«О да! – проворчал потрясённо про себя Ратибор. – Знает отлично свою ворожбу вредная пигалица, в который раз убеждаюсь! И не ноют царапки более, а то я уж и запамятовал, каково ента, когда ничего не болит и нигде не щемит, даже чуть пониже копчика… И это главное, да… Интересно, сколько я тут продрых по времени?.. Но зато хоть выспался отлично! Ладно, пойду гляну на этих верещащих галок снаружи… Размяться не помешает! Давненько я никого из подлецов в царствие мёртвых не отправлял… Старею!»

Молодой богатырь поднялся, засунул за пояс примостившиеся рядом с кроватью, у стены, два своих чекана и так и потопал, босиком да по пояс голым, к двери. Не забыл он при этом извиниться перед секирой, расположившейся там же, недалече.

– Не для тебя эти олухи, дорогая, не для тебя… – виновато пробурчал рыжеволосый витязь себе под нос. – Обожди покамест, отдохни; твоё время испить кровушки тоже придёт, не ревнуй к братикам…

Ратибор не спеша отворил входную дверь в избушку, заставив резко смолкнуть ругань снаружи, и медленно, с первыми лучиками выползающего из‑за линии горизонта утреннего солнца, вразвалочку вышел на покосившееся крыльцо.

– Вы чего тут галдёж устроили, недомерки? – Ратибор тяжело оглядел четырёх опешивших лиходеев, потрясённо уставившихся на могучего, голого по пояс исполина, что, пригнув рыжую гриву, дабы не удариться о дверной косяк, показался на пороге неказистой избёнки. – Кто ж так по чужую душу хаживает? Тише надо быть… Но вообще, умаяло ваше племя гнилое меня порядком!.. – дюжий ратник протянул правую длань и опустил её на голову замершего перед дверью в лачугу ведуньи, остолбеневшего от неожиданности Волдумира, сграбастал его за чёрные, как смоль, космы, после чего сильным рывком поднял главаря за копну волос ввысь. Предводитель шайки истошно заверещал от дикой боли на всю округу и схватился обеими руками за вытянутую лапу Ратибора, принявшись при этом неистово извиваться в воздухе. Но голосил он недолго; рыжебородый витязь мощным пинком ноги в правый бок отбросил от себя вожака разбойников на несколько метров назад. Сделав пару‑другую кувырков по широкой травянистой лужайке, на которой, собственно, и стоял домик Благаны, лиходей принялся обильно харкать кровью; похоже, несколько рёбер у него оказалось сломано, и как минимум одно из них пробило лёгкое. Ратибор же не спеша сдул с ладони клок подобных воронову крылу лохматулей, что ненароком выдернул из густой шевелюры улёгшегося «отдыхать» главаря.

– Чего вы застыли, как истуканы⁈ – с трудом смог наконец истерично прохрипеть Волдумир. Похоже, грудина у него оказалась также серьёзно повреждена. – Убейте этого костолома!..

– Может, не стоит? – Ратибор окинул хмурым взглядом оставшихся троих головорезов, неуверенно перетаптывающихся с пятки на пятку. – Драпайте‑ка лучше со скоростью пугливой лани отсюдова, покамест я в добром расположении духа нахожусь! Учтите, второй возможности утопать на своих двоих вам, вполне вероятно, не представится…

– Ты чего думаешь, раз вымахал, аки дуб‑переросток, могёшь теперь колошматить всех тех, кто тебе не по нраву пришёлся⁈ – Бормослав первым стряхнул с себя накатившее оцепенение, гневно засопел и, выхватив из‑за пояса одноручный топорик, бесшабашно бросился на молодого богатыря. Тот, в свою очередь, ловко увернувшись от лезвия посвистевшего рядом с рыжими кудрями чекана, всадил в ответ могучий крюк левой; судя по характерному знакомому хрусту и тому, какой бездвижной тушкой плюхнулся душегуб на травку, замерев в неестественном положении, он был уже не жилец; ещё в воздухе шейные позвонки Бормослава сломались от прилетевшей ему аккурат в челюсть страшной плюхи.

– Примерно так я и кумекаю… Да, пожалуй, так и есть!.. – Ратибор поднял пудовые кулаки, с удовлетворением их оглядел и хмыкнул: – Похоже, силушка‑то моя воротилась… Вот и славно! – лениво смерив проницательным взором Кормулия и Соломара, с открытыми ртами наблюдавших за быстрой расправой, учинённой громадным воином над их двумя приятелями по лиходейству, могучий витязь громогласно пробасил: – Ещё жаждущие есть шустрой пташкой метнуться по‑скорому к богам на судилище? Так подходите, не стесняйтесь! И дружков приводите! Всем ща добро почешу промеж рогов, не сомневайтесь!

Но желающих испытать судьбу больше не оказалось. Косо испепелив друг друга затравленными взглядами, оставшиеся двое душегубов развернулись и хотели было дать знатного стрекача, но грозный рык: «Стоять!» – заставил их замереть на месте, а после и нехотя обернуться назад.

– Пара вопросов у меня к вам, так что лучше не дёргайтесь, а то словите по колуну в задницу аль башку! – Ратибор достал из‑за пояса так и не пригодившиеся в драке чеканы и многозначительно, ловко крутанул их в руках. – Сами откуда? Как вышли на мой след? Откель прознали, что тутова схоронился? Советую отвечать бойко и честно, покуда у меня под лопаткой не зажужжало от ваших мерзких рож! Тогда, уж не обессудьте, порубаю вас, шакалят, на мясную вырезку да поросям местным скормлю на полдник!..

– Из Варграда мы… – робко пискнул в ответ Соломар. – А я тебя узнал… Ты ведь Ратибор, не так ли? Тот самый, что Лудогора с Кулбахом на Алой поляне самолично урыл, а опосля, говорят, и тёмного волхва Мельванеса на перегной пустил…

– Да ладно⁈ Вот попали!.. – тихо охнул Кормулий, потрясённо вылупившись на рыжебородого витязя, а Волдумир на миг даже кровью харкать перестал, настолько его потрясло услышанное.

– Делай как я, тогда есть шанс, что пронесёт… – прошелестел Соломар, покосившись на Кормулия, а после медленно вытащил из‑за пояса нож с одноручным топором и откинул их от себя подальше. Русый лиходей не преминул тотчас последовать его примеру, отбросив далеко в сторону оба своих кинжала.

– Слюнтяи и слабаки, тьфу!.. – Волдумир обречённо сплюнул, попытавшись было подняться, но лишь по новой завалился в высокую траву, хрипя ещё пуще.

– Я задал три вопроса, а ответ услышал лишь на один, – Ратибор буравил презрительным взором незадачливых охотников за головами. – А дважды спрашивать я ох как не люблю…

– Да с чего ты р‑решил, что мы по твою душу п‑пришли⁈ Сняли заказ на тебя, ни монеты не дают более уже как с седмицу‑другую, наверно, за твою балду!.. Не за тобой мы, в общем! – выпалил, слегка запинаясь от волнения, Соломар. Он прекрасно понимал, на кого им не повезло нарваться и что может покинуть этот бренный мир в любое мгновение. От накатывающего волнами страха зуб на зуб у него попадал не без труда. – Да мы в‑ведать не ведали, что ты у ведьмы г‑гостишь, иначе ни в жизнь бы и за сотню вёрст не подвалили к этой прокля́той халупе…

– Это верно, клянусь лаптями Велеса, – заискивающе поддакнул Кормулий. – Мы же не умалишённые…

– Во‑первых, она ведунья, не ведьма, – Ратибор мрачно прожигал синим пламенем неловко переминающихся с ноги на ногу невезучих лиходеев. – А во‑вторых, ежели вы не за мной заявились, то тогда за кем⁈ Хм!.. Получается, за ней?.. За Благаной⁈

– Ну да, – нехотя буркнул Соломар. – Мы с Кормулием только знаем, что двадцать пять золотых дают за её седовласые кудри… Волдумир, вон, специально в Мирград мотался, к ночным братушкам, дабы на месте убедиться, что не враньё, что не брешут… Он нас всех и собрал для этого дела…

– Маловато дают, я считаю! – раздался скрипучий голос из‑за спин двух незадачливых душегубов. Благана, невесть каким образом выросшая как из‑под земли позади своих несостоявшихся палачей, ехидно улыбнулась, пробежавшись мимолётным взглядом по их ошарашенным лицам, кои они развернули навстречу той, которую собирались умертвить ещё буквально недавно. – За черепок этого рыжего медведя, значится, три сотни сулили, а за мою сивую маковку только два десятка с половиной⁈ Эх, нет на свете справедливости!.. – притворно‑тяжело вздохнув, молвила она под конец, после чего достала из болтающейся на поясе котомки небольшой мешочек, пошуровала в нём суховатыми пальчиками и вдруг резко бросила выуженную из мошны щепотку серого порошка в физиономии опешивших разбойников.