— Нет! — перебил Гай. — Не поддерживаю и не оправдываю. Но нельзя не признавать, что Сухири и даже Элсар стали слишком дряхлыми и зажравшимися. Вспомни историю Римской империи — великой, непобедимой и павшей перед молодой, дикой силой. Тоже самое происходит сейчас в Азаре. Элсар во главе с Великим Хранителем слишком долго считал себя главным. Элсарцы привыкли к тому, что у них есть мокрозявы и монополия на откукренную воду. Но мокрозяв становится всё меньше, ты сама это видела. А ещё я скажу тебе то, о чём не знают горожане: запасники откукренной воды наполнены не больше, чем на десять процентов и магам нечем пополнять запасы. Мокрозявы в Башне слишком истощены. Воды уже сейчас не хватает, но скоро всё станет ещё хуже. Тогда у коренных азарцев будет два пути: либо умереть от жажды и смотреть, как умирают их близкие — родители, дети, мужья, жёны, братья и сёстры...

Он замолчал.

Мире вспомнился первый день в Азаре, толпы нищих, умоляющие дать хоть глоток воды, а ещё жуткие рассказы о том, что ночью в Элсаре лучше на улицу без охраны не выходить: нищие поймают и выпьют воду тела.

Мира поёжилась и торопливо спросила:

— Ты сказал, есть два пути. Каков второй?

Гай покосился на неё через плечо и сухо ответил:

— Снова заставить всех нас кукрить.

У Миры похолодело в груди. Это звучало правдиво. Если азарцы захотят, они могут вновь согнать бывших мокрозяв в Башню словно овец.

— Этот мир обречён, — продолжал Гай. — Короткий период затишья закончился и уже началась война за выживание. В этой войне нельзя не принять чью-то сторону, Даже если захочешь, не получится.

Мира хотела спросить, как Гай сговорился с лесными, но он перебил:

— Передел власти в сторону лесных не самое худшее, что может случиться в Азаре. И можешь мне не верить, но я не хотел, чтобы так получилось с Сухири. Мы договаривались на бескровный захват власти. Я помогаю лесным похитить Тиреда, они шантажом заставляют Великого Хранителя сдать власть. После чего я становлюсь главой города и делаю всё, чтобы в Элсаре не началась гражданская война между мокрозявами и коренными азарцами.

Мира посмотрела в его расцарапанную когтями мышей спину с недоверием. Сейчас она напоминала самой себе повзрослевшую девочку, которая вдруг со всей отчётливостью увидела, что отец, которого она до сих пор считала самым сильным и умным, всего лишь человек — с обычными страхами и неудачами. Гай перестал быть её кумиром. Глядя на него, Мира вдруг подумала, что даже если обстоятельства сложатся в пользу Гая и ему удастся свергнуть правление Великого Хранителя и встать во главе Элсара, он не сумеет удержать власть. Это прозрение было так неожиданно, что Мира некоторое время в растерянности молчала. В нём чего-то не хватает. Гибкости, что ли. Прийти, увидеть и победить он может, но это ещё не всё, что нужно правителю. Нужно как-то жить потом...

«Всё это время я ставила не на того человека», — подумала Мира.

— Слушай, ты меня, конечно, извини, — тихо произнесла она, понимая, что её слова не вызовут у Вишневского восторга. — Но если они так кинули тебя уже сейчас, то как им вообще можно верить?

Мира почувствовала, как напряглись плечи Гая, но решила закончить мысль.

— Похитив Тиреда, ты добыл для лесных оружие давления на Великого Хранителя. Что если после сдачи Хранителем Элсара они поставят там своего человека?

Почему-то она сразу подумала о Вилюне. Он не прост, совсем не прост. И вполне может претендовать на должность главы богатейшего города Азара.

Слова Миры определённо задели Вишневского. Она слышала, как учащённо колотится его сердце и воздух с шумом выходит из лёгких.

— Я не хотела тебя обидеть, — тише и мягче произнесла она. — Просто не понимаю, как ты, такой умный и недоверчивый, мог заключить соглашение на невыгодных условиях. Они же не дали тебе ничего существенного.

— Они не напали на Элсар, — словно через силу сказал Гай.

— А хотели? — потрясённо спросила Мира.

— Да, ещё в тот раз, когда приезжали на турнир.

Мира притихла, глядя в его спину.

— Так что, похитив для них Тиреда, я избежал для Элсара участи Сухири. Ты сама видела, в какой лесные отличной форме и как подготовлены — они бы взяли город.

Он выдержал паузу и с горечью добавил:

— Не такое уж я чудовище, как ты обо мне думаешь.

У неё к щекам прилила кровь. Получается, он своим поступком выбрал из двух зол меньшее? Мире стало стыдно за своё недоверие. Если только... Если только он опять не лжёт.

— Но ты права, — вновь заговорил Гай. — После того, как они поступили с нашей договорённостью, надеяться на их честность не стоит. Беда в том, что они обыгрывают нас в главном — воде. Понимаешь, лесные слишком сильны, они могут перебить всех элсарцев и занять город. Именно поэтому я не остался в Лесу, как собирался в начале, а возвращаюсь на Большие кочки. Мы все вместе поедем на переговоры и убедим лесных заключить с Элсаром перемирие.

— Для чего оно им? — воскликнула Мира.

— Ну... Хотя бы потому что им гораздо выгоднее чтобы Элсар платил Лесу дань, чем самим управлять городом. Кроме того, Элсару принадлежат Рудник и Лечебница. Лесные не будут знать, как дать им толк. А вот если весь народ Азара признает их власть и будет обеспечивать Лес необходимым, это их вполне устроит.

Мира вспомнила про Тиреда и Адель. Что если эти двое на самом деле станут голубями мира, которые принесут Азару благоденствие и покой? У Миры появилось желание рассказать Гаю об отношениях подростков, но мешал крохотный червячок сомнения: «А честен ли он со мной сейчас? Что если он до сих пор ведёт свою игру?»

Признаться, она уже окончательно запуталась кому можно доверять, а кому нет. Всё чаще ей казалось, что в Азаре есть только один человек, который не обманет — она сама.

Остаток пути проделали молча. Когда под ними появились холмы Больших кочек, Гай направил канжди к земле.

— Надеюсь, не нужно объяснять, что наш недавний разговор не для ушей Хадара? — спросил он.

— Весь? — уточнила Мира.

— Да. Старшему агенту не нужно знать, что у лесных вдоволь откукренной воды, полученной без участия мокрозяв. О готовящемся нападении на Элсар и том, что я участвовал в похищении Тиреда — тоже.

— Но почему нельзя рассказать о нападении на Элсар? — удивилась она. — Это может быть очень полезно в предстоящих переговорах .

— Выяснять такие вещи — работа службы агентов, которую возглавляет господин Хадар, — в голосе Гая звучал неприкрытый сарказм. — Если он профукал, это его проблемы.

Мира поморщилась: опять началось это мерение писюнами. Временами ей казалось, что в Гае живут двое: один мудрый и великодушный, а второй глупый, мелочный и безмерно честолюбивый.

Видя, что Вишневский ждёт от неё ответа , Мира сухо отрапортовала:

— Да, босс. Слушаюсь, босс.

Он бросил на неё взгляд через плечо:

— Отлично.

...

Подлетев ближе, Мира заметила, что на берегу происходит нешуточная активность. Люди загружали ладью: кто-то таскал сундуки, другие выстроились цепочкой и передавали друг другу тюки. Все шатры, кроме одного, убрали, и берег казался теперь голым и неприветливым: только камни, усеянные фиолетовыми пятнами грибов. В оставшемся шатре Мира узнала временное пристанище Хадара — шатёр одиноко стоял, напоминая цирк шапито на разорённой земле.

— Они уже полностью собрались в путь, — заметил Гай, глядя вниз. - И, кажется, хотят уплыть не дожидаясь нас.

— Смотри-ка, мокрозявы и азарцы вместе, — удивлённо добавила Мира. — Чудо чудное, диво дивное. Может, помирились, пока одним лагерем жили?

Вишневский некоторое время смотрел вниз, потом хмуро произнёс:

— Не к добру это.

Внизу их тоже заметили и пришли в необычайное волнение. Люди хлопали друг друга по спинам, показывали наверх, скалили жёлтые зубы. Выражения их лиц вызвали в памяти Миры расплывчатое воспоминание. Она поискала среди встречающих Хадара и Дарину, но их не было. Интересно, стало ли Старшему агенту лучше и в состоянии ли он возглавить посольство в Лес?