Прежде чем лезть в квартиру, её пасли. Следили за домом. Выявляли балкон, на котором вещи были поприличнее. Потом следили уже за конкретной квартирой. Выясняли, кто когда приходит, когда уходит. Малолетним «бандитам», возраст которых не превышал 12–13 лет, это было не сложно. Ну, вертятся мальчишки во дворе. Ну, забегают в подъезд. Ну и что? Мало ли их бегает по двору. Перед самым проникновением, квартиру ещё и проверяли. Звонили в дверь с банальным: «У вас есть макулатура?». Если никто не открывал, то всё и начиналось.

Один или два этажа ниже крыши — это для меня не проблема. Обвязавшись страховочной верёвкой, я по другому канатику спускалась на нужный балкон. Король с пацанами меня страховали. Хотя это было и не обязательно. Руки у меня были крепкие, а мои почти сорок килограмм — это не вес для аттракциона «с крыши на балкон».

В первый раз повезло. Джинсы и шёлковое платье. А ещё я прихватила и нижнее бельё. Король сперва ругался. Но когда я ему объяснила, что за это бельё он получит не меньше, чем за платье. Импорт. Дефицит. И всё такое. В тот раз внутрь квартиры проникнуть не удалось. Двери балкона и окна были закрыты по причине холодной погоды. Но и того, что мы взяли (я взяла) было вполне достаточно. Мне досталось 12 рублей. Я уже тогда поняла, что Король делит не совсем честно. Хотя он, оправдываясь, говорил, что ему приходится делиться со старшаками, которым он сбывает ворованное. А это такие люди, с кем спорить себе дороже. Но 12 рублей — это не та сумма, за которую стоит рисковать жизнью, здоровьем и свободой. Хотя, вроде бы, по закону двенадцатилетних не сажают. Но всё же… Поставят на учёт, или отправят куда-нибудь в спецшколу для малолетних крадунов. Король объяснял, что «вор» — это солидный человек, а тот, кто крадёт — не вор, а крадун.

Но всё равно я сказала тогда Королю, что за такие мелочи не согласна рисковать. Он пообещал, что в следующий раз моя доля увеличится. Но в следующий раз вещей было не много. И не такого импортного качества как предыдущие шмотки. И я получила всего червонец.

С тех пор у нас было всего пять или шесть балконов. И ни разу я не смогла проникнуть в квартиру. Но вот в последний раз, я углядела, что в соседнем окне приоткрыта форточка. Жаль, что для того чтобы попасть к этому соседнему окну, мне пришлось отвязаться и шагать по тонкому карнизу не менее полутора метров практически без страховки. Зато улов превзошёл все ожидания. Вещей было много. Были деньги, что-то около двухсот рублей. Несколько облигаций. Это такие бумажки, очень похожие на деньги. Тоже взяла. Какие-то украшения с камнями. Скорее всего золотые. Но я не могу гарантировать. Может и хорошая бижутерия. Хотя вряд ли… И в этой квартире я нашла то платье, которое мне понравилось так сильно, что я решила оставить его себе. То самое платье, в котором уже тебя нашли, висящим на дереве и приколотым на сломанной ветке, как бабочка на булавке.

Именно в тот день у меня и вышел спор с Королём по поводу увеличения моей доли. Он пообещал всё поделить по-честному. Но позже. И в другом месте. Потому что отсюда надо было срочно сваливать, пока хозяева похищенного не вернулись домой. Я согласилась. Мы ушли подальше от того дома, где обворовали квартиру. Но пошли не на привычное место обычной лёжки Короля. Это был дом неподалёку от школы-интерната. Тоже сталинка. Тоже высокий, в девять этажей. Там тоже можно было спокойно проникнуть на чердак. Дверь вообще была не заперта на замок. В ржавые петли просто была вставлена проволочка и закручена на пару оборотов.

Я стразу же переоделась. Скинула с себя трико, в котором лазила по балконам, надела платье. Мальчишек я не стеснялась, так как на физкультуре мы все бегали в трусах и майках. Да и на что там смотреть. Как дразнились мальчишки: «доска, два соска». Я же была ещё худая и гибкая. Как все цирковые. И плоская, как большинство девочек моего возраста. Только у Верки из нашего класса уже была грудь. Да и то, скорее всего из-за того, что Верка толстая, как деревенская баба. Судя по её говору, именно оттуда она и приехала. «Туды, сюды» и всё такое в её разговоре проскакивали постоянно.

Я тогда не заметила, что в момент моего переодевания, Короленко смотрел на меня немного другими глазами, чем смотрят на одноклассницу обычные мальчишки. Несмотря на то, что Игорь был старше многих в классе на целый год, а меня и вовсе на два, но учился он с нами в одном классе. Второгодник, что с него взять.

Платье мне было слегка великовато, но я подумала, что на следующий год будет почти в самый раз. Если конечно я ещё хоть немного вырасту. Я всем объявила, что платье оставлю себе. Король сказал, что это палево. И пояснил, что по этому платью нас всех быстро вычислят. Он настаивал на том, что все шмотки надо продавать через его старшаков, чтобы уходило подальше и к нам не вело никаких концов. Я упёрлась. Уж больно платье было мне к лицу. Да и не было у меня ничего такого же яркого с тех пор, как погибли мои родители и меня запихнули в этот чёртов интернат. Все девочки ходили в коричневых школьных платьях, штопанных и в заплатках.

Короче, именно тогда мы реально поругались, а потом и подрались. Ну, как подрались… Я врезала ему, когда он мне сказал что-то обидное. И понеслось…

Я была достаточно сильной и ловкой. Но что я могла сделать для того, чтобы противостоять сразу трём пацанам. Один из которых был меня на два года старше и на голову выше. Ну, а двое других…

Толстый сразу же вцепился в меня и своим весом повалил на пол чердака, загаженный голубями. А Клоп, как самый мелкий вцепился мне в ноги и тоже прижимал к полу. Король меня просто двинул кулаком по скуле. А потом и ещё раз. Голова у меня дёрнулась, в глазах всё поплыло. В общем, я потеряла сознание и то, что творилось в ближайшее время, совсем не помню.

Очнулась я через некоторое время привязанная за руки и за ноги к деревянным опорам крыши. На чердаке таких было полно, торчали через два-три метра тут и там. Верёвок у Короля было достаточно. Крепкие верёвки, надёжные. Знакомые мне верёвки. Ведь именно на них я спускалась с крыши и поднималась обратно.

А теперь эти самые верёвки лишали меня возможности вырваться из этой западни, в которую я угодила только лишь по своей глупости…

— А ну, развяжи меня! Быстро!

— А то что? — голос Игоря изменился. В нём проскакивали искорки гнева и чувствовалась угроза.

— Ты, чё, охерел совсем!

— Да это ты, сука, о*уела! Ты кем себя возомнила, *лядь?

— Развяжи, козёл!

— Да, ты видимо ни *уя не поняла, сучка. Не в твоём положении выёживаться. Лежи молча, пока…

— Пока что?

— Да ничего. Мы просто пустим тебя по кругу, сучка подзаборная.

Как бы распаляя себя, он пнул меня ногой по рёбрам. Моё тело скривилось от боли. И это ему как видимо очень понравилось.

— Что? Ссышь, когда страшно?

Мне действительно было тогда страшно. Очень страшно. Страшно было оказаться беззащитной перед этими подонками. Но показывать это им не стоило.

— Ладно. Развяжи меня, и замнём по-тихому.

— А вот хрен тебе! Сначала ты отсосёшь у всех по разу, а потом мы посмотрим, что с тобой делать.

Клоп глупо хихикнул, а Толстый ощерился в гнусной ухмылке.

— Не боишься, что я тебе твой огрызок откушу?

— Да я тебе сначала все зубы повыбиваю, сука!

— Ну и как ты потом будешь это Нонне объяснять, что у меня зубов не хватает?

— Уж как-нибудь объясню.

— Замучаешься объяснять.

Тут нарисовался со своими мудрыми советами Клоп.

— Слышь, Король! Может, эта… не надо её эта…

— Пошёл ты, малявка! Если её сейчас не наказать. То она и дальше будет свою пасть разевать и вякать не по делу.

— Ну а зубы… эта…

— Заткнись. Мы её просто оприходуем по разу. Подмоется. Никто и не заметит ничего, если она сама не расскажет.

— Ты ведь никому не расскажешь? — ехидно спросил он, обращаясь ко мне.

— Заканчивай, Игорь! — я изо всех сил и слов пыталась всё спустить на тормозах. — Пошутили, и хватит. Развяжи меня!