— Стена!

Стою неподвижно. Половины жизни как не бывало, минус один эликсир и одна хилка, плюс куча адреналина! Ух ты! А потряхивает, между прочим! Класс!

— Защита что, держит? — Паладин и Марат уже стояли у прохода, перекрытого полностью мягко светящейся преградой.

— Кажется — все. Ластро, обмен!

Выгрузив свертки в суму счастливо кудахчущего попугая, я аккуратно повернулся лицом к дверному проему, стараясь не двигать крыльями.

— Да! Вот он, сделали! — Ластро подпрыгивал, а отшельник, старый бородатый гном в лохмотьях, уже шмыгнул куда-то в угол, затолкав полученное золото в какую-то узкую нору, куда оно ссыпалось со звоном. М-да, наверняка эта дыра ведет в пещеру метрах в двадцати под нами и туда год копать. Гномы — мастера на всякие ухоронки. И наверняка тут есть запасной выход, в который только он и пролезет. Но нам он об этом рассказывать не стал. Разумно: какая ему разница, от кого деньги получить?

— Стена!

Паладин вдруг убрал оружие, поднял руку ладонью к врагам и выкрикнул:

— Ярость Ее! — Вперед рванулась стена бело-голубого пламени, прошла, ускоряясь, расстояние до мерцающей преграды… и завязла, ярко засияв.

— Ни хрена себе! Светик, это же божественная магия, разве игрок может ее блокировать?

— Не знаю, Пафосный и Сияющий. — Зато теперь знаю, почему в храмах на нас косятся. Никто не любит обладателей подобных возможностей. — Еще раз можешь бабахнуть? — «Стена» ярко светилась, было видно, как в ее толще медленно двигаются вперед яркие искорки божественной энергии.

— Нет, раз в пятьдесят минут применяется. — Он снова вытащил меч. — Стенку можно убрать? Теперь самое время развлечься!

Темные, отшатнувшиеся было от рванувшейся к ним стены света, уже стояли по ту сторону барьера, с любопытством разглядывая зависшее в преграде сияние. Странно, такие любопытные, а про фишку хранов ничего не знают? Зря!

Я подождал, опустил крылья, отпуская все накопленное «стеной» в дальнейший полет, быстро шагнул в сторону. Секундное ожидание — и чат области запестрел звездочками цензуры; видимо, одновременная гибель половины скопившегося перед входом отряда чем-то не понравилась нашим противникам.

— Стена!

Им тут делать нечего, сейчас они это поймут. Я уже никуда не спешу, могу хоть до ночи поддерживать стенку, обновляя раз в минуту, а в темноте мелкое летающее существо вроде меня попробуй поймай.

— Уходим! Альдрик, мы эвакуируемся. Марат — первый, встретишь Ластро!

«Спасибо, мелкий! Здорово получилось!» — Марат кивнул, замер, засветился и исчез.

— Светик, золото, как вернешься — я тебя расцелую! — Альдрик был гораздо эмоциональнее и орал не в личку, а прямо в гильдейском чате. Впрочем, к нему тут же присоединились куча наблюдавших согильдейцев, и я получил свою небольшую овацию, наблюдая, как испаряется птицелюд.

— Стена.

— Ее надо постоянно обновлять? — Паладин встал рядом, посмотрел на преграду, убрал меч в ножны, отмеченные одним из самых знаменитых в игре символов.

— А то. Иначе совсем чит был бы.

— Да и так… Спасибо, что помог. Неплохо это у тебя получилось; думал, прорвешься, успеем побрякушку выкупить — и дальше всей компанией на кладбище.

Да уж, это игра, тут драться до конца не обязательно.

— Паладин?

Он повернулся, молча посмотрев, и я переключился на личный канал.

— Так что же тут все-таки произошло?

Он провел рукой по ножнам.

— В развалинах мы нашли логово местного главного жутика и прикончили. Отшельника вытащили из ямы-холодильника, получили награду, неплохой камень, я уговорил его позволить проводить до дома, и уже тут он проболтался о побрякушке. Это обсуждалось только в отдельном канале. Только группа и офицеры Крылатых.

— Как быстро появились Темные?

— Примерно через столько же времени, сколько понадобилось бы на ускорителях добежать сюда от дороги, если бы кто-то сразу рассказал им о находке.

— Ждали там, но кинулись сюда, чтобы перехватить? Что в этой фиговинке такого ценного?

— Открывает квест, нельзя потерять, нельзя передать, остается на земле при смерти носителя. Уникальный предмет.

— Значит, кто-то из наших стукнул?

— В канале сидели десять человек, из них пятеро офицеров, включая самого Альдрика.

Понятно. Не люблю такую крысиную возню! Свои — это свои, чужие — это чужие, так правильно, а предателей — вешать! Насколько все проще в стрелялках…

— Будешь рассказывать?

— Что? И кому? — Он поднял руку, несколько раз применил какое-то целительное заклинание, подлечиваясь, потом опять повернулся ко мне. — Ладно, Светик, пора домой. Кристалл есть?

Я покачал головой:

— У хранов нет амулетов. Ничего, тут рядом беседка, старая. Навещу, посмотрю. И заодно проверю, как скоро уйдут осаждающие.

— Хорошо. Да пребудет с тобой благословение Исцеляющей! — Он отсалютовал, замер, осветившись, и исчез. Все, я тут один.

— Эй, старый гном, вылазь! Что ты там говорил насчет танца фей? Мелкая, а ну ко мне!

Темные ушли почти сразу. Или получили информацию, что им тут больше ничего не светит, или разглядели через стенку, что здесь стало слишком просторно. А скорее всего просто посчитали в чате локации количество игроков; имена не показываются, но общее количество не скрыть.

Отшельник, умильно глядя на порхающую по его жилищу феечку, поведал, что танец фей завораживает его с детских лет, что он готов хорошо заплатить за это зрелище, после чего совершенно нелогично выдал малоубедительную жалобу, что он, мол, сейчас нищ и не может никак заплатить за такое дивное зрелище. То, что я сам принес в его пещеру кучу золота, он уже забыл, видимо. Гномы во всех играх почему-то жадные и недалекие. Как это может совмещаться с инженерной смекалкой и талантом к строительству огромных подземных городов — ведомо только сценаристам.

В любом случае, он согласился, косясь на мелкую, что такое зрелище стоит рассказа о затерянных сокровищах его народа.

Получив наконец задание, я подозвал спутницу, с показным равнодушием ковыряющую стенку пальцем, и предложил станцевать.

Мелкая отказалась.

Я настаивал.

Она заявила, что это искусство тайное и не для глаз всяких там!

Я заржал, намекнув, что раньше тут феечки вполне себе за монетку танцевали.

Мне ответили, что монетка — это для диких фей, а она настоящая леди из настоящего Темного леса!

Наконец после вопроса, «почем нынче пляшут леди?» феечка азартно облизнулась, и начался Торг!

С криками, взаимными обвинениями, угрозами, заламыванием рук и маханием крыльями, с обещанием покинуть навсегда жестокий мир, где не ценят истинной красоты (она) и перечислением всех благодеяний, сотворенных для неблагодарной мелкой надоеды (я). Спустя двадцать минут я оборвал спектакль (отшельник разочарованно вздохнул) и перешел к методам силового давления. Пригрозив, что как хозяин присвою ей имя Фаина. «Фея Фая» — звучит же? И следующие пять минут спасался от разъяренной феечки, размахивающей ядовитой булавкой. Пришлось уворачиваться, бегая по всей пещере, временами по стенам и разок по потолку. Отшельник глядел на суету с умиротворенной улыбкой, кажется, его не только танцы фей, но и прыжки эльфарки вполне устраивали.

Слегка угомонившись и выбив из меня почти треть хитов, фея наконец пошла на соглашение — я покупаю ей любое запрошенное лакомство и гарантирую, что имя она себе выберет сама, она же устроит тут небольшой «дневной ритуал цветов», но не больше, и никто не будет требовать от нее «осыпания пыльцой» или тем более «поцелуя феи».

Я согласился, записав себе поинтересоваться терминами, гном, более сведущий в этом деле, погрустнел, но тоже согласился, и спустя десять минут, ушедших на подготовку и проверку местности снаружи, наконец началось.

Танец мало напоминал передвижение под мелодию, это было неритмичное порхание-перемещение, с мерцанием, размыванием в пространстве, игнорированием всех правил аэродинамики и законов здравого смысла.