только угораздило! Главное, долбани они по мне буквально через секунду, оказался бы я внутри защиты фургона. Или нет? Да какой смысл гадать-то, выбираться отсюда надо. Или геройски сдохнуть. Помотав головой, чтобы стряхнуть ползущие в глаза капли воды, я оглядел помещение. Судя по всему, находились мы в караулке башни на втором этаже, вон дверь, ведущая на стену. Сзади должна быть лестница, у стен деревянные лавки, вон пустая оружейная пирамида. Из несвойственных помещению предметов вижу только кресло под старым пнем, да и только. Сбоку сзади стоит стол, на нем свалена в кучу моя одежда, еще на одном столе, что стоял по правую руку от старого святоши, было разложено мое оружие. Эльфарский меч, кинжал, оба револьвера и Глок с торчащей из окна выбрасывателя стреляной гильзой. Судя по пятнам порохового нагара на рамках револьверов, из них уже успели пострелять. Старый пень взял в руки Глок и спросил.

— Расскажите, пожалуйста, про этот предмет. Что это такое и откуда он у вас?

— Это пистолет «Глок-17», — ответил я, — калибр 9х19 миллиметров, емкость магазина 17 патронов.

Старый пень опешил, явно не ожидая от меня подобного ответа. Видимо, он думал, что я буду играть в несознанку, а тут ему дали четкий ответ, правда, ответ этот вообще ничего не прояснял.

— И откуда он у вас? — повторил вопрос святоша.

— Выдали во взводной оружейке, — пожал плечами я. Вот тебе еще один совершенно правдивый ответ, все еще больше запутывающий.

— Он говорит правду, — влез в разговор второй монах, старый пень от него отмахнулся. Чуть подумав, он сменил тему.

— Расскажите, пожалуйста, о тех плетениях, что были использованы вами при взятии портала у Лонгрена и после, во время вашего преступного рейда во землям Зунладнии?

Ну вот мы и подошли к главной теме нашего разговора. Про пистолет ты, наверное, подумал, что его на Гравии дали, туда добраться у тебя руки коротки, зато можно выпотрошить меня на тему хитрых плетений, что проходят сквозь вашу хваленую защиту.

— А почему вы не сняли с меня кольца, забыли что ли? — спросил я, ломая выстроенную старым святошей схему разговора. Тот чуть скривился, но ответить соизволил.

— У вас ведь там защита стоит от снятия. Зачем же нам рисковать? Вы все их активировать не сможете, — он кивнул на те дощечки, к которым были притянуты мои кисти и пальцы. — Так что насчет плетений? Расскажите о них, пожалуйста.

— Пожалуй, я воздержусь от этого. Для вас это совершенно лишняя информация, — сказал я, открыто взглянув в глаза старому пню.

— Тогда с величайшим прискорбием сообщу, что мы будем вынуждены вас пытать, — с сокрушенным видом произнес вредный старикашка. — Пожалуй, начнем с иголок под ногти. Потом подогреем иглы свечой. Потом посмотрим на вашу реакцию. Брат Гвидо, начинайте!

Второй монах молча поднялся и взял со стола два инструмента, что-то похожее на пассатижи, явно чтобы держать палец, и медицинский иглодержатель, в котором была зажата полуторадюймовая швейная игла. Пару раз хрустнув этими пассатижами, он подошел ко мне и умело зажал ими ногтевую фалангу мизинца правой руки.

— Стойте! — крикнул я. Брат Гвидо замер, а старый пень с интересом подался вперед. — Хорошо, слушайте. Моего деда звали Михаил Федорович Афанасьев. Повторяю: Михаил Федорович Афанасьев!

Кольцо на среднем пальце чуть мигнуло, среагировав на кодовую фразу, через секунду брат Гвидо обмяк и упал на пол, при этом больно дернув пассатижами мизинец. Чуть не сломал его, урод! Старый пень выпучил глаза, попытался сделать вдох и упал на спинку кресла, устремив взгляд мертвых глаз куда-то над моим плечом.

Теперь надо как можно быстрее освободиться. Поерзав на кресле, мне удалось соскользнуть вниз, пока удерживающий грудь ремень не оказался на уровне шеи. Ремни на щиколотках и запястьях натянулись и врезались в ноги, но я заставил себя не обращать внимание на боль. Еще немного, и голова выскользнула из-под ремня, сильно ободрав ухо о пряжку. Сев ровно, чтобы ножные ремни не резали кожу, я нагнулся и начал зубами рвать полоски кожи, прижавшие пальцы правой руки к дощечке. Несколько минут, и пальцы освободились. Слегка размяв пальцы, затекшие от неподвижности, я нащупал нужный выступ на кольце на безымянном пальце и активировал его. Короткое воздушное лезвие рубануло по стойке подлокотника, сделав в нем глубокую зарубку. Еще несколько ударов кольцом, и стойка развалилась пополам. Тут я заработал правой рукой, стараясь выломать подлокотник из крепления на спинке стула, вскоре мои труды увенчались успехом, правая рука стала относительно свободна. Воздушное лезвие с легкостью рассекло удерживающий левую руку ремень, еще через несколько секунд пальцы ее также обрели свободу. Ножные ремни я просто расстегнул, экономя более чем скромный запас энергии в кольце. Теперь пришел черед ошейника. Как я его ни крутил, обнаружить замок так и не удалось. Воздушное лезвие из кольца его только оцарапало и отключилось, кольцо было полностью разряжено. Решив разбираться с проблемой потом, я кинулся к столу с одеждой и быстро в нее облачился. Все-таки одетым воевать проще, чем голым. Тут же сграбастал со стола перстень архимага и натянул на палец. Теперь оружие. Оба револьвера были разряжены, ни запасных барабанов, ни пуль, ни пороха у меня при себе не было. Ладно, пусть просто в кобурах останутся. Теперь Глок. В магазине пистолета оставались еще пять патронов, остальные были расстреляны. Явно святоши или наемники пытались использовать наше оружие против нас, в смысле, против засевших в фургоне орков. Глок — своеобразный пистолет, он крайне чувствителен к хвату, при слабом удержании он запросто ловит «печную трубу», когда стрелянная гильза не выбрасывается до конца и застревает в окне выбрасывателя при полузакрытом затворе. Судя по всему, тот, кто пытался из пистолет стрелять, не разобрался в произошедшем и решил, что пистолет сломался.