12-го марта линейные крейсера пополнили горючее, боезапас и припасы с кораблей снабжения и взяли курс на север. Через три дня рейдеры обнаружили британские танкеры. «Гнейзенау» пустил на дно один из них, а еще три захватил в качестве военных трофеев. «Шарнхорст» потопил еще два танкера. После чего рейдеры пытались настичь конвои, идущие в метрополию из Галифакса. Между тем, английские линкоры «Родней», «Нельсон» и «Кинг Джордж V» уже поджидали их, предполагая, что вскоре немецкие рейдеры исчерпают запас автономности и будут пытаться прорваться к своим базам. 16-го марта «Гнейзенау» потопил еще шесть судов, а «Шарнхорст» пустил ко дну еще четыре. Но, радиосигнал о нападении был услышан, после чего «Родней» и «Кинг Джордж V» выдвинулись на перехват. Всего за 15-е и 16-е марта 41-го года «Шарнхорст» и «Гнейзенау» потопили 16 транспортов.

Ускользнув от британской погони, рейдерам удалось дойти до Бреста во Франции, где англичане принялись яростно их бомбить. Требуемый серьезный ремонт не позволил обоим линейным крейсерам принять участие в последней операции адмирала Лютьенса, погибшего в бою на линкоре «Бисмарк» в мае 1941 года. «Гнейзенау» пострадал от английских бомбежек сильнее и требовал еще долгого ремонта. А «Шарнхорст», кое-как завершив работы, отправлялся по приказу гросс-адмирала Редера на Балтику.

К началу июля Советский Союз уже напряг для отражения немецкой агрессии все свои силы. Промышленность ускоренно переводилась на военный лад и начинала усиленно пополнять запасы боеприпасов и вооружений. Все, что было спасено от приграничного разгрома первых дней войны, уже было пущено в дело. СССР бросал в бой все свои запасы, нещадно потроша те арсеналы и военные склады, которые находились в пределах радиуса относительно быстрой доставки на фронт. А из глубин постепенно начинали выдвигаться резервы.

С началом мобилизации в тылах разных концов огромной страны формировались новые воинские части, которые собирались в дивизии и армии. Но, процесс этот пока оставался слишком медленным. Не хватало не только транспорта для перемещения больших масс войск, но и снаряжения и продуктовых запасов. В некоторых областях на воинских складах не имелось в достаточном количестве даже винтовок. И потому в сторону фронта двигались иногда такие подразделения, где одна старая «трехлинейка» с пятью патронами приходилась на трех бойцов, как и одна банка тушенки на пятерых, а артиллеристы имели по пять снарядов на три орудия. Внезапно выяснялось, что некоторые руководители способствовали в мирное время не пополнению стратегических запасов, а их разворовыванию. Виновные вредители выявлялись органами НКВД, многих расстреливали, но легче от этого не становилось.

Чтобы преодолеть такое положение дел, Государственный Комитет Обороны без промедления учредил специальную трофейную службу, отделения которой располагались в каждом воинском формировании, действующем на фронте. И теперь на переднем крае не пропадало зря ничего. Все оружие и амуниция погибших или даже раненых и выбывших на лечение бойцов тут же собиралось и перераспределялось. Точно также в дело шли и любые трофеи, за взятие которых бойцам новыми инструкциями определили не порицание, а поощрение руководства. Это приводило к тому, что не только трупы немцев, но и те из них, кто сдавался в советский плен, на совершенно законных основаниях обирались до нитки. У них сразу изымалось все, включая добротные немецкие кальсоны, а взамен выдавалось самое простое советское тряпье, чтобы только могли чем-то прикрыться. Пока стояло лето, и опасности обморожений отсутствовали.

Но, это не значило, что все бойцы РККА внезапно превратились в мародеров. Просто в ГКО прагматически просчитали, что собственная промышленность, даже переведенная на военное положение и работающая круглосуточно и без выходных не сможет быстро обеспечить стремительно растущие потребности армии. И не только потому, что имеющиеся заводы и фабрики не обладали необходимой мощностью и достаточным количеством промышленного оборудования, а и из-за того, что страна и ее армия постоянно с самых первых часов войны несли потери не только в людях, но и в территориях. И остановить военную машину вермахта пока не удавалось.

Получая чувствительные удары на главных направлениях продвижения, военная машина Третьего Рейха страшно надвигалась. Правда, неся потери, она немного притормаживала, но все равно неумолимо катилась на восток, с каждым днем поглощая все новые километры площадей советской страны. Красная армия упиралась, не трепетала в страхе перед грозным противником и не бежала, ожесточенно сопротивляясь и огрызаясь по всем направлениям, предусмотренным планом «Барбаросса».

Руководство Советского Союза, зная из данных разведки реальную немецкую мощь, надвигающуюся с запада, и вполне трезво ее оценивая, уже не рассчитывало отделаться малой кровью и вести войну с помощью неподготовленных контрударов с наскока на вражеской территории. Противостояние обещало стать тяжелейшим испытанием не только для рабоче-крестьянской Красной армии, а для всего населения СССР, потому что от такой войны никто в стороне остаться не мог. Даже те граждане, которые сами не уходили на фронт, отправляли туда детей и братьев, родных и близких, а сами были вынуждены вести настоящую войну в тылу за собственное выживание, потому что, в не слишком сытой и без того стране, в условиях войны почти не оставалось ресурсов для забот о мирном населении.

С первых же дней продовольственное обеспечение населения перешло на карточную систему распределения, а цены на черном рынке взлетели в разы. И теперь те, кто хотел выжить сам и прокормить собственную семью, видели выход для себя лишь в том, чтобы показывать чудеса трудовых подвигов на производстве, лишь бы получить немножко больше хлеба или крупы, которые выдавали передовикам в виде дополнительных пайков.

Еще звучали хвастливые бравурные речи политработников на местах о том, что враг будет быстро разбит. Но многие простые люди помнили прошлую войну с немцами, Первую мировую, и своим чутьем глубинного народа уже начинали догадываться, что война с Германией и на этот раз будет не менее долгой и кровавой. И превратится не только в противостояние армий и флотов, а и в затяжную войну нервов, ресурсов, логистики и экономики двух разных общественных систем.

В июне 1941-го года Германия начала войну против СССР, будучи абсолютно уверенной в своих силах. На Третий Рейх к тому времени работали заводы и фабрики почти всей Европы. Даже формально не воюющие нейтральные Швеция, Швейцария, Испания и Турция поставляли свои товары в Германию, поддерживая ее. Они начали менять свою ориентацию только после разгрома немцев под Сталинградом. Турки подкармливали немцев фруктами и овощами, швейцарцы продавали им шоколад и обеспечивали банковскими услугами, испанцы предоставляли свои порты в виде перевалочных пунктов, а шведы поставляли руду. Советский Союз на начало войны, напротив, не получал почти ничего извне и мог надеяться только на себя. Знаменитый ленд-лиз начал реально действовать только к концу 1941-го года, после того, как Япония напала на Соединенные Штаты.

А пока вся мощь военной машины целой Европы, фактически объединенной под властью Гитлера, обрушилась против СССР. Конечно, какие-то военные ресурсы немцы отвлекали и на противостояние с англичанами, но они даже не шли в сравнение с силами, задействованными на восточном фронте. Руководство Рейха намеривалось доказать силой оружия, что место недочеловеков, живущих на территории Советского Союза, лишь в рабстве у великой германской нации или на том свете.

Вермахт являлся уже отмобилизованной армией с боевым опытом почти двух лет ведения войны, потому Красная армия безнадежно опаздывала и с мобилизацией, и с развертыванием. В полосе противостояния паритет никак не складывался. Даже все принятые меры не могли изменить того, что развертывание советских сил происходило слишком медленно. Потому в передовых порядках немцы и имели большое преимущество, что отмобилизованные резервы не успевали подходить из глубины страны до того, как передовые части будут разгромлены. А, разгромив передовые части РККА, немцы немедленно обрушивались и на подходящие резервы, не давая им закрепляться на позициях и перемалывая их, тем самым, постоянно имея преимущество. На этом командование Германии и строило свой расчет молниеносной войны. Руководители Рейха прекрасно знали все логистические и транспортные проблемы СССР и, более того, через свою агентуру делали все возможное для саботажа.