Когда раздается свисток, я уже мокрый, как что-то из воды, пример я вспомнить не могу, но, сознание подсказывает мне, что из воды все вылезают мокрые.

— Ну, что, можно дать ничью? Или, — заметив недовольную гримасу моего противника, уже снявшего шлем, провозглашает 349-й, — с небольшим преимуществом победил 254-й!

Остальные бойцы, внимательно наблюдавшие за схваткой, радостным гулом приветствуют решение начальника и поздравляют сначала моего соперника, а потом и меня тоже.

— За хороший бой! — хлопают меня по плечу, ко мне даже подходит сам 254-й и тоже поздравляет, как я понимаю, с хорошим сопротивлением признанному авторитету.

Я всем киваю и держу руку в кулаке, обозначая, как я доволен, что такой дружный и сплоченный коллектив признал мои скромные успехи.

На самом деле, я доволен прошедшим испытанием и никакие мысли, что меня несправедливо засудили не посещают мою голову. Почему то я понимаю, что скоро стану лучшим в своем отряде, как только немного согласую непослушное тело со слишком быстрым и прокачанным мозгом.

— Торопиться некуда, мои бои от меня не уйдут и победы тоже, — откуда-то я это точно знаю.

Сейчас мне все непривычно, особенно закрывающий щит, если бы не он, я снес бы противника с лету, так думается мне. Но, никуда он не денется от меня.

Я тороплюсь подойти к зеркалу и посмотреть на себя пристально, поэтому пользуюсь минутой передышки и спешу к стене, где, сняв шлем, долго смотрю на довольно симпатичное, широкоскулое лицо молодого парня или мужчины, смуглое и кареглазое, с легкой пробивающейся растительностью.

Смотрю и пытаюсь найти что-то знакомое в чертах или выражении лица, но, память пуста и ничего похожего в ней нет. Совсем ничего.

Тело широкое и плотное, толстые икры гармонируют с широкой грудной клеткой.

Рядом останавливается мой соперник, тоже смотрит в зеркало и шипит, как бы для себя, но, я слышу обращенный в мою сторону поток слов.

— Пытаешься что-то вспомнить, 469-й? Со временем немного вернется память, но, только немного, 469-й. Кем ты был и как попал сюда, на эту проклятую планету, не вспомнишь, 469-й, — сказало с помощью шипения довольно сочувствующе мне, насколько шипением можно передать сочувствие.

Соперник отходит, 349-й снова свистит, и я встаю на указанную им площадку, чтобы и дальше участвовать в тренировке, первой тренировке в этом месте и меня это даже радует. Когда тело работает, пусть и в очень непривычном для себя темпе, меньше времени копаться в себе и пытаться что-то вспомнить.

Немного приноровившись к манере боя, я все легче справляюсь с соперниками и последнего, самого слабого на мечах парня побеждаю со счетом восемь-ноль, по касаниям в уязвимые места.

За это время, 112-й привел еще одного новичка, такого же смуглого и кареглазого, как и я и большинство народа вокруг. 349-й суетится вокруг него и так же одевает, как и меня, но, время нашего занятия на тренировочной площадке закончилось, и новая группа бойцов идет на смену нам. Мы снимаем и отдаем им пластиковые щиты, это инвентарь тренировочной площадки, понимаю я.

Расслабленно, но строем мы идем на другую площадку, где, как я понял, приготовлен кусок местности, подобной той, которая вокруг нашей базы, или она просто оставлена совсем нетронутой во время строительства. Теперь меня учат, как передвигаться по холмистой местности из каменных глыб, заросших зеленым, плотным кустарником. У остальных бойцов на руках такие же экраны, по которым они получают приказы, куда бежать и где враги, у меня пока ничего такого нет, и я передвигаюсь по приказам 349-ого, заглядывающего в свой экран и успевающего присматривать за мной тоже:

— Вперед влево, упал и замер… Спрыгнул в щель… Впереди замаскированный враг, за углом направо, — я выскакиваю за угол и голографическая, расплывающаяся фигура невысокого и щуплого врага возникает внезапно передо мной, поперек меня проносится дымчатый меч, мой тут же врезается в фигуру, и я слышу, что меня убили, а моего соперника спас энергетический щит, куда я и рубанул бестолково.

Ну, меч этот проекционной голографии тоже не на уровне шеи прошел, а тупо по закрытой щитом груди, но, спорить некогда, а главное, я не умею просто разговаривать, поэтому молчу. 349-й меня оживляет на своем экране, и я опять получаю команды от него непередаваемым шипением, только теперь сразу бью на появляющимся фигурам, таким же голографическим, пытаясь достать по шее или конечностям, на худой конец отбить меч врага.

Процесс обучения на этом тренажере долгий и тяжелый, я весь уже мокрый, дыхание рвется из легких, и я все чаще погибаю во внезапных стычках из-за банальной усталости и неготовности тела.

— Три — двенадцать, — такой результат у меня через час, его 349-й озвучивает всей команде, — Ты тянешь нашу команду назад.

— Смотри, у 254-го результат десять-пять, у 383 — девять-шесть и так далее, пока не доходит до самых слабых членов полувзвода, которые тоже проиграли свои поединки по итогу, но, не с такой разницей, как я.

Но, мой соперник, по поединку, тот же 254-й, шипит, что это ерунда, 469-й отличный воин и быстро подтянется, тем более, без экрана на руке я еще участвую в тренировке на местности неофициально и никого никуда не тяну.

Команда молчит, 349 и сам удивлен вмешательством на моей стороне лучшего бойца команды и говорит тому замолчать и не спорить с командиром.

Много себе позволяет этот 254-й, не похоже, чтобы 349-й был у него в непререкаемом авторитете.

— Сейчас обед, и потом отдых в течении одной единицы времени. На обед отводится четверть единицы времени, — это уже сказано для меня и второго новичка.

Хорошо бы узнать, что здесь за единицы времени, но, можно просто посмотреть и понаблюдать за нашими парнями.

Единицы местного времени оказались солидными по значению временными промежутками, я так и не смог определиться точно ними, но, не меньше такого промежутка, чтобы хватило с лихвой на обед и солидный отдых после него.

Сам обед не особенно потряс меня, оказалось, что даже столовой для такого дела не предусмотрено, чем я оказался расстроен и удивлен, не знаю уж почему. В памяти условия принятия пищи в прежней жизни как-то не отложились, но, сидеть на своей кровати и хлебать средней густоты непонятную массу пластиковой ложкой из пластиковой, закрывающейся крышкой миски — ну не самый восхитительный момент новой службы. Масса оказалась никакая на вкус, правда, ее оказалось довольно много и живот набить получилось, к ней же прилагается пара сухих хлебцев из непонятной муки, довольно небольших по весу.

Все вояки получают еду самостоятельно, подходят к солидному ящику в углу одного из зданий, около казармы и набирают свой номер на наручном экране, из-за шторки выезжает набор с едой на подносе, потом наливается вода в подставленные бутыли из пластика, кому сколько положено и не каплей больше. Один из военных пожаловался на малую порцию воды на том же шипящем языке, но, никто не обратил на него внимания.

На 469-го и 478-го, новичков в полувзводе 349-го, еду на обед получает сам 349-й, со своего экрана отправив запрос на получение пайка куда-то и вскоре два подноса с одной глубокой миской, парой хлебцев и возможностью наполнить одну из выданных бутылок под торчащим из ящика краном оказались в руках обоих новичков. Тут же начальник отвел их в казарму своего полувзвода, в большую комнату на всех приписанных к нему воинов, где стоят двенадцать широких кроватей безо всякого белья и один жесткий валик вместо подушки на каждой и скомандовал принимать еду прямо на своих спальных местах.

— Места занимайте те, которые без вещей на вешалках, то есть, свободные четыре кровати.

Потрясенный совсем спартанской обстановкой новичок 469-й, то есть я, немного помедлил, не принимаясь за еду и не понимая, что ему так не нравится в местных реалиях.

Кроме кровати имеется еще вешалка на два крючка и пара полок у изголовья, вот и все имущество, выделенное для храброго защитника, нет даже стула или стола, сидеть приходится на кровати.