Сейчас же я бегал, раздавая все бафы по откату. Больше всего помогали Игра и Закон Зика.

Я остановился у алтаря, расстелил карту, еще раз окидывая её взглядом, стараясь смотреть целиком. Дождался, когда пульс поутихнет. Постарался оставить всю суету за пределами молельни. Нужно было обдумать всё ещё раз.

— Позволь дать тебе несколько советов, — зазвучал в сознании голос Зика.

— С радостью, — выдохнул я. Голова пухла. Мне было необходимо разделить с кем-то тот груз, то давление, что сейчас ощущалось.

— Войны — это большие шахматы, — мягко начал повествование наставник. Один его голос успокаивал. — Матрешка из шахмат. Сначала идет партия на уровне первого звена. Два воина бьются друг с другом, раскладывая в голове комбинации и просчитывая ходы противника. Впрочем, не мне тебе рассказывать, этим уровнем ты овладел практически в совершенстве. Следующая партия ведется на уровне подразделения. Отряд с отрядом. Затем на уровне войска, где одна фигура становится равна тысячам бойцов. После на уровне всех имеющихся ресурсов, включая рабочие руки и запасы маны — экономические шахматы. Все в этой цепочке одновременно и фигуры, и игроки. Исход финальной партии зависит от того, будет ли поставлен мат на уровне двух воинов, но вместе с тем это не влияет ни на что в общей картине боя. Ты всегда должен держать это в голове и тогда принимать решения станет проще.

— Сложно это осознать вот так сразу.

— Ты поймешь, — уверенно заявил Зик. — Даже я такая же пешка и игрок. Просто пешка я с точки зрения Мироздания. Помнишь, алтарь, что мы захватили при осаде храма?

— Да.

— Я не мог с ним ничего сделать, пока был духом, экономил силы. Просто экранировал его. Но как только все срочные божественные дела разрешились, мы втроем взломали его. Я знаю расположение одного из храмов. Если попадешь туда, мы получим доступ ко всей сети. Это откроет тактический простор.

— Это уже другой разговор! — повеселел я. На карте загорелась точка.

— У тебя всё получится, — напутствовал Зик.

По полученным координатам я тут же пустил тройку разведчиков на шершнях со свитками порталов.

— Грыз, — подозвал я помощника. — Я скоро уйду, останешься тут на всякий случай. Вдруг семизадые подкинут сюрприз. Ты с любой напастью справишься.

Друг лишь кивнул.

Я отобрал элитное подразделение из самых высокоуровневых освобожденных зубастиков, почти все уже облачились в трофейные доспехи. Нехватку компенсировали из храмовой кладовой. Самое интересно, что их не надо было перевооружать.

Навык Владение Киркой у рабочего в несколько раз выше, чем навык владения оружием у среднестатистического воина. Поэтому всё что нужно было, это обеспечить новым союзникам возможность подогнать оружие под себя. Кто-то менял древки, другие просто обматывали их лентами. Некоторые решили заточить лезвие. Самым здоровым требовался металлический ухват. Кто-то ограничился заливкой свинца в древко. Многие выстроились в очередь к кузнецам, чтобы убрать второй клюв, оставив однозубую кирку. Нашлись и те, кто хотели перековать второй мотыжный конец на манер молотка. Почти все сделали металлический набалдашник на нижнюю часть рукояти.

Рабочих рук не хватало, мне то и дело приходилось браться за молот и стучать по наковальне. Или просто выплавлять тонкие металлические пластины, чтобы обить ими центр древка, а то при парировании ударов меча его могли перерубить.

Требовалось очень быстро провести слаживание. Я тоже вооружился киркой, чтобы прочувствовать это оружие. Начал проводить одиночные и групповые тренировочные схватки и очень быстро вычислил большинство плюсов и минусов данного инструмента. Опираясь на полученную информацию, быстро разработал уникальный боевой стиль.

Получилось четыре основных типа воина. Двуручный с двузубой киркой, как правило, с чуть удлиненным древком. Одноручный со одноклювым кайлом и щитом. Македонский с двумя однозубыми инструментами. Одноручный с двухсторонней киркой и щитом. Был еще двуручный с двумя двузубыми кирками, но таких здоровяков всего парочка, так что в зачет они не идут.

Подразделение только из таких бойцов было малоэффективно, половина из них никогда не были воинами. Но вот если разбавить их один к одному с храмовой стражей выходила убойная смесь. Мои матерые служаки лучше адаптировались, задавали темп и хорошо ориентировались в хаосе сшибки, а кайлоки, как многие стали звать рудокопов, отлично дополняли.

Даже элементарные зацепы гнутым концом создавали массу сложностей. К тому же кирки с легкостью дробили деревянные щиты, могли пробить некоторые доспехи, кольчуги уж точно, и отлично входили в щели в забрале. К тому же Силы у рабочих очень много. Даже удар в защиту в половине случаев опрокидывал противника, заставлял пошатнуться или упасть на одно колено.

Восемь из десяти схваток со стандартным мечником с щитом рудокопы заканчивали в свою пользу. Ведь почти все поединки шли по двум одинаковым сценариям. В первом случае мечник наносил рубящий удар сверху вниз. Рабочий парировал выставленным древком, сбрасывал лезвие полукруговым движением деревянной части, зацеплял ногу противника кайлом и добивал упавшего врага.

Если скинуть не удавалось, рудокоп отталкивал давящего лезвием на древко, и у него имелось секундное окошко, во время которого наносился точный удар кайлом под мышку, в забрало, либо, если позволяла модификация кирки молоткообразной частью в колено. После чего снова шло добивание.

Если же выпад был колющим, тут либо шла защита щитом, либо простое уклонение или отход. После чего следовал контрудар. Противник оказывался разбалансированным, либо вообще на земле коленом или пятой точкой. А затем снова «финиш хим».

Конечно, если затянуть войну под такой стиль семиликие легко адаптируются. Что и показали повторные поединки. Но затягивать не было ни желания, ни возможности, а в первичной схватке у нас явное преимущество. Это как раз то, о чем говорил Зик. Партию на уровне сшибок один на один мы выиграем. Осталось дело за малым. Выиграть большую игру на уровне всей локации.

Я в очередной раз нырнул в пучину молитв. Я словно парил высоко в небесах. Под ногами простилался континент, чуть скрытый дымной вуалью. Сотни и тысячи нитей протягивались из разных его частей. Все они были разной толщины и цвета. Стоило прикоснуться к одной, как она тут же начинала звучать, и я видел говорившего.

— Зик всемогущий, ниспошли мне силы и мудрости выполнить всё, что я задумал, — говорил мальчишка лет шестнадцати, сидя в углу хибары. — Я сам пройду все испытания, войду в силу, получу нужный уровень могущества. Прошу лишь о том, чтобы ты помог не ошибиться, не потерять себя на этом пути. Остальное я сделаю. Во имя памяти моего отца и во славу твою.

Это был уроженец Фанмира. Его семья пострадала из-за дворянских междоусобиц. Что ж. Пусть ему сопутствует удача. Стоило мне подумать так, как со счета списались очки веры, парень получил баф, а заодно и знамение.

Я полетел дальше между немых, шепчущих, плачущих и кричащих нитей. Мне нужны были мои разведчики. Пришлось калибровать географическую привязку сигналов. Кое-как навёлся на Мираторию, управление интуитивное, а потому непростое в освоении. Хоть бы фильтры какие прикрутили.

Мне все же удалось вычислить одного из разведчиков. Я схватился за его нить. Выслушал доклад и, потратив очки веры, дал ему прибавку плюс пять к Ловкости. Мелочь, но он должен был понять условленный сигнал и через пять минут открыть портал.

Я быстро изложил диспозицию совету и построил в центре штурмовые группы. Много народу не надо. К тому же из кайлоков пока мало кто готов идти в бой.

Разведчик прятался в облаках. Шершень был на предельной высоте. Еще немного и придется делать экстренную посадку. Рядом никак не приземлится. Леса и кусты вокруг вырублены на три сотни шагов.

— Плантации должны поливаться. Открой портал в реке или что там у них, — сказал я, отвечая на молитву.

В любом случае придется прорываться до ограждения и штурмовать. Потому коробочки воинов во дворе построились с лестницами наготове. У каждого по арбалету и короткому метательному копью. Пространственный переход открылся как раз, когда бойцы выпили всю алхимию.