— Нарушители границы! Приказываю остановиться! В противном случае, открываю огонь!

Все оказалось предельно просто. Диверсионная группа благополучно миновала финских пограничников, но напоролась на своих. Лебедев приказал сушить весла. Они ждали подхода эсминца, и, чтобы потянуть время, начали громко кричать, что, мол, свои. А вдали с противоположной стороны уже показался силуэт «Якова Свердлова». В этот раз корабль не устраивал стрельбы, а просто курсировал в районе прохода группы. Александр надеялся, что прожектор катера привлечет внимание впередсмотрящего на эсминце. А пока, пограничный катер быстро шел к лодке, нацелив на них крупнокалиберные пулеметы. На отдалении меньше кабельтова катер перешел на малый ход и с него продолжали кричать:

— Нарушители границы! Поднять руки вверх! Принять досмотровую команду!

Когда катер подвалил вплотную к лодке, с него спрыгнули двое. Один закрепил на баке лодки буксирный конец, а второй, угрожая автоматом, заставил их всех перелезать на борт катера. Увидев в лодке оружие, пограничники заголосили:

— Еще и с оружием через границу прут! Совсем обнаглели!

— Ну, вы чего? Свои мы, краснофлотцы с «Якова Свердлова». Разведка штаба флота, — сказал Лебедев и показал удостоверение ближайшему моряку пограничной флотилии НКВД.

Тот взял документ и ушел с ним в рубку катера. А оттуда вышел вместе с лейтенантом, командиром пограничного кораблика. Молодой, не старше Лебедева, командир произнес недовольно:

— Лейтенант Колесников. Почему пересекаете границу с оружием?

— Выполняю особое задание, — ответил Лебедев.

— Сейчас разберемся, — сказал пограничный командир и опять скрылся в рубке. Было слышно, как там он с кем-то пытается связаться по рации.

Между тем, эсминец подходил все ближе и включил прожектор. По-видимому, лодку с него заметили. Во всяком случае, луч направили в их сторону. Не сговариваясь, диверсанты замахали руками своему кораблю. Пока лейтенант что-то там выяснял, «Яков Свердлов» подошел к ним почти вплотную и лег в дрейф. С него в мегафон прокричали:

— Эй, на пограничном катере! Отпустите наших людей!

Убедившись, что экипаж лодки не соврал, пограничники оставили их в покое, отпустив лодку. И вскоре все четверо уже были на палубе эсминца. Добытый пакет был передан Малевскому и помещен в командирский сейф. Отправили и шифрограмму о выполнении задания. Теперь их диверсионной группе предстояло высаживаться на Гогланд и пробовать отладить корректировку стрельбы по береговой цели.

После драки с Габаряном, левая половина лица Лебедева, куда пришелся самый сильный удар, отекла и болела. А по внешнему краю левого глаза проступил огромный припухлый синяк. У Габаряна имелся первый разряд по боксу, и потому его удары оказались такими сильными. Сам же Александр тоже боксом немного занимался, еще в школе, но его успехи не продвинулись дальше второго разряда. А надо бы приводить себя в форму. Война на носу, да и предстоит корабельными диверсантами командовать. А физическая подготовка в этом нелегком деле имеет большое значение. Так что надо подумать о том, как бы занять себя и своих людей полезными в боевых условиях видами спорта, рукопашным боем, плаванием и стрельбой.

Задержание немецкого шпиона наглядно продемонстрировало, что при менее благоприятных обстоятельствах, Лебедев может и не справиться с подобной задачей. Не достаточно он, все-таки, физически подготовлен. Потому, обязательно нужно уделить внимание занятиям по развитию быстроты реакции. Понадобится особая методика, подобная той, по которой готовят бойцов сил специальных операций в двадцать первом веке. Нужно отработать автоматизм действий не только в рукопашной подготовке, но и во владении оружием. И научиться точно стрелять из любого положения. А то, вот, собираясь ловить шпиона, пистолет вовремя не вытащил, и чуть сам не стал жертвой, а надо, чтобы выхватывал оружие, в подобных ситуациях, «на автомате», да еще и стрелять нужно уметь быстро и метко. Потому что без всех этих навыков пистолет будет почти бесполезен, а то и опасен для самого себя.

Сделав некоторые предварительные выводы из происшествия с радистом и написав рапорт про убитого агента разведки, финского рыбака Матти, Александр готовился к высадке своей группы на берег. Эсминец подошел на рейд Гогланда с западной стороны острова и встал на якорь на траверзе северной оконечности. Диверсанты еще раз проверили рацию, снаряжение и оружие. Затем погрузились в лодку, мотор которой за это время моторист починил.

Близилось уже утро седьмого июня, но небо не посветлело, его, наоборот, затянуло облаками еще сильнее, а вскоре усилился и дождь. Все диверсанты устали и очень хотели спать, но выполнить намеченное учебное задание было необходимо. На первый раз предстояло отработать простейшие действия по высадке и корректировке огня эсминца.

Стрелять предстояло всего одному носовому орудию. Огонь береговые власти разрешили вести по остаткам какой-то финской постройки, которую, все равно, собирались сносить, так что мишень, хотя бы на этот раз, делать не придется. Только вот радистам, так внезапно оставшимся без своего арестованного начальника, пришлось повозиться, чтобы подать по внутренней сети на пост управления артиллерией корабля сигнал от судовой радиостанции, для того, чтобы начальник артиллеристов мог слышать сообщения корректировщиков и подправлять орудийную наводку. Никаких специальных приборов, кроме карты с компасом, бинокля и рации у корректировщиков-диверсантов не имелось. Потому, корректировку приходилось производить «на глазок». Вот и кричали корректировщики после каждого выстрела в трубку рации, то про перелет на пятьдесят метров, то про недолет на сорок, пока, наконец, орудие не начинало попадать в цель.

Но все у них получилось. Радиостанция работала нормально. Связь шла без помех. Часа через два, усталые и промокшие, но довольные тем, что смогли скорректировать стрельбу корабельной пушки, корректировщики-диверсанты вернулись на эсминец и завалились спать. Полежаева, Березина и Степанова, приказом командира корабля освободили от очередной вахты, а Лебедев просто улегся на диван в кают-компании и сразу заснул, а проснулся лишь тогда, когда уже начинался завтрак, и сразу принялся за еду. Пока Саша спал, эсминец благополучно прибыл обратно в Кронштадт и снова пришвартовался у заводского пирса, потому что сегодня обещали подвезти и установить зенитное вооружение.

Корабль уже встречала целая делегация на двух катерах. Едва опустили трап, на борт поднялись люди из НКВД во главе с тем самым майором ГБ из контрразведки, Николаем Степановичем, который помог выпустить Лебедева из «Большого дома». С ними прибыл и дядя Игорь с двумя краснофлотцами, вооруженными винтовками. Увидев на лице племянника большой синяк, начальник РОШ сперва присвистнул, а потом дружески хлопнул Сашу по плечу, сказав:

— Досталось же тебе, парень! Но, молодец! Не каждый шпиона поймать может, да еще и с поличным. Теперь тебе точно звание повысят.

Между тем, контрразведчики проводили на эсминце необходимые мероприятия, еще раз осмотрев радиорубку и дырку в переборке, оставленную пистолетной пулей, а также каюту Ашота Габаряна. Составив опись доказательств шпионской и контрабандной деятельности старшего лейтенанта и официально изъяв их с подписанием капитаном и старпомом соответствующих протоколов, чекисты вывели пойманного шпиона с корабля в наручниках, посадили вместо «черного воронка» в разъездной катер с пограничным зеленым флажком НКВД и отправились в свой «Большой дом». Попутно Николай Степанович сообщил Игорю, что в отношении следователя Сушилина уже начата служебная проверка, а сам он арестован, на всякий случай, как возможный пособник в шпионаже.

Вслед за контрразведчиками из НКВД, разведчики штаба флота, забрав добытый Лебедевым пакет у Малевского, тоже покинули эсминец. Александр и его дядя шли из Кронштадта на том самом быстроходном катере, с помощью которого Игорь Добрынин и делал свои «закладки». Катер представлял собой построенный по специальному заказу глиссер, который, был способен развивать очень приличную скорость в 45 узлов, как у торпедных катеров. Кроме дяди и племянника на борту находились и краснофлотцы с оружием, которые охраняли «важный пакет», добытый разведкой. Потому, поговорить удалось только тогда, когда добрались до дядиного кабинета.