— Нет не надо. — одёрнул меня Вадим. — Толя! Я всё подробно уже рассмотрел. Она вылечила свои шрамы. У неё нет больше их, ни на руке, ни на животе, ни на спине. Чистая кожа… Чуть просматриваются светлые полоски. Но немного ультрафиолета, и это пройдёт без следа. Да и тебе поездка на море пойдёт на пользу.

— Я не против. Вы меня убедили. Сегодня и начнём.

— Мне надо на работу съездить. — сообщил Вадим. — Инга, а сколько денег дать начальству. Она женщина серьёзная.

— Не так много, рублей пятьдесят. Ещё скажи ей, что если она нигде не будет отмечать, что тебя не было на работе, то и зарплату твою сможет забрать себе, а ты потом всё подпишешь в ведомости.

— Я попробую.

— Возьми деньги! Кстати, а куда ты убрал то, что вывезли с квартиры Натана?

— На антресоли.

— Доставай! Надо разобраться кое с чем.

И уже обращаясь к музыканту:

— Натан! Ты не хочешь помочь?

— А что я должен делать?

— Вот посмотри! — я достал портфель с уголовными делами. — Здесь дела по нескольким нераскрытым преступлениям. Всё как под копирку. Вламывались в квартиры, грабили, убивали. Там в каждом деле есть список похищенных ценностей. И даже рисунки особо приметных украшений. У нас есть куча украшений из золота. Надо разобраться. Если найдутся похожие на те, что там указаны в делах, я предлагаю вернуть их потерпевшим, тем, кто остался в живых. Вдруг там будут те ценности, которые им дороги не только из-за их стоимости, а просто как память о родственниках. Я думаю, что так будет правильно.

— Ты права! Это хорошее дело!

***

Вадим укатил на работу. А мы занялись делом.

Так забавно был со стороны наблюдать, как Натан разбирается с золотыми изделиями. Он их раскладывал. Рассматривал, перекладывал с места на место. Листал уголовные дела. Снова перекладывал из кучки в кучку. Казалось, что большой ребёнок забавляется с цветными стекляшками и блестящими безделушками.

Неожиданно, он застыл, держа в руках кулон с камнем, на довольно толстой золотой цепочке. Из его глаз как крупные горошины по лицу прокатились две слезы… Только две слезинки… И всё… Он убрал кулон с цепочкой в карман, а сам продолжил перебирать цацки…

Об этом я не подумал. Хотел его отвлечь от грустных мыслей. А сам… Толкнул его снова в пучину горьких воспоминаний.

Ладно. Он мужчина крепкий. Должен справиться.

А тем временем я тоже не скучал. Стал «играть в фантики». Разбирал деньги и другие бумаги. Облигации, облигации… А это что за… Сертификаты Внешпосылорга… Синие полоски, жёлтые полоски… О, а эти без полосок. Тут на некоторых и печати стоят… Ага. Ясно. На сертификатах с копейками печати не ставят. А на рублёвых синеют оттиски. Прочитать трудно. Некоторые смазаны и плохо читаются. Но… Буквы всё-таки проглядывают. На одной удалось прочитать: «… денежных документов» на другой: «СоюзГосЦирк», а ещё на одной: «Министерство Культуры СССР».

Значит… Значит, это тоже из квартир, где жили цирковые артисты. Угу… Чеков приличная сумма. На машину не хватит, но всем приодеться в самый раз.

Есть и по двести пятьдесят рублей и с копеечными номиналами. Но больше всего по двадцать и по десять рублей. На некоторых печати, не имеющие отношения к цирку. Но это ерунда. Я помню немного эту систему. Главное уверенно себя вести на входе. И иметь хоть что-то из документов, которые могут объяснить нахождение сертификатов в твоих руках.

— Натан! У тебя есть документы, доказывающие, что ты работаешь в цирке?

— Ну… У меня есть пропуск в цирк… Что ещё? Больше ничего. Загранпаспорт был, но я его сдал, когда вернулись с гастролей.

— Ты был на гастролях за границей?

— Да, какая заграница? Один раз в Болгарии на фестивале цирков и всё.

— То есть ты знаешь, как «пользоваться» магазином «Берёзка»?

— Ходили с женой. Но у меня тогда было всего ничего. Она купила косметику, а Машке жевачки взяли на сдачу…

— Купишь мне тоже. Я люблю фруктовую. С ментолом не очень…

А сертификаты?

— Да вот тут есть немного…

— Ничего себе немного. Да тут… Но вот эти с жёлтой полосой… Я не был в таких странах. А без полосы…

— А если был? Кто будет проверять. Цирк же ездит и в Индию, и в Бельгию с Австрией.

— Ну… да…

— У тебя есть во что одеться поприличнее. Чтобы сразу было видно, что ты не простой советский человек.

— Но я именно и есть — простой советский человек.

— Это исправимо.

— Но…

— И не спорь со мной. Помоги лучше мне тоже найти что-нибудь из одежды для девочек. Желательно тоже не советское.

— …

— А ещё мне снова надо в парикмахерскую. Подстричься и покраситься.

— Но у тебя и так короткие волосы.

— А будут ещё короче.

— С тобой невозможно спорить.

— И не надо. Ты там разобрался с цацками?

— С чем?

— С ювелирными украшениями…

— Да. Нашлось многое, но не всё. В некоторых вещицах я сомневаюсь. Всё-таки рисунки у следователей так себе, и описание украшений слишком уж скупое и убогое.

— Когда будем возвращать? Сейчас? Или когда вернёмся с юга?

— А ты как считаешь?

— Я думаю, что лучше после возвращения. А на время поездки, все лишние деньги и ценности надо бы спрятать получше. Лучше всего закопать. Так как нет уверенности в том, что в ваши квартиры во время нашего отсутствия никто не заберётся. Это практикуется во всех странах во все времена. Если долго нет хозяев — дом доступен без присмотра.

— Но я тут уже много чего разложил по делам.

— Сделай пакетики из бумаги. Потом всё равно придётся всё перебирать.

— Зачем?

— Протирать. Стирать твои и мои отпечатки с предметов. Даже на таких маленьких предметах, как камень в ювелирном украшении можно найти и снять отпечаток пальца или его фрагмент. Нам этого не надо. Вдруг кто-то из потерпевших потащит то, что им вернули опять в милицию.

— Но зачем?

— А кто их знает… Люди порою такие непредсказуемые.

— На да…

— Слушай! А что ты думаешь насчёт обеда?

— Сейчас?

— Нет, конечно. Но готовить то его надо.

— Ты вчера такой обед сотворила. Это было чудесно.

— Сегодня тоже могу расстараться, но надо снова идти за продуктами. А на будущее, надо чтобы в квартире был холодильник. Когда будет где хранить запасы, готовить вам обеды мне будет легче.

— Пошли в магазин тогда.

— Бери с собой побольше всякой тары. Авоську там… сумку. А я возьму рюкзак.

Мне пришлось подождать, пока Натан соберётся. Ну то есть уберётся. Ему ведь пришлось изобретать кульки из газетной бумаги, а потом снова всё прятать на антресоли.

Но всякой работе приходит конец, и через некоторое время мы уже шагали по лестнице на выход из подъезда.

— Натан! Давай пока мы налегке в парикмахерскую забежим. Мне только спросить. Смогут ли они сделать то, что я хочу.

Ох, уж эти наивные советские мужчины. Моё «только спросить», вылилось в полтора часа сидения в парикмахерской.

После долгого препирания в женском зале, меня отправили стричься в мужской.

Там я сумел донести до мастера свои хотелки, и в принципе, получил желаемое. А после я вернулся в женский зал и меня там покрасили хной в рыжесть.

Да, получилась именно жесть.

В зеркале я увидел, что реально похож на британскую актрису из будущего. Маленькой ещё она сыграла Гермиону в «Гарри Поттере». Угу. Эмма Уотсон. Или Ватсон. Мне всё равно.

А потом эта девочка подросла и постриглась покороче.

Смотрю в зеркало.

А что, похож…

А наш музыкант оказался умнее, чем я думал. Он не стал сидеть и ждать меня у парикмахерской. Видимо опыт семейной жизни даёт себя знать.

Он просто пробежался по соседним магазинам. Даже умудрился купить мяса. Правда это была говядина с косточкой, которая больше годилась на суп. Ну и ладно. Осталось только по дороге домой придумать, что за суп сварить.