— Где у вас в городе можно оставить мотоцикл, чтобы его охраняли и днём, и ночью?

— Здесь, туточки, на вокзале. — Он махнул рукой в сторону, указывая направление. — Там транспортный отдел. Возле него можно поставить…

— Веди!

Я беру железного друга за руль и начинаю катить рядом с собой. Идти тут совсем недалеко. Так что заводить мотор и ехать верхом на нём я не стал. Хотя катить тяжёлую железяку не так уж и легко, и не особо удобно, честно говоря. Но я постарался и справился.

Мы дошли довольно быстро. Увидев другого милиционера, я сказал старшине:

— Иди, договорись! Скажи, что я заплачу сколько надо.

Старшина за пару минут договорился с сержантом, который и показал мне место, куда поставить мотоцикл.

Денег попросили не так уж и много три рубля за день хранения. Нормально. Вручил сержанту сразу червонец.

Сказал, что это за три дня. Сержант был доволен. Зомбировать его я даже не стал. И так сойдёт.

— Пойдём! — скомандовал я старшине, и вместе с ним вышел на улицу Мира.

— Ты меня не видел и никогда не вспомнишь! Понял?

— Да.

— А теперь иди, куда шёл!

Развернувшись, старшина зашагал куда-то в неизвестном мне направлении.

А я задумался… Куда пойти? Куда податься?

Перекусить бы, конечно, не мешало. Вон при гостинице есть ресторан. Может там перекусить? Кажется, что в это время могут и не обслужить в джинсах. Вроде бы существовал в Союзе какой-то дресс-код при входе в такие «солидные» заведения.

Ладно… Мы люди не гордые. Я найду себе и чего попроще.

Иду по улице, народу мало… Ну это понятно почему… Рабочий день ещё не кончился. Если у вокзала ещё крутились какие-то приезжие люди, то вот тут подальше от железки в основном лишь дети бегают. Каникулы же. Торможу одного парнишку:

— Мальчик! А ты не знаешь где тут школа-интернат?

— А Вам какой? Первый или второй?

Хм… А я и не знаю какой. Помню, что тётя говорила про интернат, но не говорила какой у него номер. Говорю наугад:

— Номер один.

— Это Вам в Черёмушки надо. Пешком далеко… А на чём туда ехать я не знаю.

— Спасибо, мальчик!

Я сам знаю, на чём можно доехать. На такси. Их у вокзала я видел несколько штук.

Но сначала я перекушу. Не гоже в гости заявляться голодным. Подумает тётя Наташа, что я какая-то «бедная родственница»… Да ладно… Шучу я, конечно… Но покушать надо, а то уже: «Кишка кишке стучит по башке»…

А вон и какое-то заведение общепитовское. «Пельменная». Вполне сгодится. Мне сейчас, что пиццерия, что МакДональдс, всё сойдёт. Хотя ни пиццы, ни гамбургера в этой местности ещё не скоро дождёшься… Ну и хорошо… Поменьше будет толстых, и побольше будет стройных людей… А заграничный фастфуд не такая уж и добрая вещь. Сплошная химия…

Купив порцию пельменей с маслом и стакан чая, я приступил к трапезе. На удивление, пельмени оказались вполне съедобные и даже очень вкусные. Купил себе ещё одну порцию.

На столах была бесплатная горчица, с нею я и ел свою добавку. Обошлось всё это мне в огромную сумму… Меньше одного рубля. Вот это я понимаю соответствие цены и качества…

Как потом я узнал, пельмени были с местного мясокомбината. Ну, что же? Поставим им пятёрку за качество. Ну а уже мне пора идти дальше.

После обильного обеда я передвигался более лениво… Вернулся к вокзалу, и первый же попавшийся таксист, за трёшку согласился отвезти меня к школе-интернату номер один на Новороссийскую улицу.

Мне кажется, что я сильно переплатил за транспорт. Доехали мы довольно быстро. Ну что же. Это у таксёров работа такая. Развести приезжего лоха на деньги. А о том, что я типа не местный, так это у меня на лбу написано крупными буквами.

Зданий у школы-интерната было несколько. Одно стояло вдоль по улице, скорее всего это был учебный корпус. А остальные строения прятались за ним.

Я сразу зашёл за главное здание. Потому что летом, занятий в школе не было, и скорее всего дети либо в жилых помещениях, либо куда в пионерлагерь их отправили. Хотя какой тут пионерлагерь? Вон через несколько домов уже и город кончается, а за ним и лес видно. И речка, наверняка рядом есть. И зачем тогда тратить деньги, время и нервы для организации летних развлечений для учащихся какого-то интерната? Хотя вроде бы в Советские времена для всех детей старались устроить централизованный организованный отдых в каникулы… Дети не должны оставаться безнадзорными ни в какое время года…

А мы всё равно бродили где хотели, творили что хотели и вляпывались во что попало…

У пробегавшего мимо пионера я спросил, где мне найти Наталью Ивановну, новую учительницу географии…

— Кравцова? Она сейчас там… — он махнул куда-то в сторону дальнего домика. — Там на втором этаже, у себя…

И побежал себе дальше.

Да… Очень информативно. Зато я понял, что сразу попал по нужному адресу, и тётя Наташа обязательно должна быть где-то здесь.

Ну что же… Пойду ещё кого-нибудь поймаю и поподробнее расспрошу, как мне найти тётю Наташу… Надо найти кого-нибудь поспокойнее, не такого торопыгу, как этот.

Но больше я так никого и не встретил. Зато поднявшись на второй этаж, я сразу же столкнулся с довольно крупной, крашенной в блондинку, женщиной лет сорока пяти, к которой и обратился со своим вопросом:

— Простите! Вы не подскажете, где мне найти Наталью Ивановну Кравцову?

— А зачем она Вам? — ответили мне вопросом на вопрос.

— Она моя тётя. Я к ней приехала из Москвы.

— Правда? — удивлённо ответила женщина, внимательно разглядывая меня сверху до низу. — Ну, пойдём. Я отведу тебя к ней…

Она прошла мимо нескольких дверей, а потом своим ключом открыла очередную дверь, пятую по счёту по этой стене. Толкнув дверь, и пропуская меня вперёд, женщина сказала:

— Заходи!

В голове у меня зазвучал знакомый «Аларм!». Да, давненько я его не слышал. Даже когда «абрек» внезапно меня утром разбудил, у меня в голове никаких признаков тревоги не прозвучало. А сейчас вопит тревога во весь голос.

Но, несмотря на это, я смело шагаю в пустую комнату, явно обставленную, как жилую. Но при этом стараюсь, боковым зрением, следить за этой непонятной крашенной тёткой. И как оказалось, не зря это делал…

Улавливаю резкое движения позади себя. Отклонившись в сторону, пропускаю мимо себя руку со сжатой в кулак ладонью, которая явно летела мне в затылок. Подхватываю эту самую руку, и сделав банальную подножку, помогаю телу здоровенной бабищи, перелететь вперёд и шмякнуться на пол.

Следующим движением, я уже выдёргиваю из рукава стилет и прижимаю его к горлу противницы. Ногой, я при этом умудрился захлопнуть дверь….

Тётка, лёжа на полу, смотрит мне в глаза злым взглядом, но я уже «гашу» её зелёным импульсом ментального посыла подчинения:

— Я буду сейчас задавать вопросы, а ты будешь отвечать. Ясно?

После моего воздействия, редко кто мог сопротивляться моему доминированию. И эта здоровенная тётка тоже оказалась из числа тех, кому со мной тягаться не по силам.

— Да-а… — голос слабый, уже не такой командирский и властный, как до этого…

— Ты не моя тётя!

— Нет.

— Где она?

— Я её убила…

— Где?

— В поезде…

— Зачем?

— Взяла у неё документы… Приехала сюда, чтобы легализоваться…

В слове «легализоваться» у неё на букве «Г» проскочил явный украинский «гх»…

— Как тебя зовут?

— Пилипчук Ганна Миколаївна.

— Число, месяц, год рождения, место рождения?

— П'ятого січня одна тисяча двадцять шостого року. Народилася у місті Львові.

— Говори по-русски.

— Пятого января двадцать шестого года. Родилась во Львове.

Западная Украина… В голове быстро пронеслись мысли о бандеровцах и подготавливаемых немцами, а потом и другими западными странами, диверсантов, из числа украинской молодёжи с оккупированных территорий. Вспомнилось и упомянутое ей слово «легализоваться».