— Освальд? — второй раз полувопросительно произнёс кукр.

— Освальд, — как эхо повторила женщина и кивнула.

Внезапно внимание кукров будто бы привлёк какой-то шум на улице, хотя Тиред ничего не услышал. Но кукры как по команде посмотрели на дверь.

— Уходим, — сказал здоровяк.

Не веря своим глазам и ушам, Тиред видел, как они развернулись и ушли. Было слышно, как их тяжёлые шаги проследовали через сени, спустились с крыльца.

Когда шаги смолкли, мясник выдохнул. Женщина прижалась косматой головой к головёнке сына и стала целовать его уши, лоб, глаза.

Тиред понимал, что больше ему здесь делать нечего. Сопротивленцев он не нашёл, нужно возвращаться к отцу, придумывать оправдания, куда и зачем он исчезал. И... рисовать карту крепости,чтобы кукрам легче было разбить лесных. На душе было горько и гадостно, и в тот же момент Тиред понял, что у него рука не поднимется составить карту. Но что делать?! Если бы сейчас стояли дни Вилла, можно было бы сбежать из города, перейти между водами в Лес и предупредить Владыку о нападении, которое готовит отец. Но Тиред был заключён в этом городе Рекой, будто узник в тюрьме. Оставалось одно: попробовать украсть одного из канжди, которых отец отвоевал у лесных, и улететь на нём в Лес. Вот только канжди охраняются кукрами, и спрятать такого крупного зверя под плащом не получится.

Как ни крути, получалось — отец победил. Юноша тяжко вздохнул.

— Где этот? — угрюмо спросила женщина у мужа. — Если ещё здесь, пусть уходит.

— Я здесь, — тихо сказал Тиред, стягивая с себя плащ.

Женщина метнула в него злой взгляд, сказала:

— Уходи и больше никогда не возвращайся.

— Подожди, Ядви, — остановил её мясник.

Глаза женщины изумлённо расширились.

— Не хочешь ли ты... — начала она.

— Занимайся ребёнком, — оборвал мясник.

— Но Око!

— Мальчишка прав: он даст нам... Э-э, как он там сказал, — мясник повернулся к Тиреду: — Как ты говорил про силу и статус?

Последнее слово Око произнёс с запинкой, как непривычное для себя. Тиред в растерянности переводил взгляд с мужа на жену и обратно. Если он всё правильно понял...

— Я могу дать сопротивлению статус официальной силы для свержения режима моего отца, — тихо сказал юноша.

— Вот да! — довольно подтвердил Око.

Он подошёл к дверному проёму, поднял треснутую дверь и поставил её так, чтобы снаружи не было видно происходящее внутри. Но широкую щель оставил. Затем открыл крышку схрона, взял лампу и спустился туда по приставной лестнице.

— Эй, парень, как тебя там? — раздался снизу его голос. — Подойди ближе. Ядви, ты следи за улицей.

Всем видом выражая осуждение мужа, она всё-таки подошла к двери, села рядом так, чтобы видеть через щель происходящее во дворе. Затем расстегнула верх платья и достала большую грудь. Ребёнок тут же потянулся к ней. Тиред, смутившись, отвернулся.

— Или никогда мать кормящую не видел? — спросила у него с насмешкой Ядви.

— Видел... в Лесу, — ответил Тиред и не стал добавлять, что и там каждый раз смущался.

Он подошёл к открытому люку, заглянул вниз. Мясник убрал от одной стены горшки и взяв лопатку соскрёб глину. На высоте двух локтей от пола стала видна заслонка в стене. Око подцепил её той же лопаткой и открыл.

— Ну что, статус, пойдём вместе сопротивление искать, — сказал он Тиреду и ухмыльнулся собственной шутке.

Тиред окинул взглядом перевёрнутое вверх дном жилище, сломанную дверь, через щель в которой были видны сени и в них — таз с отрубленными головами зверьков. Поколебавшись, Тиред подошёл к Ядви. Та подняла голову, в глазах горела угроза. Юноша протянул ей плащ.

— Возьмите. Вдруг кукры вернутся? Спрячьтесь с сыном.

Она забрала, не поблагодарив.

— Ядви, когда мы уйдём, приберись тут, — раздался снизу голос мясника.

— Угу, — угрюмо откликнулась она.

Тиред спустился в схрон, заглянул в лаз. Поместиться в нём можно было только если встать на четвереньки. Тиреда даже охватили сомнения, пролезет ли сам мясник, но, кажется, Око делал это уже не раз.

— Тебя как зовут-то? — спросил мясник.

— Тиред, — ответил юноша.

— Лезь первым, Тиред.

Юноша взялся за края лаза, но в голове мелькнула мысль: «Сейчас я залезу, а он закроет заслонку и замурует меня там».

Хотя Тиред не представлял, для чего мяснику его замуровывать, стало страшно. Он отшатнулся и врезался спиной в большой живот Око.

— Ты что? — спросил мясник.

— Не полезу первым, — угрюмо заявил юноша.

Мясник покачал головой, однако заставлять не стал. Кряхтя, первым забрался в лаз, передвигая перед собой масляную лампу. Дав ему возможность немного удалиться, чтобы не получить пяткой в лоб, Тиред забрался в лаз.

Так началось их подземное путешествие. Воздух в лазу был тяжёлым, в воздухе висела выедающая глаза пыль, впереди пыхтел Око. Через некоторое время Тиред начал задыхаться. Руки и ноги налились усталостью, ладони болели от острых выступов дна. Тиреду очень хотелось попросить о передышке, но он слышал тяжёлое хриплое дыхание мясника и сдерживался.

«Ему ползти тяжелее, чем мне, — думал юноша. — Значит, нужно терпеть».

— Далеко ещё? — спросил Тиред. Голос стал сиплым, во рту пересохло.

— Уже не очень, — ответил Око. — Мы должны... были проползти площадь Правосудия и...

Не договорив, он надсадно закашлялся и остановился. Достал из кармана штанов небольшую фляжку сделал несколько глотков. Тиред всухую сглотнул, промямлил:

— Можно и мне?

Мясник неловко протянул руку себе за спину. Юноша сцапал фляжку, покачал в руке. Вода бултыхалась на донышке. Выпив всё, Тиред потряс фляжкой в воздухе, надеясь, что удастся выцедить ещё хоть каплю — тщетно.

— Возьмите назад, — сказал он мяснику.

— Оставь у себя. Не развернуться.

Тиред положил фляжку в карман штанов. Двинулись дальше — горлышко фляжки теперь впивалось в ногу, мешая ползти. У Тиреда появилось искушение выбросить её, но юноша побоялся гнева мясника.

— Куда ведёт этот лаз? — спросил юноша.

— На край города, — просипел мясник. — Там раньше жила ведьма Магда, место и раньше считалось недобрым. Потом её убили и теперь туда вовсе никто не ходит.

— Почему?

— Слухи. Говорят, душа ведьмы бродит вокруг дома неприкаянная и забирает к себе. Уже несколько человек пропали.

Юноша остановился, протирая слезящиеся от пыли глаза. Стало ещё хуже. Зажмурившись, Тиред пополз теперь на ощупь.

— А нам не опасно... в ведьмин дом? — спросил Тиред.

Мясник было рассмеялся, но смех быстро перешёл в удушливый кашель.

— Не бояйся, — сказал он, когда кашель стих. — У нас с душой ведьмы соглашение.

Тиред только головой покачал. Остаток пути проделали молча. В тот момент, когда юноша подумал, что больше не сможет сделать ни шагу, ему показалось, будто лаз стал выше. Превозмогая резь в глазах, Тиред открыл их и увидел, что так и есть. Через некоторое время лаз стал настолько высоким, что Тиред смог встать в полный рост.

Беглецы упёрлись в тупик.

— Вот и добрались, — сказал Око. — Ведьмин дом как раз над нами.

Он постучал в стену. Три стука тихих, два громких, пять тихих, четыре громких.

За стеной послышалось движение, что-то заскрипело-зашуршало, и в лицо Тиреду ударил настолько яркий, режущий свет, что он вскрикнул от боли и прикрыл глаза рукавом.

— Почему не по графику, Око? — раздался густой женский голос. — Только пугаешь. И кто это с тобой?!

Прежде, чем Тиред успел сообразить, что происходит, чьи-то сильные руки буквально оторвали его от пола и дёрнули вперёд. В ноздри ударил тяжёлый запах немытых тел.

— Дайте воды, — сказал справа голос мясника. — Во рту спеклось всё.

Зажурчала, льющаяся о глиняный бок вода.

— Тебе плохо, парень? — спросил над ухом Тиреда тот же густой женский голос.

— Глаза, — простонал Тиред. — Пыль. Много.

— Вот тебе вода. Промой. Не бойся, откукрена.