Я никогда раньше не видел бизонов вблизи и даже примерно не представлял, насколько они огромны. Выше меня ростом в холке, даже лежа на боку туши были мне по пояс. Сколько в таком веса? Тонна? Полторы? А еще теряющиеся на фоне гигантской головы рога длиной почти мне в руку. Жуть, а не зверь, копытный бронетранспортер, как он есть. Главное, что теперь нам с этим счастьем делать, я про кучу мяса?

Пока я изумлялся размером животин, орки деловито приступили к разделке туш. Оказывается, даже такую гигантскую тушу можно очень быстро разобрать на запчасти. Хармин громко и затейливо сокрушался по поводу того, часть мяса оказалась безнадежно испорчена: копыта пробежавших по нескольким тушам бизонов превратили их в мешанину из фарша, осколков костей и земли. У более целых туш орки сноровисто вываливали внутренности, сдирали шкуры, срезали мясо, и укладывали все ценное в стазис-ящики, исчезавшие затем в мешках с пространственными карманами.

Примерно через полчаса явились первые койоты, повертевшись вокруг и не решившись испытывать судьбу, серые санитары прерий принялись растаскивать сваленную отдельно кучу внутренностей и костей, забавно разбегаясь и возмущенно тявкая, когда орки подбрасывали в нее новые отходы разделки туш. Чуть позже нарисовалась целая стая стервятников. Здоровенные страшновато выглядящие птицы с лысыми головами устроили драку с койотами, растаскивая при этом потроха по окрестностям. Ни те, ни другие не отваживались приближаться к нам.

Наконец, мясо с последней туши было уложено в мешки, последний бизоний рог был отпилен, и все это было погружено в фургон и навьючено на лошадей, после чего отряд двинулся в обратную дорогу. Сказать, что это был успех — это ничего не сказать. Благодаря ружьям за полдня дюжина охотников добыла столько, сколько сотне охотников удавалось набить за месяц, причем сейчас не потеряв ни единого воина.

По дороге обратно Хармин вслух рассуждал о том, какие перспективы это открывает для племени в целом и лично для него, строил планы и вообще радовался.

—Ты в вожди, случайно, не метишь, — спросил я его невзначай.

—Что ты?! — испугался брат. — Ну его к демонам! Зачем мне такая ответственность?

Удивительно здравое суждение, не ожидаешь подобного от здоровенного бугая с неприветливой мордой, на которой написано «порву на куски и съем в сыром виде». Может это потому, что Хармин — помощник вождя и в курсе его дел? Воистину, внешность бывает крайне обманчива.

У племени был праздник. Только сейчас к оркам пришло настоящее понимание, что их жизнь безвозвратно меняется к лучшему. Ведь одно дело антилопа, что убил из своей громовой палки белый бвана, который очевидный колдун и вообще личность подозрительная. Может быть, громовая палка здесь вообще ни при чем, а все это гнусное колдунство и якшание с потусторонним, кто этих белых разберет? И совершенно другое дело, когда свои собственные охотники числом десять из этих самых громовых палок за полдня добывают столько мяса, сколько все охотники племени могут добыть хорошо, если за месяц. Это впечатляет. Это наглядно, понятно, ощутимо и, главное, вкусно. А раз так, то нет повода не отметить это событие, ибо оно означает конец полуголодного существования. Больше не надо оставлять только самых сильных детей и убивать всех остальных. Больше не надо выгонять зимой в прерию увечных и больных. Кроме того, больше не нужно постоянно занимать столько народу охотой, можно их перенацелить на другие задачи, например, на то, чтобы прирезать дополнительные территории, пусть об этом вслух никто не говорил, тот же вождь не мог не думать об этом. Но то не моя головная боль, пусть другие ему политику партии и правительства объясняют.

В общем, снова накрыты столы, снова на них всякое разное съестное. Хармин и до этого входил в свиту вождя, но сейчас его акции резко поднялись, ибо названный брат сидел за пиршественным столом по правую руку от вождя. Шандар, шаман, сидел по левую, меня, Рюта и Кара посадили напротив. На исполняющем обязанности стола топчане помимо еды стояли несколько бутылок с разнообразным алкоголем. Вождь самолично разлил по микроскопическим пиалам что-то похожее на водку, настоянную на травах, буквально грамм по десять каждому и провозгласил тост за союз с Гравией, что дает племени Опонома кучу ништяков и открывает перед ним новые горизонты и прочее тому подобное бла-бла. Минут пять речь толкал. «За это Лермонтова убили», вспомнил я одно из любимых выражений отца, если кто-то много трепался и давал выпить. Но все когда-нибудь заканчивается, закончилась и речь вождя. Мы опрокинули пиалы внутрь, закусили свежеприготовленным буйволиным языком, после чего алкоголь со стола убрали. В принципе, я и раньше заметил, что орки пьют очень мало, но тут не удержался и спросил причину. Оказалось, все очень просто. Алкоголь нарушает концентрацию и координацию, в результате чего воин теряет свои боевые качества, а так как ума в подпитии явно не прибавляется, воин совсем перестает быть воином. Ну и нахрена такой племени сдался? И поскольку алкоголь штука много где полезная, запрещать ее никому в голову не приходит, вместо этого есть запрет на опьянение. Вообще-то логично, хотя стереотип «чернокожие бухают, как не в себя, а индейцев можно купить целое племя за пузырь водяры» никак не желал уходить из головы. Стереотипы вообще вещь такая, упорная.

Все-таки вождь не зря занимает свою должность. Этот исключительно умный мужик сходу сообразил, что у племени скоро возникнут проблемы изобилия. Эффективность охоты сильно повысилась, столько охотников уже не нужно, а куда их девать? Чем занять несколько десятков здоровенных лбов, что до этого круглый год не вылазили с охоты? Надо куда-то девать их дурь молодецкую, иначе точно что-нибудь устроят. Сейчас же вождь спросил нашего совета. Озадачил, да. Подумав, я выложил ему свою идею про ранчо и разведение скота, где можно трудоустроить десяток-другой воинов, также предложил поговорить с лейтенантом, чтобы пристроить часть охотников на государеву службу, пусть стерегут границы и своевременно обламывают рога супостатам. И тут меня осенило: я же теперь не хухры-мухры, а целый выездной судья. И поручили мне наводить порядок на вверенной территории, неизвестно какими силами. Что если взять в помощники орков? Какой же судья может быть без судебных исполнителей, то есть маршалов? Фигня это, а не судья.

Хармин пытался навязать в маршалы членов семьи, но вождь напомнил ему, что воины Хармина повышены до лейб-гвардии, их задача охранять вождя, бить же дубинкой по голове пьяного шахтера могут и другие.

Засиделись мы сильно за полночь. Небо было ясное, светила полная луна, здесь она как будто больше, чем на Земле. Ясная ночь всегда холодная, прерия быстро остывала, вон, в луже вода начала покрываться льдом. Зима почти наступила. Наговорившись так, что язык начал заплетаться от усталости, мы пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по юртам. Переночевав у Хармина, мы с утра пораньше простились с гостеприимными хозяевами и покатили обратно в Хар. Вождь обещал подобрать воинов потолковее и прислать завтра или послезавтра.

Хан явился к обеду. Видимо, разведка доложила про готовящуюся на кухне бизонятину, вот лейтенант и решил как бы невзначай навязаться на угощение. Да нам и не жалко.

—Привлечь орков на службу — отличная идея, — вещал Хан с набитым ртом. — Только это не ко мне. Ты у нас нынче гражданская власть? Вот сам и решай.

—Лейтенант, ты сдурел? — я опешил от такого заявления. — С какого боку я гражданская власть?!

—Выездной судья здесь кто? Не будем указывать пальцами, но это Майк, — авторитетно выдал лейтенант, тыча в мою сторону тем самым пальцем, которым он не собирался показывать. — Судья — это главный человек в округе, если разобраться. Вот и распоряжайся.

—Вижу! — делая страшные глаза загробным голосом произнес я, — вижу, как на лбу у одного лейтенанта вырастает мужской половой хрен, а яйца лезут в глаза…