Затем я связался с клиникой, в которой ничего экстраординарного не происходило, Рют и Кар отлично справлялись со своими обязанностями. Звонок Тило, бургомистру Хара, тоже не принес никаких плохих новостей, все было нормально, из маршалов на месте оказался Уларт, бодро отчитавшийся о том, что жители себя ведут прилично, почти не дерутся, и упорно не хотят попадать на общественные работы. В общем, без меня у них все замечательно. Пусть и дальше так будет.

Орани снова не отвечала, я даже слегка стал за нее волноваться, поэтому позвонил Хармину.

— Привет, Майк, — усталым голосом сказал брат.

— Привет, Длинное Копье, — ответил я. — Почему такой мрачный?

— Да вождь любимый, да продлят боги его дни, свалил на меня чуть не половину своих дел, вот я и утомился.

— Закономерно, — усмехнулся я. — Ибо сказано: ничего не делай сам, если есть толковый зам! Вот тебя и завалили работой. Только и ты также делай, передавай часть своих обязанностей другим, есть ведь у тебя умные и работящие?

— Да пытаюсь я, в итоге приходится делать работу и за себя, и за этих, умных и работящих. Знаешь, иной раз даже жалею, что мы в Гравию влились, жизнь тогда была проще. Недолго жалею, так с полминуты. Ты лучше скажи, как у тебя дела, все сделал, что хотел?

— Сделал все, что было надо, возвращаемся мы. Не буду загадывать, но скоро должны увидеться. Братья твои все живы и здоровы.

— Они и твои братья, вообще-то, — перебил меня Хармин.

— Извини, устал, заговариваюсь. Так вот, братья наши отлично себя показали и вообще молодцы. А что с моей ненаглядной, опять не могу дозвониться.

— В дороге она, час назад выехала в Хар, наш патруль сопровождает, так что не беспокойся, тут дороги всего ничего, она потом планировала в клинике у тебя остановиться на ночь и уже завтра двигать в свое племя.

— Спасибо, что успокоил, а то я напрягся что-то, целых два дня с ней не говорил. Как она в деле, по-прежнему все такая же деловая хитрая лиса?

— Деловой бизон в юбке. С утра у нас были купцы из столицы, приехали договариваться о будущих поставках, там твоя Орани с ними разговаривала. Я аж заслушался. Жесткая девочка.

— Не мы такие, жизнь такая, — высказал я банальность из какого-то виденного куском фильма.

— Это ты верно подметил. Ладно, брат, ты там не расслабляйся и двигай быстрее домой, — Хармин намекнул на то, что дел у него выше крыши.

— Само собой, брат, — ответил я. — Не буду больше отвлекать, успешно тебе все дела разгрести.

— Спасибо, главное, возвращайся быстрее! До встречи!

— До встречи! — попрощался я и отключил связь.

Тем временем саванна закончилась, началась пустыня, мало чем отличавшаяся по виду от Западной Сахары, где я провел столько месяцев. Фургон остановился, я сменил Сара на водительском месте, дальше придется ехать по дюнам, так себе развлечение. Пока идем с опережением графика, ожидалось, что в этой точке мы окажемся на полчаса позже, но так даже лучше, наступило время так называемой «собачьей вахты», что перед рассветом. Именно сейчас сон самый крепкий, да и караул самый невнимательный, самое то, чтобы проехать незамеченными мимо толпы зусулов. По совету Марха я взял правее от нашего курса, идя по дну ложбины между дюнами, чтобы зусульский лагерь остался минимум в лиге левее.

Фургон тихо катил по песку, от маскирующего плетения, заметавшего остававшийся от нас след, шуму было больше, чем от колес. Через несколько минут слева по курсу на грани возможностей поискового плетения появились метки троих орков. Появились и тут же исчезли, мы проехали дальше, и моих способностей не хватало, чтобы заметить их на таком расстоянии, а так пустыня изобиловала жизнью. вокруг было полно ящериц, каких-то мышевидных грызунов, сусликов, забавных ушастых лисиц и прочих тушканчиков, хоть глаз видеть только один песок, да редкие чахлые кустики. Небо начало понемногу светлеть, наступило то странное время, когда вроде уже и светло, а глаз видит куда хуже, чем ночью, поэтому я вел машину полагаясь только на магическое зрение. Через несколько минут вершины дюн озарил рассвет, если кто и пытается наблюдать за нами, при таком освещении делать это гораздо труднее: макушки дюн освещены, все, что ниже, теряется в густой непрозрачной темноте. Пока солнце не поднимется выше, хрен кто нас засечет, тем более что на фургон снова накинули маскировочную сеть, сильно размывающую силуэт машины. Ехать нам еще долго, почти сотню лиг, чуть меньше полутысячи километров, из них две сотни по песку. Накопители энергии фургона зарядились, что называется, под крышку от силовой линии в древней цитадели, пары часов стояния хватило, чтобы полностью восполнить весь расход на дорогу от ПВД, так что запаса хода нам хватит, чтобы пересечь этот континент несколько раз, это не может не радовать. Сейчас же мы как раз достаточно отъехали от зусульского лагеря, чтобы вернуться на нормальный курс.

Через три лиги большие дюны кончились, начались мелкие барханчики, ехать по которым было то еще удовольствие. Скорость упала километров до двадцати в час, машину трясло и раскачивало во все стороны. К счастью, этот ужас продолжался всего-то пару миль, дальше пустыня стала каменистой и ровной, по такой вполне можно гонять, что Най, сменивший меня за рулем к этому моменту, тут же доказал, разогнавшись под сотню километров в час. Солнце еще не успело высоко подняться, любой крупный предмет отбрасывал длинную заметную издали тень, позволяя своевременно увидеть и объехать препятствия. Меня же начал рубить сон, сказалась нервная длинная ночь и усталость от верчения рулем в песках, я влез в гамак и моментально отрубился.

Проснулся я от невыносимой жары. Одеяло, которым я накрылся, спасаясь от ночного холода, насквозь пропиталось потом и неприятно воняло мокрой шерстью, сбросив его на пол, я попробовал выбраться из гамака, что увенчалось успехом только с третьей попытки, причем успех был сомнительный: фургон тряхнуло на очередной колдобине аккурат когда я пытался освободить запутавшуюся в гамаке ногу. В общем, удачно я одеяло кинул, а то приложился бы о твердый пол затылком. Сидевшие рядом Сар и Горт, что характерно, палец о палец не ударили, чтобы помочь своему командиру, еще и шуточки обидные отпускали.

— У вас есть…? — воззвал я к ним.

— Нет! — категорично хором перебили меня братья.

— Совесть у вас есть? — закончил я фразу.

— Аааа, совесть! Конечно, совесть у нас есть, — захихикали орки.

— Тьфу на вас, лодыри! — сказал я обреченно и пошел в душ. Юмористы хреновы! Впрочем, обидеться на них никак не получалось, настроение было отличное, хотелось свершить что-то большое, чистое и позитивное. Например, заявиться в Аш, да поубивать всех Искореняющих.

После душа я снова забрался на командирско-пассажирский диванчик рядом с водителем и углубился в карту. За время моего бессовестного сна мы доехали почти до самого Харенга, осталось всего-то миль семь-восемь. Самое время остановиться и чуть подумать. Заметив слева по курсу рощицу из пиний с раскидистыми кронами, я велел Наю ехать туда. Встанем в тени, прикинем дальнейшие действия, да и двинемся.

В тени деревьев стало чуть прохладнее, но именно, что чуть. Воздух прогрелся, наверное, градусов до шестидесяти по Цельсию. Кляня себя за непредусмотрительность, я соорудил примитивные «пустынные кондиционеры», несколько кусков редкого мокрого полотна, через которые вентиляторами прогонялся воздух. Конструкция древняя, как фекалии мамонта, вот что мне мешало подумать, да вставить это дело в фургон стационарно? Полотно сшили кольцом, натянули на пары валиков, теперь из которых стоял в тазу с водой, валики и вентилятор приводились от небольших магомоторов. Дешево и сердито. Воды-то у нас много, хоть дружно утопись. Внутри фургона сразу появилась живительная прохлада, хотя температура упала хорошо, если градусов на пять. Впрочем, от жары страдал только я один. Орков она то ли вообще не трогала, то ли они старательно не подавали вида, хотя и подсели поближе к прохладному воздуху, идущем из «кондиционеров». Кстати, а кто мне мешал набрать снега и льда в горах, да везти их с собой в пространственном кармане? Воистину, хорошая мысля всегда приходит опосля!