Сигнал местной нейросети стал наглядно максимальным сразу, как только мы поднялись по лесенке на десятиметровую высоту скалы, это я то же заметил.

Это и отличная новость, что у меня в меню появилось новое умение и немного грустная. Ведь, мы с Норлем успели уже очень сильно наступить всем местным племенам и правителям, окопавшимся около Скалы, не только на ноги, но и оттоптали всем им самые больные и чувствительные мозоли, насколько я понимаю.

Поэтому, находиться лишнее время в зоне влияния Стражей нам категорически не рекомендуется. Ну, может, еще одну ночь мы воспользуемся гостеприимством Скалы, не больше.

— Ну, как у тебя? — спрашиваю я приятеля.

— Да ничего нового, только уровень поднялся до шестнадцатого, — пожимает плечами он.

— Система выдала за повышение СИЛЫ и ЭНЕРГИИ, вот как это стоит понимать. У меня тоже поднялся, до двадцать третьего.

— А что с МАГИЕЙ? — жадно спросил Норль.

— Ну, она есть, только, что с нею делать — одному черту известно. К Стражам учителя приплывают с другого конца континента, а это восемь тысяч километров. За очень большие деньги, насколько я понимаю, однако, мы точно в этот список учеников не попадем.

— Рассвело уже. Пора все вопросы решить и поспать немного, — зевнул приятель и мы двинулись вперед, поставив на ноги помятого Живущего, привязав ему одну руку за спиной и выдав во вторую факел.

Собираемся подойти к домику в скалах и так же взять в плен Моина и третьего Живущего.

Идем близко к вышагивающему Живущему и через минут десять добираемся до места, с которого виден пристроенный домик и навес с нашим оружием. Заспанный третий Живущий появляется с Моином за спиной, когда мы уже подошли на двадцать метров к лачуге и тут пленник резко разворачивается назад и норовит попасть этим самым факелом мне в лицо, начиная орать, как резанный:

— Заряжай арбалет! Убей этих тварей!

Чего-то такого я и ждал, все же пленник решил показать характер и попытаться переиграть свое наглядное поражение в победу или ничью, допуская, что именно ему все же придется умереть.

Живущий сразу метнулся в свою лачугу, Моин оторопело смотрит на нас и тянется к длинному ножу на поясе, я жестко прикладываю кинжалом плашмя по голове размахивающего факелом пленника, после чего он валится на сплошной камень скалы. Норль оббегает нас и несется к навесу, под которым свалено наше оружие, в это время третий Живущий выбегает из домика, держа в одной руке копье и во второй арбалет.

Приходится бежать к нему, похоже, что машинка натягивается просто руками и я понимаю, что скоро последует выстрел именно в Норля, который уже сбил с ног проводника и с удовольствием пинает того.

Я вхожу в НЕЗАМЕТНОСТЬ и оказываюсь около стрелка в тот момент, когда тетива зацепилась, как ей положено за выступ на ложе и шустрый парень спешно наложил болт, не успев еще направить арбалет на Норля, но, начиная уже поднимать машинку в его сторону.

Смысла сохранять ему жизнь нет никакого, поэтому я сходу пробиваю ему шею насквозь кинжалом и аккуратно выхватываю арбалет из сразу ослабевших рук, осторожно кладу его на камни и некоторое время смотрю, как развлекается приятель.

Норль весело подкидывает пинками тело парня, еще пытающегося закрываться руками и плечами, но, тут я вспоминаю, что не вижу нашего основного пленника и ищу того взглядом.

Черт возьми, а Живущий не завалился в беспамятстве от моего удара плашмя, если и завалился, то, не надолго, а жив-живехонек удирает от нас в сторону Скалы и уже отбежал на полсотни метров, активно работая ногами, даже привязанная к телу рука ему не мешает.

— Норль! Убегает! — я подхватываю лук приятеля и колчан, подскакиваю к нему и сую в руки опешившего напарника.

Но, он быстро ориентируется, забыв сразу же о несчастном проводнике, с разворотом натягивает лук и первой же стрелой попадает куда-то в крестец беглецу, завалившемуся со всего размаха на камни и истошно орущему от боли.

— Черт, — снова ругаюсь я, если Стражи сейчас идут к нам или опустили дверь в Скале, чтобы проветрить помещение, такой визг они точно не пропустят.

Теперь я бегу к бывшему пленнику и так же перебиваю ему с размаху шею, чтобы прекратить этот истошный вой, потом в НЕЗАМЕТНОСТИ выглядываю из-за камней на повороте, до которых едва не успел добежать второй Живущий и с облегчением вижу, что горизонт чист.

Показываю внимательно смотрящему на меня Норлю, что пойду проверю весь маршрут до самой Скалы и вскоре разглядываю стену, в которую мы сегодня заходили и выходили.

Как там с шумоизоляцией в Скале — мне непонятно, расстояние до подстреленного беглеца километра полтора и через сплошное нагромождение высоких скал и извилистых проходов между ними звуки дикого крика не должны были донестись до ушей занятых своим делом Стражей.

Как оно получится — посмотрим, а пока я бреду обратно к Норлю, пора передохнуть и немного подумать о жизни нашей грешной.

Первым делом вижу получившего уже всю свою долю испытаний по жизни ловкого беглеца Живущего, отошедшего в мир иной и густо залившего каменную осыпь под своим телом кровью.

Это не беда, камни легко перевернуть. А тело придется утащить хотя бы до лачуги, где оставить лежать, пока его там не найдут Стражи. Хоть и хлопотно, но, так заранее предупреждать проверяющих и карающих о больших проблемах у Живущих точно не стоит. Пусть познакомятся с ними немного попозже.

Я возвращаюсь к Норлю и замечаю, что приятель уже потешил свою местами кровожадную натуру, проводник Моин лежит и вяло стонет, похоже, ему переломали все, что можно могучими ударами сильных ног.

Что тут поделаешь, по сравнению со мной, бывшим человеком гуманного двадцать первого века, Норль гораздо жестче и безжалостней из своего девятнадцатого, по моим примерным прикидкам и сравнениям, столетия. Да и по призванию он — охотник и к крови и обнаженному мясу относится просто равнодушно. К тому же страдания неприятного для него лично человека его не трогают от слова совсем, наоборот, радуют и веселят варварскую натуру приятеля.

В этом мне с ним хорошо повезло, есть кому радикально решать морально неприятные лично мне вопросы, допрашивать пленников и добивать умирающих. Хотя, с последним я и сам хорошо справляюсь.

Поэтому я ничего не говорю ему, просто забираю какую-то плетеную циновку из лачуги, возвращаюсь обратно и, взвалив тело беглеца, оттаскиваю его в саму лачугу, где и оставляю лежать тело, глядящее широко раскрытыми глазами на плетеную крышу домика.

Еще я переворачиваю камни, засыпая сверху следы крови и наведя относительную маскировку, подхожу к телу третьего Живущего, обыскиваю его на предмет пояса, кошеля и ножен, еще теплой одежды, из которой у него имеется крайне замурзанный толстый халат. Его я тоже оттаскиваю и кладу прямо на его брата по бизнесу, накрываю этим самым халатом, кровь на осыпи не маскирую, она растеклась всего в пяти метрах от укрытия и на таком расстоянии мы уже будем готовы вступить в схватку. Да и тела в домике хорошо видны оттуда, то есть, их торчащие ноги.

— Чего делаем теперь? — спрашивает уже успокоившийся приятель, задумчиво разглядывая покалеченного проводника.

— Сейчас решим. Эти наши попутчики внизу слышали крики, но, точно не знают, что здесь случилось. Я спущусь вниз и предложу им один из трех вариантов. Пусть выбирают какой хотят.

— Щедрый ты сегодня, — усмехается приятель.

— Да, пусть сами выбирают, как поступят. Нам они здесь не нужны, но и убивать или вязать парней и мужика я не хочу. Или уходят прямо сейчас, или ждут до следующего утра нас и идут с нами к реке, могут еще попробовать усилиться на столе вместе с нами, тогда у них не останется шансов на оправдание, если появятся Стражи, а они рядом с нами окажутся. Стражей мы перебьем, а им придется вместе с нами пускаться в бега.

— Думаю, они сразу же уйдут, с нами без Живущих точно не останутся, — категоричен приятель.