Теперь же этот корабль проявил себя просто героически. Его командир действовал решительно, и удача сопутствовала ему. В отличие от «Ленинграда» и от самих немцев. Получалось, что в ходе состоявшегося сражения кригсмарине разменяли потопленные русскими легкий крейсер и эсминец на их средний крейсер и лидер эсминцев. При этом, русским удалось повредить еще один легкий крейсер и эсминец, отделавшись поврежденным одним эсминцем. Даже ничью можно присудить с натяжкой! Но, наверное, не назвать и проигрышем. Вот только удовлетворения от такой морской битвы у Редера не было никакого. Как ни поверни, а в активе у русских никак не меньше. При одинаковом числе потопленных кораблей, они за время боя серьезно повредили на один немецкий корабль больше.

Пока в море, примерно в сорока километрах от западной оконечности полуострова, продолжалось сражение кораблей, защитники Ханко тоже не дремали. Дальнобойные двенадцатидюймовые орудия береговой обороны готовились дать бой немцам, разворачивая свои длинные стволы в направлении предположительного появления вражеских кораблей. Командиры-артиллеристы занимали места по боевому расписанию на наблюдательных и дальномерных постах, разбросанных по берегу и связанных прямыми линиями связи, а также закрытыми ходами сообщений, а обслуга пушек подготавливала к стрельбе боеприпасы, прикручивая взрыватели к бронебойным снарядам. На острове Руссааре перед войной начали строить бронебашенную двенадцатидюймовую батарею, которой предполагалось значительно усилить артиллерийскую оборону фарватера. Но, до конца июня успели подготовить лишь котлованы под размещение башен.

На аэродромах тоже началась суета вокруг бомбардировщиков. Летчики занимали места в кабинах. Техники подкатывали к самолетам на тележках тяжелые бомбы, нагружая ими борта. Звенья краснозвездных истребителей, сменяя друг друга, постоянно дежурили в небе над акваторией. А им на подмогу готовы были взлететь подкрепления, которые пока прогревали моторы возле взлетных полос.

Военная база Советского Союза пришла в движение, чем-то напоминая огромный растревоженный муравейник. Все краснофлотцы и красноармейцы, находящиеся на ней, занимали свои места по тревоге, готовясь к противостоянию. Советские люди старались, как могли, потому что каждый из них понимал, что немецкий флот во главе с новейшим линкором идет в направлении полуострова не просто так. Значит, нужно ждать обстрела из тяжелых корабельных орудий, а то и десанта. Хотя, последнее казалось маловероятным, потому что никаких докладов о наличии у неприятеля барж или транспортных судов пока не поступало. Но, на всякий случай, противодесантную оборону командование базы тоже привело в боевую готовность. Кто знает, что на самом деле немцы затеяли?

Едва поступила информация от субмарины с бортовым номером «Щ-323» об обнаружении немецкой эскадры и о ее курсе в сторону Ханко, как все командиры подводных лодок, стоящих у пирсов этой базы, собрались на совещание. Так получилось, что присутствовал на Ханко в этот момент и сам командующий «Стаи красных акул» Петр Денисович Грищенко, решительный и грамотный командир, недавно произведенный в капитаны второго ранга, получив назначение на должность начальника особого подводного отряда. Грищенко не только окончил Военно-морское училище имени Фрунзе в 1931-м году, послужил на подводном флоте перед войной, но и закончил в сороковом году Военно-морскую академию Рабоче-Крестьянского ВМФ имени Ворошилова. Впрочем, академическое образование не мешало ему быть больше практикующим командиром-подводником, нежели теоретиком, рисующим операции подводного флота только на штабных картах. Подлодка под его командованием «Фрунзовец» с бортовым номером «Л-3», успев завершить модернизацию перед самой войной, уже показала в начавшихся боевых действиях на море отличный результат, перетопив почти половину всех минных заградителей вражеской группы «Норд».

От штаба Грищенко получил приказ немедленно выдвинуться против немецкой эскадры. Действовать предстояло быстро, в кабинетах рассиживаться времени уже не оставалось, а потому он собрал совещание командиров прямо возле пирсов, где покачивались на воде три подводные лодки из его отряда: «Фрунзовец», «Щ-307» под командованием капитана-лейтенанта Николая Ивановича Петрова, потопившего уже два транспорта противника, и «С-7» под командованием капитана третьего ранга Сергея Прокофьевича Лисина, имеющего боевой опыт подводной войны в водах Испании. В базе находились еще и три «малютки», которые базировались на Ханко, но ни одна из них в данный момент не была подготовлена к походу. В отличие от них, особый отряд находился в постоянной готовности к выходу в море. Вот только остальные субмарины из «Красных акул» ушли в другие квадраты Балтики, выполняя боевые задачи. Часть патрулировала возле Моонзунда, часть прикрывала устье Финского залива, а «Щ-323» выследила немецкую эскадру на пути от Аландских островов и следовала за ней.

Петр Денисович сразу довел до остальных командиров боевую задачу, поставленную командованием, не скрывая, что ситуация очень сложная и требует незамедлительных действий. Согласно приказу, поступившему из штаба КБФ, подводникам предстояло атаковать главные силы немецкого флота. И все трое осознавали всю ответственность не только за свои подводные лодки, но и за жизни экипажей. Потому что риск был очень велик, и это все они понимали. Командир отряда спросил:

— Как будем действовать против немецкой эскадры? Есть предложения?

— Предлагаю скрытно выдвинуться из базы в подводном положении, зайти на врагов с разных сторон и попытаться атаковать «Тирпиц» и «Шарнхорст» перекрестными пусками торпед, — сказал Петров, командир «Щ-307».

— Не получится. Это быстроходный линкор, да и крейсера с ним тоже быстроходные. К тому же, их еще и эсминцы прикрывают. И, я думаю, что, немецкая авиация, наверняка, тоже подтянется. А это значит, что нас обнаружат раньше, чем мы доползем в подводном положении на восьми узлах, — произнес Лисин. Он помолчал, а потом добавил:

— Мне кажется, что атака может стать успешной только в том случае, если от базы мы пойдем на сближение с немецкими кораблями в надводном положении, то есть, вдвое быстрее. Иначе нам просто не успеть выйти на рубеж атаки. Немцы в любой момент могут развернуться и уйти. Тогда мы ничего не добьемся, поскольку не догоним их.

Внимательно выслушав командиров, Грищенко сказал:

— Предложение дерзкое, но дельное. Другого выхода и я не вижу. Для атаки нужно сохранить полный заряд аккумуляторных батарей, иначе скорость подводного хода снизится. Именно поэтому, чтобы нам выполнить приказ об атаке на эскадру противника, выдвигаться от базы, действительно, придется в надводном положении. Но, надо понимать, что это, конечно, почти самоубийство. Я прямо сейчас свяжусь по радио с нашими эсминцами. Пусть, когда мы пойдем, они организуют отвлекающую атаку и дымы поставят на наших курсах. За дымами, может быть, получится у нас подобраться поближе к немцам. Тогда, возможно, появится какой-то шанс и для нашей торпедной атаки. Потому приказываю идти навстречу врагу в надводном положении. Будем расходиться веером: «Щ-307» пусть заходит на противника с его правого борта, «С-7» пойдет в атаку с левого, «Л-3» атакует по центру. Пусть немцы рассредоточат свое внимание. На дистанции до цели в шесть миль необходимо начинать погружение. Для атаки использовать самый полный ход и маневрирование. И не потопите случайно нашу «Щуку», которая следом за немцами идет. Вопросы есть?

— А если они нас даже за дымовой завесой заметят и стрелять начнут по нам до того, как мы выйдем на рубеж атаки? Или если их самолеты прилетят и бомбить начнут прямо на переходе от базы, то что делать тогда? Тоже не погружаться? — спросил Петров.

Командир подводного отряда «Красных акул» четко проговорил:

— Учитывая угрозу, нам всем нужно будет наблюдать за обстановкой в надводном положении с особой тщательностью. На мостике у каждого чтобы были по четыре сигнальщика-наблюдателя. Каждому из них поручите сектор наблюдения в девяносто градусов. А командиры и помощники пусть контролируют этих наблюдателей, ведя наблюдение по секторам в сто восемьдесят. Штурман должен отдельно следить за небом, чтобы вражеские самолеты не проворонили. Все остальные пусть находятся внутри в готовности к немедленному погружению. Если же начнется по вам вражеский обстрел, или атакуют немецкие самолеты, то, разумеется, сразу погружайтесь, с первого залпа вряд ли попадут. Нас прикроют не только эсминцы, но и торпедные катера, а также авиация. Разрешаю действовать, исходя из ситуации. Вот только нам никак нельзя допустить, чтобы противник безнаказанно подошел к нашей базе. Это понятно?