— А что с морскими минными заграждениями? — поинтересовался Александр.

— Вот они, — показал майор штриховку на карте. Потом пояснил:

— Перед Ирбенским проливом уже выставлены две тысячи мин. И сейчас постановка продолжается. Западный подход к проливу полностью заминирован. Еще примерно столько же мин выставлено вдоль берегов острова Эзель от Ирбена до Соэлозунда. Подход к Соэлозунду заминирован еще тысячей мин между Эзелем и Даго.

Лебедев вновь спросил:

— А как укреплены острова Даго и Вормси с севера?

— Кроме тех батарей, которые охраняют восточный фарватер, на Даго доставлены два железнодорожных транспортера с двенадцатидюймовыми пушками. Они простреливают радиус в тридцать километров. К тому же, есть две шестидюймовые батареи и противодесантные укрепления.

Александр еще долго расспрашивал майора обо всех аспектах обороны архипелага. О количестве и расположении личного состава, о достаточности боеприпасов, о ситуации со снабжением, об аэродромах и о средствах ПВО. И, вроде бы, со слов майора, все выглядело довольно гладко. Но, как обстоят дела на самом деле можно было узнать только побывав во всех этих местах, на всех тех позициях, которые так аккуратно обозначались на большой разноцветной карте.

Пока Лебедев разговаривал с майором, приехал и сам генерал-майор береговой службы. Алексей Борисович был немолод. Служил он на флоте давно, хотя в последние годы и считался сухопутным командиром. Родившись в 1887-м году, Октябрьскую революцию он встретил уже тридцатилетним мичманом, командиром тридцать третьей батареи на Моонзунде. За сражения на архипелаге Елисеев был награжден Георгиевскими крестами III и IV степеней. Участвовал он и в Гражданской, а после той войны побывал и комендантом морской крепости Севастополя, и комендантом Кронштадта, и начальником береговой обороны Дальнего Востока. В 1937-м он попал под репрессии и провел в тюрьмах полтора года, но, нарком ВМФ Кузнецов вступился за Елисеева, того выпустили и назначили в 1940-м начальником береговой обороны Ханко, а в мае 41-го он принял должность командира береговой обороны Прибалтийской базы. В начале июня он уже сделался начальником БОБР, береговой обороны Балтийского района, как называли Моонзунд. И Лебедеву казалось, что этот опытный человек находится на своем месте. И Саша пока не мог даже понять, зачем отец послал его для проверки деятельности такого заслуженного командира.

— Вот что, молодой человек, времени рассуждать у нас уже не остается. Немецкая эскадра движется в нашу сторону. Надеюсь, что отчет, предоставленный Тимофеем Григорьевичем, вас удовлетворил. А, если нет, то придется вам смотреть на наши объекты уже во время боя. Потому что скоро он начнется.

Их общение прервала сирена воздушной тревоги. Но, генерал-майор не спешил в бомбоубежище. Елисеев считал, что замок укреплен достаточно. К тому же, самолеты с красными звездами на крыльях с ближайшего аэродрома уже поднимались на перехват немецких «лаптежников». Затявкали зенитки, но воздушный бой шел в стороне, над водой. Налет немцы предприняли на линкор «Марат», подходивший к Куресааре-Аренсбургу со стороны Риги в сопровождении крейсера «Киров» и новых эсминцев. А со стороны открытого моря, с запада, радиолокатор на холме Раунамяги засек немецкие корабли. Они находились на расстоянии меньше восьмидесяти километров от холма, следовательно, уже подходили к Ирбенскому проливу. И возглавлял вражескую эскадру линкор «Тирпиц».

В этот момент, услышав про вражеский флагманский корабль, Александр почему-то вспомнил, как убеждал своего невоспитанного внука Алешку, что немецкому линкору «Тирпиц» нечего делать на Балтике. Ведь этот разговор, казалось бы, состоялся так давно! Где-то там, в будущей спокойной и мирной жизни, откуда Лебедев, умерев, почему-то снова попал прямиком в собственную молодость. Ему казалось, что с того момента прошла уже целая вечность.

Но, на самом деле, прошел с того разговора с внуком всего лишь один месяц. А сколько всего произошло с тех пор с самим Александром! И как многое вокруг него изменилось! И то не была какая-нибудь компьютерная игра, а настоящая реальность, которая менялась под влиянием умных и деятельных людей, таких, как его отец и дядя. Эти двое каким-то чудом смогли, опираясь на сведения, которые принес им из будущего сын и племянник, по-настоящему изменить ход страшной войны в лучшую для Советского Союза сторону.

А изменить, на самом деле, удалось много чего. Поменялась вся стратегия советской обороны, да и применение флота получилось совсем другим. Успехи на северном фланге, выход из войны Финляндии, уже кардинально меняли баланс сил. Да и все остальные военные действия на всем протяжении фронта от Балтики и до Черного моря, хоть и шли тяжело, но уже перестали быть для страны той ужасающей катастрофой разгрома, какой они оказались в прошлый раз. Благодаря разумным действиям, экстренным принятым мерам и, конечно, военной удаче, перешедшей на сторону РККА, блицкриг у немцев не получился. И фатального разгрома Красной армии в приграничном сражении добиться врагам не удалось.

Вермахт все еще напирал и пытался рваться вперед, но, обливаясь кровью и неся потери, вполне сопоставимые советским, все больше увязал в красноармейской обороне. И Александру Лебедеву совсем не было страшно, что вскоре нагрянут немецкие корабли и разнесут позиции на Моонзунде ко всем чертям, как это уже случилось однажды, осенью 1917-го. Как было и в том сорок первом. Саша видел, что к встрече неприятеля на архипелаге наконец-то неплохо подготовились. И Александр начинал понимать, что отец послал его на эти острова совсем не потому, что кому-то не доверяет, а для того, чтобы сын своими глазами увидел, какую мощь можно выставить против врага, если подойти к делу с умом.

За пару месяцев, прошедших с того момента, как Александр Лебедев попал во времена собственной молодости, снова оказавшись на борту эсминца «Яков Свердлов», произошло многое. Благодаря тем ценнейшим сведениям, которые Александр принес из будущего, его дядя, возглавляющий разведку Балтфлота, сильно поднял собственный авторитет в глазах высшего руководства страны. Да и отец Александра, главный флотский комиссар, тоже преуспел, не только близко подружившись с самим Жуковым, но и став его главным неформальным советчиком по вопросам ведения боевых действий. Сами же боевые действия складывались по-другому на всех фронтах.

Благодаря точному знанию направлений ударов вермахта и задействованных на каждом направлении сил, противодействие Красной Армии оказалось слишком сильным. Немецкий блицкриг провалился, а обстановка на фронте перешла в позиционную фазу. К тому же, десантная операция против Финляндии принесла крупный стратегический успех Советскому Союзу. Северный фланг удалось обезопасить от вторжения противника, что сделало невозможной блокаду Ленинграда. Со стороны Норвегии к Мурманску немцы тоже продвинуться не смогли. Но, на Карельском Перешейке шли бои с той частью финских войск, которая присягнула маршалу Маннергейму, не желающему сдаваться русским и поднявшему вооруженный мятеж против капитулировавшего правительства Рюти на севере страны, сразу поддержанный немцами, направившими на помощь мятежникам свои войска из Норвегии.

В Белоруссии фронт стабилизировался по старой границе и держался по линиям укрепрайонов перед Минском. Украинское направление немцам тоже продавить пока не удалось. Их ударные танковые силы стараниями Рокоссовского оказались перемолоты во встречном сражении возле Луцка и Дубно. На юге румынские войска, вступившие в войну на стороне Германии, и вовсе не смогли никуда продвинуться. И противостояние происходило на линии государственной границы. Черноморский флот действовал на этот раз решительно, вместе с Дунайской военной флотилией поддерживая огнем и своей авиацией сухопутные войска.

В этих условиях военное руководство Германии вынужденно пересмотрело собственные планы войны. Ставка делалась, в первую очередь, на занятие всей Прибалтики, чему сильно мешал советский Краснознаменный Балтийский флот. Более того, с баз на островах Моонзунда советская дальняя авиация регулярно наносила удары в глубину Германии, уничтожая тяжелыми бомбами важные оборонные предприятия, а Балтийский флот СССР, доминируя на театре военных действий после капитуляции Финляндии, активно препятствовал продвижению немецких сухопутных сил в прибрежной полосе. К тому же, постоянно существовала опасность высадки советских десантов в тылу.