— Ещё раз рядом с ней увижу, урою, — тихо и внятно сказал Гай стражу.

— Она сама, — начал тот. — Ты же знаешь этих девок: сначала лезут, потом в отказ идут.

Гай молча врезал ему в челюсть. Голова стража мотнулась назад, ударилась о стену.

— Я мог бы пойти к Хранителям и сказать, что ты хочешь сорвать турнир, на который уже делают ставки, — сказал Гай, не отводя от него глаз.

У стража задергалась щека.

— Но я просто убью тебя, если ещё раз здесь увижу. Понял?

Страж кивнул, торопливо поднялся на ноги и, даже не взглянув в сторону Миры, выбежал из комнаты.

— Трусливая сволочь, — сказал Гай, будто выплюнул, и повернулся к Мире: — Тебя категорически нельзя оставлять одну.

— Он в-врёт! — сказала она. Зубы выбивали нервную дрожь. — Он са-ам. Как зашёл и-и ср-разу.

Для неё было очень важно, чтобы Гай поверил ей, а не стражу.

— Я знаю, — сказал он.

— Спас-сибо.

— Я решу вопрос, чтобы этот к тебе больше не приходил, — заверил он.

— Другие т-такие ж-же, — прошептала она.

— Я найду хорошего.

Мира судорожно всхлипнула:

— Лучше научите меня д-драться.

Гай вздохнул:

— За пару тренировок ты всё равно этому не научишься. А больше времени у нас нет.

Она покусала губу.

— Ты завтракала? — спросил он.

— Нет. Когда проснулась, этот уже б-был здесь.

— Значит, поешь потом. Время на тренировки строго регламентировано. Наша первая половина дня. Что, он тебя там сильно ударил? Идти сможешь?

Мира прислушалась к себе. Бок ещё болел, но уже не так остро. Боль затаилась, словно зверь и глухо рычала.

— Да, мне уже лучше, — тихо сказала она.

— Хорошо.

Она осторожно, боясь разбудить зверя-боль, спустилась с кровати, обулась. Гай погасил лампу, подошёл к двери, открыл её и отступил, давая выйти Мире. Ей показалось, что он хотел подставить руку, но не стал этого делать. Они вышли в коридор. Сегодня здесь было гораздо темнее.

— Нам на нижний ярус, — сказал Гай.

Мира вспомнила о вчерашней встрече с Даяной и, пока шли, невольно ждала, что та снова появится. Когда они вошли в тренировочную, Гай показал на пол и сказал:

— Садись.

Мира поморщилась: сейчас он опять начнёт бегать из угла в угол, а она смотреть снизу вверх, до ломоты в шее. Но перечить не решилась.

— Сегодняшнее занятие мы построим следующим образом, — Гай в самом деле стал ходить из угла в угол: — Сначала я расскажу, что тебя ждёт после победы в турнире, затем мы разберём твои кукрения, чтобы понять, чего ждать. Вопросы есть?

— Да, — негромко сказала она. — Почему вы сказали, что не боец? Я видела, что этот козёл вас боится. Он ко мне полез только потому что думал, будто вас уже нет.

Ей вспомнились слова о том, что Гай дома спит со своей ведьмой. До неё только сейчас дошло, что это значит — у него есть женщина. Она ни разу не думала о его личной жизни, а ведь у него вполне может быть семья: жена, дети. Приходит он с работы, и они начинают всей толпой бегать по дому из угла в угол.

— Ты опять думаешь совершенно не о том, — раздражённо сказал Гай, будто прочитав её мысли. Мира даже вздрогнула.

— Тебе нужно думать только о турнире, — продолжал он. — Знание моей биографии не приблизит тебя к победе.

Она промолчала, продолжая думать о его вероятной семье. Какая она, его жена? Как выглядит? Наверное, тоже из бывших мокрозяв.

— Итак, — говорил, между тем, Гай. — После того, как ты победишь в турнире, в твоей жизни произойдут два значительных события. Первое: тебе нужно будет избрать себе профессию. Помнишь, как у Маяковского: скоро мне шестнадцать. Кем работать мне тогда, чем мне заниматься? У выходца из Башни выбор не очень велик и напрямую связан с его невосприимчивостью к воде. Стражем Башни ты однозначно не станешь, поэтому остаются два варианта: первый, стать агентом и отвечать за безопасность истинных азарцев. Это своего рода местная полиция, которая перемещается между островами и наводит порядок. Второй вариант, стать лодочником, — Гай сделал жест, который можно было расценить «как ваш покорный слуга». — Лодочники тоже наводят связи между островами, но по торговому направлению: доставка откукренной воды, продуктов и прочего.

— Поимка мокрозяв, — вставила Мира.

— В том числе, — равнодушно кивнул Гай.

— Можно задать вопрос?

По лицу Гая было видно, что он не хочет разрешать. Но всё же сказал:

— Валяй.

— Почему вы стали лодочником, а не агентом?

Он перестал ходить из угла в угол, усмехнулся:

— У меня как-то сразу не сложилось с агентами.

— А ваш наставник был лодочником?

Он потёр лоб и неохотно ответил:

— Да. Но это не значит, что ты тоже должна стать лодочницей. Решать только тебе. Профессия наставника не имеет никакого значения. Выбирай для себя то, что ближе.

Мира смотрела на него, запрокинув голову. Может, он и у жены своей был наставником? А кто она сейчас? Тоже лодочница?

— Вы уже были у кого-нибудь наставником? — спросила она.

Он помедлил, потом раздражённо ответил:

— Нет.

— Почему?

— По кочану. К чему этот вопрос?

Она смутилась, пробормотала:

— Просто. Продолжайте, пожалуйста.

Гай одарил её красноречивым взглядом и, выдержав паузу, сказал:

— Итак, второе важное событие после победы в турнире, это магическая обработка. Её проходит каждый мокрозяв, прежде чем выйти из Башни.

— Что ещё за обработка? — настороженно спросила она.

Гай опять заходил из угла в угол.

— Как ты уже заметила, мы имеем перед азарцами преимущество: нам не страшна вода.

Мира нетерпеливо взмахнула рукой: зачем на сотый раз повторять одно и то же?!

— Этим мы для них опасны. Достаточно вылить на азарца стакан воды, и у тебя станет на одного обидчика меньше. Поэтому перед выходом из башни мокрозяв проходит своеобразное кодирование. Его проводят маги не самого высокого уровня. Раньше в Башне была специально выделенная для этой цели должность, но сейчас из-за отсутствия турниров её упразднили. Как только у прошедшего обработку мокрозява возникает желание побрызгаться водой или хотя бы дать по зубам истинному азарцу, ему сразу плохеет. Поэтому, если есть желание подраться, дерись с мокрозявами. Азарцы неприкосновенны.

— А если азарцы будут наезжать? — спросила шокированная известием Мира. — Я что, не смогу даже ответить?

— Не сможешь.

— Но это несправедливо! Так каждый азарец может унизить мокрозява и тот ничего не сделает в ответ!

Гай подошёл к ней и остановился, глядя сверху вниз:

— Мира, справедливость зависит от того, с какой стороны от двери туалета ты стоишь.

— То есть вы согласны со здешними порядками?! — возмущённо спросила она.

Он неопределённо повёл плечами и сухо сказал:

— На данном этапе ты ещё можешь отказаться от участия в турнире.

Мира огляделась по сторонам — кажется, он говорил, тренировочная не прослушивается — и тихо спросила:

— А домой после него вернуться можно?

— Нет, — резко ответил он. — Я ещё на реке тебе сказал: вынырнуть обратно нельзя.

— Но в камере говорили, что можно! — воскликнула она. — Для этого и участвуют в турнире!

Глаза Гая зло сверкнули. Сев перед Мирой на корточки, он внятно сказал:

— Что они знают в своей камере, оторванные от всего на свете? Барахтаются в собственных снах, пока им окончательно мозги не выжгут.

Мира хотела возразить, но он перебил:

— Это всё сказки, в которые людям хочется верить. Про богатырей, прекрасные края, молочные реки с кисельными берегами.

Её заполнило отчаяние.

— Тогда я хочу умереть, — процедила Мира сквозь зубы. — Я не хочу так жить. Это какое-то безумие. Ужас без конца.

Он неожиданно взял её безвольно лежащие на коленях руки в свои и крепко сжал:

— Через это все проходят. Справиться можно только одним способом: найди то, ради чего здесь стоит жить. Влюбись в кого-нибудь, заведи семью, детей. Поверь мне, здесь можно быть вполне счастливой.