— А вы помолчите, пока гражданин! — оборвал его строгий сержант. — Вам слова не давали.

— Э-э! — всё не успокаивался задержанный…

Но его уже никто не слушал.

— Сколько тебе лет, девочка? — обратился ко мне сержант.

— Тринадцать. — отвечаю я, при этом шмыгнув носом. Получилось очень даже жалостливо…

— Город, ответь восьмому! — это он в рацию.

— Город на связи… — едва разборчивый голос у него с плеча из маленького динамика.

— Пришли группу в Кавказ! Да. В гостиницу. Третий этаж. Попытка изнасилования несовершеннолетней…

— Быр, бр… — неразборчиво из рации…

— Подозреваемый задержан. Скорая? — он взглянул на меня. — Нет, скорой не надо… Инспектора ПДН, прихватите. Надо девочку допросить.

***

Да. Поспать сегодня явно не удастся. А возможно и уехать завтра тоже не получится.

Злодея увезли допрашивать в отделение. Армянскую тётушку допрашивали где-то там, за пределами нашего номера. Может, у неё…

Меня стала, в присутствии «папы», допрашивать немолодая сотрудница по делам несовершеннолетних. Я не стал особо ничего лишнего выдумывать. Просто рассказал вкратце, почти всё как было.

— Мы ужинали в ресторане. Потом папа поехал припарковать машину у отделения милиции. Я не знаю у какого. Я в номере была одна. Переоделась и готовилась лечь спать. Ждала, когда папа придёт. Нам же завтра ехать дальше.

— А мама твоя где? — перебила меня инспекторша.

Я вот подумал: А какое отношение имеет к сегодняшнему делу то, где находится моя мама? Но просто ответил, потупив глаза:

— Мама погибла полтора года назад. Мы живём вместе с папой. И сейчас с ним вместе едем на море.

Похоже, что этой тётке было всё равно. Ну, ещё бы, выдернули из дома, на ночь глядя. Вид у неё был, по крайней мере, именно такой, слегка недовольный. Как будто это я во всём виноват… 

— Я была в номере. Ждала папу. — последовательно продолжал я своё повествование. — В двери постучали. Я думала это папа…

На этом месте я сделал запинку, как бы собираясь с силами, чтобы снова не расплакаться.

— Открыв дверь, я увидела этого, незнакомого… Он говорил какую-то ерунду… Предлагал продать ему что-то…

— Что именно…

— Кажется куртку хотел у меня купить… Я его не очень поняла… Сказала ему, чтобы он уходил. Хотела зайти в комнату и закрыться. Мне было страшно… Я уже пожалела, что открыла дверь…

— Ну и что дальше?

— Он схватил меня… Порвал на мне шорты вот эти… Лямку оторвал… И когда завалил меня на пол… Так получилось, что он почти с меня шорты стянул и футболку задрал. Я не поняла как это всё произошло… Он так навалился на меня сверху. Я испугалась… Стала кричать. Прибежали люди… Его с меня сняли и оттащили… этого дядьку… мужчины схватили и держали… А потом папа вернулся… и милиционеры пришли. А я…

Я замолчал. Вроде бы всё сказал, нигде не соврал. Так лучше. Говорить почти всю правду. И не запутаешься, и не забудешь.

— Он тебя трогал? Руками куда-то залезал?

Я, как бы стесняясь, посмотрел на своего «папу»…

— Ну… Его руки были под моей майкой… Вот здесь… — я указал на грудь. — Футболку он вверх задрал, а шорты как бы вниз сползли… Я не знаю… Но там внизу он не успел меня потрогать… Его оттащили…

Я опять стал играть в эту «ромашку» — помню, не помню… Хватит уже. И так много наговорил. Спать пора уже…

Интересно, а эта тётя знает, что проводить всякие следственные действия в ночное время с несовершеннолетними не слишком законно. Наверное, всё-таки знает. Но если я стану ей на это указывать, то выдам себя. Сейчас я — наивная девочка, а не матёрый опер и знаток уголовного права… Но намекнуть ей на это можно…

— Простите, а когда мы закончим. А то я хотела бы помыться. У него руки были такие… потные…

— Подожди. Сейчас следователь подъедет. Возможно, что он тебя тоже допросит. Вот подпиши здесь… Пиши: «С моих слов записано верно и мною прочитано», а потом подпись.

— Я тогда прочитаю сначала.

Тётка недовольно сунула мне бланк объяснения.

— На! Читай! Давай только быстрее.

Я стал не спеша читать неразборчивый почерк. Из принципа буду читать долго…

Вроде бы всё так, как я и говорил. Только как-то более скупо и без эмоций. Но так и надо, наверное. Это всё правильно пока. Подписываю, а потом протягиваю Натану.

— Папа тоже должен подписать…

— Но его же там не было… — возражает тётка-инспектор.

— Но здесь-то он есть. И он всё слышал. Пусть прочитает и тоже подпишет…

Натан быстро читает и пишет, что допрос проходил в его присутствии.

— Это не допрос. — снова влезает в разговор тётка. — Это всего лишь объяснение. А допрос будет следователь проводить…

— Что? — смотрю на неё со слезами на глазах, — Прямо сейчас? Ночью?

Видимо тут инспекторша начинает что-то вспоминать из умных книжек по юриспруденции.

— Нет. Завтра утром придёте с папой к следователю. Адрес вам скажут. — обращаясь ко мне, снова спросила — Он точно с тобой ничего не успел сделать?

— Нет. Только порвал одежду и за грудь трогал.

Посмотрев с иронией на мою «грудь», она встала, собрала бумаги, и позвав Натана с собой, напоследок разрешила мне умыться и всё такое, раз ничего не было…

А Натана Борисовича ещё долго, где-то там за дверями нашего номера, допрашивали или опрашивали. Хрен их разберёт, местных юристов.

Я умылся и лёг спать. От всего пережитого сон пришёл не сразу… Куча вопросов в голове мешали мне отправиться в царство Морфея…

Интересно дело о попытке изнасилования возбудят или отделаются «хулиганкой»?

Ладно. Завтра посмотрим и узнаем, как творится правосудие в этом городе…

Натана я не дождался… Заснул раньше…

Я даже не проснулся, когда вернулся Натан, после ночных допросов. Вот ведь как. НКВД уже давно нет, а евреев снова по ночам допрашивают злые следователи. Непорядок…

С утра я вкратце рассказал «папе» всю историю в подробностях. А он мне сообщил, что азербайджанец не совсем простой человек. На местном рынке торгует чем-то. Богатый, в общем, дядька. Зовут его Магомед, а фамилия то ли Гулиев, то ли Кулиев… На слух похоже и так, и эдак.

Когда ночью следователь задавал Натану вопросы, то их подтекст звучал не очень хороший. Типа: А вы уверены?

И словечки проскакивали: «якобы попытка изнасилования». Из этого «якобы» стало понятно, что возбуждение уголовного дела может и не состояться, а проблему у нас могут и появиться.

Позавтракав, мы направили наши стопы в местный отдел правопорядка. Следователь нас сразу не принял. Промурыжил минут сорок в коридоре…

Знаю я такой приём. Назначено на десять, например. Человек приходит вовремя, а ему говорят: «Подождите!». И приходится ждать перед дверью минут полчаса… У не слишком подготовленных людей это вызывает нервозность перед допросом. В коридоре ждать не слишком-то удобно и присесть особо не на что. Было желание выйти на улицу и ждать там. Погода была солнечная, а в ментовском коридоре было довольно душно, пахло потом и всем остальным сразу…

Но всё-таки мы дождались. Следователь вышел и кивком пригласил нас в кабинет. В кабинете было накурено. Два стола, два стула для сотрудников. Большой сейф и два потёртых стула для посетителей. Сколько задниц протирали эти стулья, я не знаю, но вид у них был такой же, как и у стульчака в придорожном сортире у заправки. Омерзительный.

Взяв у Натана свежую газетку, которую он купил по дороге сюда, я постелил её на стул, а потом только сел. Сегодня на мне было лёгкое летнее платье синего цвета. И мне очень не хотелось его пачкать.

Следователь делал вид важного человека при исполнении. Разве что щёки не надувал от усердия… И всё никак не начинал. Ждал чего-то что ли…

Дождался в конце концов. В кабинет вошёл сотрудник в форме капитана. Но не звание его первым делом бросалось в глаза. А кавказская внешность и усы. Почти такие же, как и у вчерашнего Магомеда.