Командир диверсионно-разведывательной группы занервничал. Примерно понимая, за каким деревом засел неприятель, он дал знак штабсбоцману Манфреду, чтобы тот попытался зайти справа, а сам попробовал обходить слева. Еще двое страховали их, притаившись за кустами. Бауэр подполз на бросок гранаты, но плотные ветви деревьев и высокие кусты подлеска не гарантировали, что она попадет куда надо. Значит, предстояло подобраться еще ближе. А это уже было опасно. Проклятый лесник залег где-то под толстым деревом и, как назло, не стрелял. Макс напряг слух. Стояла тишина, лишь летний ветерок шуршал кронами, да где-то вдали лаял пес. Словно бы никого и не было впереди. А, может быть, охотник уже перекатился куда-то и отполз по кустам? Куда же тогда кидать гранату?

Пришлось кинуть почти наугад и залечь. Взрыв перекрыл все лесные звуки, осколки гранаты зашуршали над головой, срезая ветки, которые попадали вокруг. Но, никакого стона не последовало. Когда Макс выглянул из-за кустов, подобравшись еще ближе, то увидел под деревом лишь труп Рудольфа, посеченный осколками. А охотника нигде не было. Когда обербоцман добрался до тела Рудольфа автоматная очередь неожиданно ударила откуда-то сбоку. С флангов тут же ответили автоматы бойцов группы, послав целые веера пуль по кустам.

В первый момент Бауэр почувствовал лишь удар в левую ногу, а боль пришла уже следом. Неожиданное попадание пули в него самого обербоцман никак не ожидал. Хорошо еще, что прошла навылет сквозь икроножную мышцу. Но, вся штанина над высоким зашнурованным ботинком быстро пропитывалась кровью. Ему пришлось, спрятавшись за деревом, разрезать брюки на самом себе, затягивать жгут и бинтовать рану, выходное отверстие которой разнесло довольно прилично, вывернув мясо. А еще имелось нехорошее подозрение, что в него случайно попал кто-то из своих. Неблагодарное это дело — бой в лесу. Да и теперь, после ранения в ногу, ходок из него плохой. Хотя рана, в сущности, неопасная, артерия, вроде, не задета, но все равно хромота ему теперь гарантирована. Нормально ходить он уже не сможет до самого выздоровления, если только ковылять, опираясь на палку. В этом командир группы отдавал себе отчет. И он принял решение.

Лесник пока больше не стрелял, где-то спрятавшись. Не стреляли и немцы, тоже затаившись. Снова над лесом повисла тишина, даже собака перестала лаять где-то вдали. Да и ветерок затих. Когда Манфред подполз поближе к командиру, тот сказал шепотом:

— Я ранен в ногу. Потому останусь здесь вместе с Олафом. Он тоже не боец. Мы оба подранки, но вас прикроем. А ты бери остальных и уводи группу отсюда. Разведывательный поход к батареям русских отменяется. Выходите к берегу в точку эвакуации. Там затаитесь. Через сутки за вами должны прислать плавсредства. Это приказ.

Манфреду два раза повторять не пришлось. Штабсбоцман взял у Бауэра планшет с картой и уполз собирать остальных, Ганса и Гельмута. Сам же Макс Бауэр подполз к Олафу. Раненая нога, перетянутая жгутом, немела, но кое-как перемещаться пока удавалось.

— Как ты? Левой рукой стрелять сможешь? — поинтересовался командир.

Олаф кивнул, демонстрируя, что в левой руке у него уже зажат пистолет с глушителем.

Так они и сидели вдвоем под деревом, напряженно вслушиваясь в звуки леса. Охотник не стрелял по-прежнему. Он больше никак не проявлял свое присутствие, окончательно затаившись. И собака, пролаяв последний раз где-то далеко, тоже затихла. А их боевые товарищи в это время уходили от места боя. Макс думал о том, что бесславно завершил свою карьеру. Он отчетливо понимал всю обреченность того положения, в котором они оказались. Даже если настырный русский охотник и ушел, то все равно свою группу они теперь уже вряд ли догонят. В лучшем случае им удастся доковылять до точки эвакуации. А что потом? Станут ли свои возвращаться за ними? Надежда на это разбивалась вдребезги об традиционную немецкую рациональность. Кто же из немцев в здравом уме будет рисковать жизнями многих, чтобы спасти двоих раненых неудачников?

Когда Шорин порекомендовал Лебедеву встретиться с Бергом, Саша сразу и сам вспомнил про этого талантливого человека, доктора технических наук. И как только он мог забыть о таком видном ученом, да еще и специализирующемся именно по морской связи? Перед встречей Александр напряг свою память попаданца, доставшуюся ему от жизни в будущем, и вспомнил все то, что знал и слышал о Акселе Ивановиче и его разработках. А слышал и читал Саша про него не однажды, потому что именно Берг и являлся одним из отцов-основателей советской кибернетики, который снял с нее ярлык лженауки, навешанный людьми некомпетентными и неумными. Берг начинал карьеру со службы на флоте, да и прожил после войны достаточно долго, умерев лишь в 1979-м году, когда ему уже исполнилось 86 лет. Его послевоенная деятельность и запомнилась Александру. Вот только Саша не знал, что Берг имел прямое отношение к созданию систем волнового управления для катеров.

Несмотря на то, что Аксель Иванович отсидел почти три года, карьера его в дальнейшем сложилась вполне успешно. С него сняли все обвинения, полностью реабилитировали и даже повысили в звании до инженера контр-адмирала. После этого он не только преподавал, а еще и серьезно занялся радиолокацией, даже умудрился выйти на самого Сталина и убедить его создать в 43-м году специальный Совет по локации при Государственном Комитете Обороны. Благодаря деятельности этого Совета, удалось подготовить проекты оснащения армии и флота радиолокационными средствами, привлечь лучших специалистов и создать отечественную радиолокационную промышленность.

В 1946-м году Берг получил статус академика АН СССР, а в начале пятидесятых ему доверили должность директора ЦНИИ-108, где разрабатывалось и создавалось оборудование для радиолокационных станций. Одновременно он возглавил Всесоюзный научный совет по радиофизике и радиотехнике. В год смерти Сталина Акселя Ивановича назначили замминистра обороны, ответственным за радиовооружение армии и флота. А на следующий год он стал одним из организаторов первого вычислительного центра при минобороны.

Впрочем, в 57-м, через год после 20-го съезда КПСС, на котором Хрущев выступил против культа личности Сталина, объявив новую политику, Берга уволили с должности замминистра, переведя в генеральные инспекторы минобороны. В 1959-м году Акселя Ивановича выдвинули на пост председателя Совета по проблемам кибернетики. Вместе с коллегами он готовил проект Единой государственной сети вычислительных центров, прообраза интернета, предназначенного для управления плановой экономикой. А в 1963-м ему дали звание Героя Социалистического Труда. Вот и все, что помнил про этого человека Александр Лебедев.

И Александр надеялся, что такой специалист скорее сможет правильно воспринять информацию из будущего, чем кто-нибудь другой. Тем не менее, на встречу с Бергом Саша отправился, нервничая. Он не знал, как отнесется к нему и его информации целый доктор технических наук и профессор, преподающий радиодело курсантам, которые только немного моложе самого Александра. По дороге Саше вспоминалась недавняя встреча с пессимистичным Шориным, который сразу разбил весь энтузиазм Лебедева в пух и прах, обрисовав ему реальное положение с очень скромными возможностями радиотехнической промышленности Советского Союза, все мощности которой были и без того перегружены военными заказами. И это несмотря на то, что перед войной на самом верху утвердили решение ускоренными темпами возводить новые радиозаводы.

Между тем, ленинградские энтузиасты радиодела, которых удалось организовать Лебедеву с помощью своей родни, помогли наладить производство усовершенствованных радиолокаторов и простых радиостанций при оборонном заводе «Арсенал». Для себя Александр уже решил, что если результат встречи с Бергом будет примерно таким же, как и результат встречи с Шориным, то он обратится за помощью именно к этим энтузиастам. Пусть даже они и не профессора, но свое дело знают и уже делают. А не рассуждают о том, насколько же пока немощна радиопромышленность страны. Не рассуждать сейчас нужно, а действовать изо всех сил, потому что война идет, и каждый день тысячи людей погибают на фронтах.