Надо перекрыть Вишневскому лёгкий доступ к лодке. Так себе подстраховка, но хоть что-то.

— Теперь давай обсудим ловушку, — сказал Хадар. — Есть идеи, как она будет выглядеть?

— Да, — Вишневский положил вёсла и ногой расчистил днище лодки он мусора. Затем достал из кармана горсть «серых» и разложил их на днище в, казалось, произвольном порядке.

— Это, — сказал он, указав на крайний камень слева, — дом, где прячется Мира. А это (Вишневский показал на камень лежащий гораздо правее) дом, который на первый взгляд бодр и крепок, но только на первый. У него прогнили все доски пола, а под ними глубокий подвал и в нём длинные острые штыри, будто специально предназначенные для того, чтобы протыкать кого-нибудь насквозь. Не знаю, что в этом доме было раньше, может хранилище, полное беляков, а на штыри сбрасывали грабителей. Но не суть. Ты заманишь Бренна в этот дом, мы вместе сбросим его вниз, а потом и голову отрубим.

— Откуда он знает про этот дом? — с подозрением спросило, сидящее на плече Хадара, Проклятие.

— Откуда ты знаешь про тот дом? — спросил Хадар у Вишневского.

— Я чуть не провалился туда, — просто ответил тот. — Как-то оказался в Сухири, за ночлег платить было нечем, и я решил дождаться утра в одном из пустующих домов, благо их тут в избытке. Однако выбрал, как оказалось, самый прогнивший. К счастью, я ожидал от этих домишек подставы и, прежде чем зайти, вбил крюк в несущую стену, привязал к нему верёвку, обвязался второй её частью и начал обход. Ушёл недалеко. Сделав несколько шагов, с треском провалился. Благо стена и верёвка не подвели.

— Кукр не настолько тупой, чтобы не обратить внимание на яму в полу, — скривился Хадар.

— Я прикрою её, — Вишневский начал собирать камни со дна лодки.

Хадар наблюдал за ним, раздумывая: «Итак, я приманю Бренна, приведу его к дому… Мы забежим внутрь и… вместе провалимся. Здорово придумано, ничего не скажешь. Почти гениально.

— Мне придётся тоже забежать и провалиться, чтобы кукр последовал за мной, — сказал он.

— Я буду ждать тебя внутри и брошу верёвку.

Хадар оскалился: «Ага, кинешь, как же!»

Ему абсолютно не нравился этот самоубийственный план. Как ни верти, выходило, что лежать его бренному телу на штырях. А Вишневский только руки потрёт от удовольствия. Затем заберёт Мирку и свалит.

Плохой план, прямо отвратительный. Но другой не подвезли. Хадар осмотрелся по сторонам: они были уже недалеко от места, где заплыли в город. Значит, скоро шоу начнётся. Пора уже прояснить ситуацию с обеих сторон.

— Если Мира не привезёт старику Тиреда, ей не жить, — с нажимом произнёс Хадар.

Вишневский молча грёб.

— Никто не сможет её защитить: не ты, не небесная баба, — продолжал Хадар. — А без меня лесные с Миркой и разговаривать не станут. Я гарант её безопасности.

— Я тебя не кину, не бойся, — перебил Вишневский.

Они посмотрели друг другу в глаза.

«И как я дошёл до такой жизни», — с тоской подумал Старший агент.

Ему и в пьяном бреду не могло привидеться, что однажды он попадёт в зависимость от Вишневского. Что только от прихоти этого дикаря будет зависеть, останется Хадар в живых или нет. В голове свербела малодушная мыслишка предложить поменяться ролями. Но Старший агент вновь её отогнал: нет, жизнь должна быть рок-н-ролл и расставаться с ней нужно лихо и беззаботно.

А потому Хадар заставил себя улыбнуться, подался вперёд и похлопал Вишневского по плечу. В ответном взгляде сквозил холод, ну да и Вилл с ним.

…

Будет лучше, если я сойду здесь, — сказал Вишневский, складывая вёсла. — Кукр должен думать, что ты один.

— Хорошо, — ответил Хадар. Пока они плыли, спутник ещё раз объяснил, где найти дом, в котором спряталась Мира.

Спрыгнув на сухой участок, Гай поднял руку в знак прощания и следил за лодкой, пока она не скрылась за домами.

К нужному дому Хадар подплывал с осторожностью, прислушиваясь к малейшему шороху и пристально вглядываясь в давно покинутые и заросшие плющом дома. Так уж вышло, что Хадар не бывал в Сухири уже лет десять. В его памяти город остался бедненьким, но не разрушенным. Сухири напомнил ему тогда залатанный халат дервиша, в котором одна заплатка скрывала другую. Однако за прошедшие годы халат окончательно износился и рассыпался в труху от малейшего прикосновения. Старший агент с досадой подумал, что никто из агентов не докладывал ему об истинном состоянии города. У Хадара появилось ощущение, что он чиновник, который впервые за многие годы вышел из служебного автомобиля и вдруг обнаружил, что улицы, которые он до сих пор видел из окна, на самом деле нарисованы на заборах. А за заборами пустота и ветер свищет.

Вот и дом, где должна прятаться Мира. С виду ничем не примечательный, низкий, затерявшийся среди руин. Где-то здесь бродит кукр. А, может, не бродит, а затаился и ждёт, пока Хадар сам приблизится, словно легкомысленная дичь. Старший агент невольно поёжился и причалил к дому рядом с «храмом». Итак, поймать на живца. Наверное, надо изобразить полнейшую бестолковость и беспечность, рвать ромашки, плести венки и бегать кругами, широко раскинув руки.

Ухмыльнувшись своим мыслям, Хадар выпрыгнул из лодки и обмотал привязанную к носу верёвку вокруг большого камня. Неожиданно краем глаза он уловил блик на воде. Посмотрев наверх, Хадар увидел в небе человека на мохнатом звере, похожим на заросшего длинной бурой шерстью лося. Всадник спускался с Купола, а блик, привлёкший внимание Хадара, отбрасывала пика на копье, которое он держал в руке. В следующее мгновение всадник метнул копьё в Хадара.

Старший агент бросился в воду за лодку. Она не подвела, скрыла. Копьё ударилось в днище, пробив его и застряв.

«Вот мы и остались без лодки», — машинально подумал Хадар.

Дальше раздумывать было некогда. Лось опустился в Реку, взбурлив ногами воду; всадник молниеносным движением снял с пояса кривой меч. Хадар схватился за копьё, рывком вытащил его из днища лодки. Всадник взмахнул рукой, и меч со свистом разрезал воздух, прошёл над головой Хадара — тот едва успел увернуться. Лишь срезанные волосы в воду упали. Не давая всаднику времени для следующего замаха, Хадар ударил лося древком копья по ногам. Тот испуганно взвился на дыбы, и агент проткнул его пикой в живот. Запрокинув голову, так что рога легли на спину, лось заревел и повалился на бок. Но всадник уже спрыгнул на землю. Размахивая мечом, он со звериным воплем бросился на Хадара. Невысокого роста, рыжий, в кожаных доспехах с нашитыми на них металлическими бляхами, он дико сверкал жёлтыми глазами и скалил крашенные чёрной краской зубы. Хадар выбрался на берег, поскользнулся, упал, но тут же перевернулся на спину и хотел обеими ногами ударить врага в живот. Сейчас же им овладела страшная слабость. Закружилась голова, ноги стали, как не свои, и Хадар без сил вытянулся на мелководье.

«Вилова обработка! — обречённо подумал он. — Так вот где ты меня настигла».

Всадник был из местных азарцев, и Хадар, прошедший, как все мокрозявы обработку, не мог причинить ему вреда. Лежа на спине, он лишь с ненавистью смотрел в жёлтые, насмехающиеся глаза врага и понимал, что ему пришёл конец. Краем глаза он взглянул на Проклятие: здесь родимое, на плече.

Внезапно, непонятно откуда, между ними возник Бренн. Он без слов вырвал у всадника меч и одним мощным ударом раскроил мужчину пополам наискось — от плеча до бедра. Река обагрилась кровью.

Хадар смотрел снизу вверх на неожиданного спасителя, уверенный, что следующая очередь его. Но Бренн взял его за руку и, будто пушинку, поднял на ноги. Бывший секретарь выглядел будто перемолотый в комбайне зомби, что, впрочем, не мешало ему ходить и убивать.

— Что ты такое, Вилл тебя подери?! — пробормотал Старший агент, глядя на Бренна.

— Сам не знаю, — ответил тот, и на его изувеченном лице появилась знакомая застенчивая улыбка. Хадару вспомнились слова Вишневского о том, что у Бренна, возможно, ещё не закончилось перевоплощение; он как бы застрял посередине, и в нём борются две сущности.