— Островные? До начальства? — хмыкнул Хадар.

— Да, они же там у себя от всех оторванные. Им нельзя уходить с острова даже когда расступаются воды.

— Выходит, ты для них ниточка связующая с миром? — уточнил он, глядя, как смягчается её лицо. Она чувствовала облегчение оттого, что он снял с неё груз тайны.

— Ещё и единственная, — подтвердила женщина. — Когда к ним теперь кто-нибудь из наших приплывёт? Сами же знаете, все боятся заразиться.

— Да, не самое здоровое место, — согласился он, незаметно доставая из прикреплённого к запястью чехла стилет. Конечно, жаль расставаться с таким хорошим внештатником, но никто не должен знать, что мокрозявы могут быть опасны для азарцев. А со странностями Вишневского он разберётся чуть позже. Сам.

Лодочница потянулась сильным, гибким телом, встала:

— Что ж, господин Хадар, мне пора идти.

Он тоже встал, обнял её свободной рукой и слегка прижал к себе, так что Медея открыла для удара правый бок. Во дворике кроме них по-прежнему никого не было.

— Я порадовала господина старшего агента? — игриво спросила Медея. В глазах плясали искорки.

— Осчастливила, — ответил он и ударил её ножом, погрузив его по рукоятку.

Женщина вздрогнула всем телом, охнула.

Хадар вытащил нож и ударил ещё раз. Почувствовал на руке горячую влагу. Ослабевшей рукой Медея схватила его за ворот френча, но Хадар оттолкнул её. Она упала на землю. Дёрнулась, затихла. Вытерев платком лезвие, Хадар убрал нож обратно в чехол на запястье, после чего посадил женщину, прислонив спиной к бортику фонтана. Обыскал — в боковом кармане нашёлся мешочек с беляками. Хадар забрал его — всё равно нищие ограбят — и быстро пошёл прочь. Открыв дверь, обернулся. Медея сидела, запрокинув голову и сложив руки на коленях; глаза цвета потускневшего малахита смотрели на Купол, где чертили штрихи птичьи крылья.

Обратно Хадар направился другим путём — прошёл насквозь переулок Висельников, затем миновал рынок, где азарцы, как обычно, расступались перед ним, издалека завидев значок Хранителя. Хадар настолько к этому привык, что давно перестал замечать, и если бы кто-то вдруг преградил путь, откинул зазевавшегося, как бревно на дороге.

Он ненадолго заглянул в Башню, убедился, что тренировочная освободилась — время отведённое Вишневскому вышло, а Даяна со своей мокрозявой ещё не пришли. Раньше Даяна там вообще редко появлялась, надеясь, что Хадар решит все проблемы с Вишневским и его мокрозявой, после чего Алексу автоматически признают победительницей. Или что идея с турниром замрёт в зачатке. Но время шло, господа стали делать ставки, приглашать гостей, и Даяне пришлось смириться: турнир будет, участники всё те же, и чтобы не ударить в грязь лицом, нужно заняться подготовкой Алексы. Её методы отличались от методов Вишневского. Так как сама она в турнирах не участвовала, то подготовка была больше теоретической, хотя сны-тренажёры она тоже использовала, но по минимуму. Плюс эпизодически привлекала стражей, которые обучали Алексу минимальным приёмам самообороны.

Сняв со стен тренировочной слухунов — прозрачных, абсолютно невидимых и напоминающих размазанных по стенам медуз — Хадар бережно сложил их в мешок и вышел из Башни. К счастью, по пути ему не встретились ни Даяна, ни Вишневский, ни кто-либо ещё из участников собрания. С Вишневским он планировал встретиться позже, после визита к Колдуну. Оттого, что скажет Колдун, будет зависеть, каким образом строить разговор с Вишневским. Даяну Хадар не хотел видеть совсем. Никогда. Хотя и понимал, что это глупые мечты.

Он направился к покоям Великого Хранителя, где поселили Колдуна. Дом ВХЭ отличался от жилищ прочих азарев размером и полным отсутствием цеплюча, для вывода которого были задействованы несколько бригад выводителей. Пройдя через внешние охраняемые ворота, Хадар оказался на территории владений. Дом длинный, каменный, приземистый, стоящий буквой «с», напоминал казарму. Словно пытаясь хоть как-то опровергнуть такое впечатление, к дверям вела широкая парадная лестница, а в маленькие окна были вставлены настоящие цветные стёкла, бывшие в Азаре признаком роскоши. Но общего впечатления казармы это всё равно не отменяло. Насколько было известно Хадару, семейство ВХЭ занимало в доме одну третью часть, остальные комнаты стояли закрытыми и туда селили гостей. Однако по причинам слабой связи между островами гости бывали в Элсаре редко. Как раз сейчас ожидалось их необычайное нашествие, и потому дом встряхивали и перетрясали от подвалов до крыши, так он гудел и чихал от накопившейся за годы пыли. Двор был полон слуг, носившихся с таким видом, словно их в задницы ужалили; и сосредоточенных агентов, пытающихся в этой неразберихе не пропустить врага и предателя. Увидев среди агентов своего ближайшего помощника Майера, Хадар подозвал его жестом. Тот перестал распекать нерадивого слугу и подошёл к Хадару. Это был крупный лысый детина способный кулаками колоть камни.

— Как тут у вас? — спросил Хадар.

Майер выругался сквозь зубы, достал несвежий платок и промокнул покрытый крупными каплями пота лысый череп.

— Жагко, — пробасил он, картавя.

— Скоро прибудут Владыка Леса и начальник Рудника, станет ещё жарче, — заметил Хадар.

— Хганитель Сухиги что, не пгиедет? — спросил он.

— Нет, прислал по птичьей почте отказ.

Майер кивнул, скомкал платок и засунул в карман.

— Сегодня вечером собери своих людей, надо поговорить, — тише произнёс Хадар. — Да, и отправь кого-нибудь пригласить на встречу начальника Рудника, а лучше сходи сам. Передай, что в его деле наметились передвижки.

Майер кивнул. Ему даже в голову не пришло узнать, о чём именно будет беседа. Начальство само соберёт и всё скажет, когда посчитает нужным.

А нужным Хадар считал решение вопроса с островом Серой Хмари и его болтливыми жителями. С этим лепрозорием давно пора было что-то делать, но до сих пор живущие там уродцы вели себя тихо и не допекали. Опять же, ВХЭ любил на народных собраниях толкнуть речь о том, как Элсар заботится о несчастных. Ни Лесу, ни Сухири, ни Болотам серо-хмарцы не нужны, а ВХЭ выделяет из казны камни на их содержание — имея монополию на откукренную воду, Элсар заботится о каждом жителе Азара. Поэтому два года назад Великий Хранитель взял серо-хмарцев под личную опеку.

В действительности всё, как обычно, решали камни, а вернее — огневики, которые использовались азарцами для обогрева. Примерно два года назад их залежи были найдены в пещерах Острова Серой Хмари, и именно добычей этих камней занималась теперь живущая там община.

Такое положение категорически не устраивало начальника Рудника, и он настойчиво предлагал ВХЭ передать добычу огневиков его рабочим. В качестве доводов приводил технологии, с помощью которых работают на руднике и которые повысят добычу огневиков.

«Серо-хмарцев мало, — говорил он. — Они еле ноги таскают, их производительность смехотворна. Я могу предложить крепких, здоровых азарцев. Пустите их на остров, и мы дадим столько огневиков, сколько нужно. Но ВХЭ был неумолим, и причина крылась, конечно, не в желании поддержать серо-хмарцев, а в том, что горящие камни доставались ему сейчас бесплатно. Если пустить туда начальника Рудника, ситуация изменится. Поэтому ВХЭ, которому принадлежало больше половины прав на рудник (остальные были распределены между Лесом, Сухири и Болотами) только отмахивался от просьб начальника Рудника. А ещё с помощью агентов распространял среди азарцев слухи о силе заразы на Острове Серой Хмари, чтобы ни у кого не было желания шастать туда без надобности.

И вот, живущие там уродцы, вдруг захотели довести до начальства, что одного из них убили. Трагедия-то какая! Лично Хадар считал, что Азар станет только чище и здоровее, если всех там прихлопнуть, словно комаров. Нужно только получить разрешение ВХЭ и узнать, что старик думает об идее перепила собственности. Есть у Хадара для ВХЭ одно предложеньице…

Перекинувшись с Майером ещё парой фраз, Старший агент отпустил его и поднялся по широкой лестнице дома. Лестница имела странную конструкцию — по бокам была выше, чем посередине; и каждый раз, видя её, у Хадара появлялось ощущение, что до него по лестнице прошёл кто-то большой и тяжёлый, вдавивший в землю каменные ступени.